Такая свобода...

Просьбой прокомментировать этот материал, вопреки обыкновению, сперва хотел преребречь. Комментировать поток сознания г-на Широпаева, - известного национал-уменьшителя, идеолога «множества маленьких уютных» и вообще, на мой взгляд, персонажа с тяжелыми отклонениями, - ниже достоинства не только моего, но и любого историка. Тем не менее, материал дает возможность хотя бы частично исполнить давешнее пожелание уважаемого коллеги Фарнабаза (и не только его) относительно ликбезика по истории Господина Великого Новгорода. Собрался сделать это давно, и материала подобрано достаточно, но все как-то руки не доходили и повода не было. А теперь и дошли, и повод налицо. А что всего лишь отрывок, так не обессудьте: что-то все же лучше, чем ничего...

На самом деле, единственным истоком т.н. «новгородской демократии» во все века ее существования была постоянная борьба между боярскими группировками, рулившими городскими «концами», - бывшими поселками, слившимися некогда в Новгород, - и кланами внутри руппировок. Нуждаясь в поддержке, каждая группировка и каждый клан прикармливали «своих» (фактически, клиентов), используя их в борьбе за власть, и потому знаменитые торжества демократии – «веча» - как правило, завершались дикими «битвами на мосту», по итогам которых и определялось, кто избран.

К середине XIV века, однако, такая система изжила себя. Коврижек уже не хватало на раздачу, «граждане новгородчи» обижались, драться «вятшим людям» драться стало себе дороже, - и в 1354-м была проведена реформа. Если раньше посадник («президент») избирался всем городом на срок, сколько вече угодно, то отныне городом рулил «комитет» из пяти (по числу «концов») пожизненных посадников, избиравших главного («степенного») из самих себя, ни с кем не советуясь. А вече (уже не все «гражане», а только «вятшие люди») этот выбор только утверждало.

Склок стало меньше, но и возможность крутить «рядовым избирателям» мозги очень поубавилось. Если раньше, борясь за посадничество, претендент мог убеждать простой народ в том, что его беды проистекают от того, что государством руководит его соперник и агитировать в свою пользу, то теперь ответственность за все несли бояре. Все остальные скатились на дно: «золотые пояса» могли делать с чернью в полном смысле слова всё, что угодно. Вплоть до без всякого суда и следствия «вынуть очи» рядовому новгородцу, как бы полноправен он ни был. Именно такая беда случилась в 1418-м с неким Степанкой, пытавшимся судиться с обидевшим его боярином, следствием чего стало громадное восстание городских низов против «обидчиков».

Встал весь Новгород, и справиться с мятежом боярские дружины смогли только при участии Церкви, а следствием бунта стало привлечение к власти, кроме «золотых поясов», уже власть имевших, еще и «серебряных», то есть, бояр рангом пониже и неродовитому купечеству, ранее исподволь подкручивавших гнев населения. Посадников (естественно, пожизненных) стало уже не пять, а 18 (затем 24, а потом и 36, «степенного» начали избирать не на год, а на полгода, - и в конце концов, каждая боярская семья вошла в число «правящих», а простецов вообще вычеркнули из политической жизни, благо, военные задачи успешно решались панцирными боярскими дружинами. Если же кто-то пытался напоминать о своих никем не отмененных правах, с такими, определив по доносам, быстро расправлялись боярские клиенты, проживающие в соответствующих «концах», - в связи с чем, и бунтов уже не случалось.

Короче говоря, политическое устройство города вплотную приблизилось к эталону – Венецианской Республике, где власть был «совет господы», политические права реально утвердила за собой «господа» в целом, а вече по факту превратилось в собрание боярской клиентелы, утверждавшей решения без обсуждения. Именно этот слой с первой четверти XV века имел основания именоваться «мужами новгородчими»; прочим, обобранным до нитки, похолопленным, сидящим в долгах, как в шелках, не смея даже заикнуться (каралось батогами, а то бесследным исчезновением) оставалось только хныкать о «бесправдивых боярах», плакаться на то, что «у нас правды и суда правого нет» и с надеждой посматривать в сторону Москвы, где пирамида власти была проста, логична и предсказуема, а система управления давала возможность найти хоть какой-то суд и управу на обидчика.

Собственно, именно поэтому в 1471-м, когда «золотым поясам» поневоле пришлось вспомнить о «мужах городских», без которых их дружины вообще не имели шанса выстоять против московского войска, огромное, - 40000 душ, шикарно вооруженных бярами за свой счет, - ополчение (даром, что потомки победителей на Чудском озере и у Раковора) рассыпалось при первом столкновении с пятитысячным отрядом москвичей. А чуть позже, в 1478-м, потому же были заклепаны пушки на неприступных стенах и «вятшему люду» пришлось «отдаться на всю волю» Москве.

В общем, дорогие френды и не френды, тяга новгородской олигархии в Европу понятна. В Литве (под «Европой» подразумевалась именно она) «золотым со серебряными поясам» была уготована вполне завидная участь – магнатство, их служилой клиентеле – шляхетство, а в перспективе, после слияния ВКЛ с Польшей в Речь Посполиту (и неизбежного окатоличивания) -  «золотая вольность» с полным, законодательно закрепленным всевластием над окончательно поставленным на место «быдлом». Но какое отношение это имеет к «демократии» понять способны, видимо, только люди с особым образом устроенными мозгами, типа г-на Широпаева…

UPD:

Прислали. Иных возражений не нашлось. Quod erat demonstrandum.

***