Софья Петровна родилась на Дальнем Востоке. «В тайге, – уточняет она. – Папа был горнорудником, а мама – просто мамой. Кем еще могли быть женщины в то время, когда в семье восемь детей?» Софья Петровна погружается в воспоминания, перелистывая страницы старинного фотоальбома. С пожелтевших карточек, украшенных в уголках виньеткой мастера-художника, на меня строго, без улыбки смотрят красивые лица – родителей, братьев и сестер, родственников...
– А вы не из дворян? – не могу удержаться я от вопроса, невольно восхищаясь удивительной – такой не встретишь сегодня! – статью позировавших фотографу незнакомых мне людей.
– Господь с вами! А впрочем, мы этому никогда не придавали значения.
На одном из снимков вся семья собралась вместе. На переднем плане («на авансцене», уточняет Софья Петровна) – огромная медвежья шкура.
– Отец был настолько силен, что, когда в тайге на него напал медведь, он задушил его голыми руками!
Мама умерла, когда Софья, предпоследняя в семье, была совсем маленькой. Но в дет-ских воспоминаниях навеки сохранилось, как мама, уже уходя за грань бытия, нашла в себе силы перекрестить каждого из своих детей.
Софью воспитывал старший брат. Воспитывал по-своему, по-мальчишески. Бывало, утащит из отцовского кабинета ружье и айда на лыжах по сопкам! А летом на шлюпах по Амуру. «Жуткая беспризорница была, хулиганка!» – нисколько не смущаясь, рекомендует себя Софья Петровна. Не девчоночья, казалось бы, страсть к оружию была вполне объяснима. Жили-то на границе, военная подготовка – чуть ли не основной предмет в школьной программе. Уже в 4-м классе у школяров был инструктор по стрельбе. «У меня где-то до сих пор хранится справка, в которой сказано, что я – отличник-пулеметчик». К тому же периоду времени относится и история, когда Соня со своей подругой решили бросить школу и пойти служить в армию. Правда, командир дивизии «новобранцев» не принял – отправил доучиваться, дескать, нам в армии грамотные люди нужны.
Поразительно, но мальчишеские пристрастия уживались у Софьи со страстной влюбленностью в театр. Причиной тому – самодеятельные спектакли, в которых принимали участие все члены семьи. Однако в те годы Софья всерьез о театре не помышляла, поступила в автотехникум, затем – слесарем в бригаду сборщиков. Тогда же, чтобы не отставать от парней, записалась на курсы водителей. По морозным трассам, от зимовки к зимовке водила грузовики по маршруту Невер – Алдан.
Для рабочих приисков на зимовках устраивались спектакли. «Я артистов привезу, машину поставлю – и за кулисы. Текст учу, запоминаю, куда на какой реплике актриса пошла. А раз случилось, исполнительница главной роли заболела. Как отменить спектакль, когда рабочие через снежные заносы – до телеграфных столбов сугробы поднимались! – до зимовки ради него шли? Упросила, чтобы меня на сцену выпустили».
Так – пан или пропал – Софья Аверичева впервые вышла на сцену, сыграв роль в пролеткультовском, как тогда говорили, спектакле «Девчонка из семнадцатого».
– Я в такой раж вошла на сцене, так переживала за свою героиню, что мне сразу предложили: «Бросай свою баранку, поступай на сцену». Но я грузовик не бросила: и возила артистов, и играла сама.
Потом было немало театров, среди них – Ростовский, на сцене которого Софья Аверичева сыграла Нору в пьесе Ибсена, и после успешного показа на фестивале молодую актрису пригласили в Волковский. Это был конец 30-х... Она исполняла роль Луизы в «Коварстве и любви» Шиллера, начала репетировать Нину в лермонтовском «Маскараде».
Однажды одна актриса гадала Софье Петровне по руке. «Да у тебя марсово поле! – удивилась она. – А это означает военную карьеру». Как в воду глядела...
Как только началась война, Софья Аверичева поступила в народное ополчение. Ее готовили для работы в подполье, с ней ежедневно занималась немецким языком эвакуированная из Ленинграда фрау Ольга. О Соне-ополченке Семен Оршанский, режиссер театра той поры, написал такие строки: «Мы вольемся очень скоро в партизанские полки, примет смерть фашистов свора и от Сониной руки. Адрес Сони – ополчение. А точнее, состоит в том стрелковом отделении, где командует Давид».
На фронт Софью брать не хотели. Еще бы, пришла в военкомат эдакой «фуфырой» (словцо из лексикона Софьи Петровны) – с накрашенными, удлиненными воском до невозможности ресницами, со взбитой прической, да еще просилась, чтобы военком ее раньше других принял – на репетицию в театр, дескать, опаздывает.
«А вам что, барышня?» – устало спросил военком. «На фронт хочу, добровольцем». – «Военная специальность есть?» – «До войны шофером была». – «Вот идите и вспоминайте».
В считанные дни Софья Петровна освоила мотоцикл. «Зачем понадобилось ей знание мотоцикла, я понял позднее, когда увидел Аверичеву в строю добровольцев», – вспоминал главный режиссер театра Давид Манский.
Так Софья оказалась бойцом отдельной 225-й разведроты, с которой прошла до самого победного конца.
О том, как воевала актриса Софья Аверичева, свидетель-ствуют документы. В выписке из донесения политотдела 234й стрелковой дивизии, датированной июлем 1942 года, сказано: «Характерно отметить, что из прибывшего пополнения женщин, когда командование дивизии стало производить осмотр, из общего построения... вышли две девушки. Одна назвалась красноармейцем Аверичевой, вторая – Лавровой. Обе они заявили, что на фронт прибыли добровольно для прохождения службы в разведроте и ни в какие другие подразделения не пойдут... По их настойчивой просьбе командование зачислило девушек в дивизионную разведроту. В первой же операции товарищи Аверичева и Лаврова проявили храбрость и решительность, стали примером в действиях разведчиков.
В операции под деревней Крутой товарищ Аверичева первая ворвалась в траншею противника, захватила языка, но захваченного пленного из второй траншеи застрелили сами немцы, и красноармеец Аверичева взяла документы и оружие, первой бросилась на приближающихся немцев и в упор начала расстреливать их. Ее примеру последовала остальная группа. Звание разведчика красноармеец Авричева оправдала за короткое время и среди разведчиков пользуется заслуженным авторитетом. Старший батальонный комиссар Маров».
Передо мной пожелтевший, потрепанный временем наградной лист. «Красноармеец роты автоматчиков… участвует в Отечественной войне с июня 42-го... Ранена... Награждена медалью «За отвагу». В неоднократных операциях по блокированию вражеских дзотов под сильным артиллерийским и минометным огнем проявляла исключительную храбрость. В боевой операции зашла в тыл противника и первой бросилась в атаку. В завязавшемся гранатном бою уничтожила пулемет противника вместе с расчетом. Была тяжело ранена, но не оставила поле боя. В действиях группы захвата преодолела бесшумно болото, три минных поля и проволочное заграждение с малозаметными препятствиями, прошла в тыл боевого охранения противника. Приблизившись к огневой точке, закидала гранатами немецкий пулемет, ворвалась в ячейку вместе с другими бойцами, захватила контрольного пленного. Достойна награды – ордена Красного Знамени. Майор Озерский, 18 июня 1943 года».
– Когда уходили в глубокий тыл к немцам, написали заявления: «В случае моей смерти прошу считать меня коммунистом». А когда вернулись, нас сразу же приняли в партию. Что это тогда для нас значило, вы теперь не представляете... На фронте всякое бывало – и тяжело, и страшно. Но какие люди воевали рядом со мной! И какое рождалось в душе чувство, когда ты осознавала, что ты – рядом с друзьями, ты защищаешь Родину! Это были самые счастливые годы в моей жизни, – вспоминает Софья Петровна.
Ее знала вся дивизия. «Это наша Соня», – ласково говорили о ней. На фронте Софья Петровна получила письмо от старейшины русской сцены – народной артистки СССР Александры Александровны Яблочкиной: «Дорогая девочка! Я очень горжусь вами и завидую. Ведь вы и ваши сверстницы – это новые замечательные страницы русского актерства. Мой упрямый, храбрый ефрейтор! Не забывайте наказ: помнить всегда о том, что вы актриса, внимательно приглядывайтесь к окружающей вас жизни, чтобы потом со сцены сильно и ярко рассказать о пережитом...»
После победы Софья Петровна вернулась в театр. Но актерская карьера, по ее словам, складывалась не так, как хотелось бы.
– Меня как актрису как-то забывают, все говорят обо мне как о фронтовичке. Я ведь была и актрисой! Получается, что моя военная биография перевесила актерскую.
Почему так сложилось? Трудный вопрос. Частично ответ на него дала сама Софья Петровна: «Когда я вернулась с фронта, каблуки надела, вышла на сцену, а подмостков не чувствую... Мне нужен был хороший режиссер. А здесь, в мирной жизни, уже все новое».
А возможно, проблема была в другом. Знаете, у Юлии Друниной есть такие строки: «Я была по-фронтовому резкой, Как солдат, шагала напролом, Там, где надо б тоненькой стамеской, Действовала грубым топором. Мною дров наломано немало, Но одной вины не признаю: Никогда друзей не предавала – Научилась верности в бою».
Эти слова точно с Софьи Петровны списаны. Но как бы ни складывалась карьера, в театре актриса Аверичева проработала до 1991-го. За эти годы ею сыграно чуть менее сотни ролей. Ее актерский диапазон широк – от шиллеровской Луизы до Простаковой в фонвизинском «Недоросле». Профессор, доктор филологических наук Маргарита Ваняшова в своей статье, посвященной Софье Петровне Аверичевой, пишет: «Актриса яркая, характерная, запоминающаяся, преданная театру и своей сцене. Она хранит память о Волковском на протяжении более шести десятилетий театральной жизни. И свет этих дней несет в себе, в своей душе».