«Ярославская весна»

О фильме про «ярославскую весну» я узнал года два назад – когда Андрей Алексеев и Мария Сандлер предложили мне поговорить об идее документального фильма.

На данном изображении может находиться: Антон Голицын, сидит, очки и на улице

О фильме про «ярославскую весну» я узнал года два назад – когда Андрей Алексеев и Мария Сандлер предложили мне поговорить об идее документального фильма. Андрей и Маша мои сокурсники, мы знакомы почти 25 лет. Тогда мы встретились и поговорили, идея фильма показалась мне абсолютно сырой, авторы – неготовыми, а сам я вряд ли мог что-то хорошее посоветовать. Потому что для меня-то мысль о «городе свободных людей» была с одной стороны слишком очевидна, а с другой стороны, казалась слишком «моей». Как бы это сказать, есть вещи, которые понимаешь на эмоционально-ассоциативном уровне, а попробуешь сказать словами – получается какая-то высокопарная ерунда. 

А потом в один из дней Андрей с Машей нагрянули ко мне на работу, и сказали, что нужно записать фрагмент моего рассказа для черновика – трейлера для возможного финансирования проекта. То есть как бы такая предзапись, которая потом будет переписана. Понимая, что это никогда нигде не выйдет, я и наговорил тогда Маше все, что думаю, про свою – политическую весну 2012 года на фоне шикарных фотографий Алексея Яковлева. Этот синхрон так и не переписали.

Встретив Машу дня за два до премьеры (в Ярославле очень просто встретить человека), я спросил, получился ли фильм. «Получился», - вздохнула Маша, тем самым впервые поколебав мой скепсис. И все равно на премьеру я шел со страхом. Да может ли быть что доброе из Назарета?

То, что я ошибался, стало понятно минуте на третьей. Знаете, я хороший текст от плохого отличаю не читая – по тому, как он выглядит. Это не объяснить, но хороший текст выглядит красиво. Есть какая-то внутренняя энергетика в том, как делится страница на абзацы, как перебивает его прямая речь, в длине предложений и знаках препинания. Так и здесь – в сочетании кадров уже ощущалось напряжение, свойственное результату и вдохновенных секунд, и долгого творческого труда, мучений, поисков и неудач. 

Что же такое этот фильм? Это воспоминания людей о своей ярославской весне.

Инна Кукушкина, Игорь Шамшев и Лидия Байкова вспоминали 80-е, а именно Ярославский народный фронт. 

Геннадий Ершов, Евгений Коряковский, Владимир Игнатов, Ирина Реховских, Артур Ямщиков, Яков Казьянский, Михаил Нянковский говорили в основном о 90-х. Тут у каждого была своя весна. Ершов шокировал общественность «президентством на общественных началась» и группой «4 года борьбы», Коряковский организовал театр танца «Граффити», Игнатов – «Театр на Красном съезде» со своими эксцентричными «Служанками». Ирина Реховских вспоминала фестиваль «Дар» в художественном музее, когда сумасшедшая ярославская молодежь могла творить что угодно среди полотен Айвазовского и портретов ярославских купцов 18 века. Яков Казьянский говорил о постановке рок-оперы «Иисус Христос – суперзвезда». Артур Ямщиков вызывал из памяти время, когда телевидение делалось не указаниями чиновников и рекламодателей, а одной лишь интуицией и желанием создать то, что не делал и не делает никто. Михаил Нянковский живописал знаменитый «Провинциальный колледж». 

Филипп Кегелес и Антон Голицын говорили о «весне 2010-х» - политическом бунте города накануне и после выборов Евгения Урлашова. 

Еще четверо героев фильма – Артемий Троицкий, Владимир Жельвис, Владимир Федюк и Анатолий Лисицын выступили скорее экспертами, наблюдателями извне, со своим взглядом на события, описанные глазами героев. 

Как же ошибался я, думая, что история свободного города – она только моя… Я слушал рассказ Евгения Коряковского и понимал, что все, что он говорил, происходило в то же время и со мной, пусть в других декорациях и с другими действующими лицами! Как резонировали с моими чувствами эмоции Инны Кукушкиной и осторожные, выверенные мысли Шамшева. Как понятны фигуры умолчания в рассуждениях умнейшего Михаила Александровича Нянковского. Нет, конечно, я был на каких-то событиях «Дара», и даже, по-моему, мы выступали там с нашей рок-группой. Но многого, очень многого я не знал, не видел, или видел со стороны, вскользь. 

Здесь же, собранные воедино, эти истории разворачивались друг за другом, открывая панораму людей и событий, выходящих за границы обыденности, способных изменить мир вокруг, изменить, конечно, к лучшему (так хотелось!), создать что-то небывалое, невиданное. Разные условия, разные мотивы, история успешная или провальная, радостная или печальная, но у каждой из них было время, при воспоминании о котором загораются глаза, и возникает «эта чудовищная ностальгия по…»

Лица людей, крупные планы, интонации даже, а не слова – вот что главное в фильме. И как же по-разному загораются глаза. Как меняется с годами восприятие того, что сделал, и к чему был причастен. Все это крайне любопытно наблюдать в фильме «Мы объявляем вам весну!» Это один модус внутреннего напряжения фильма.

Модус другой – герои главные и эпизодические – пойманные на улице или специально приглашенные ярославцы со своим взглядом на город и его людей. Доходят ли волны пассионариев до «простого человека»? Готовы они менять свой город или меняться под город другой, штурмовать его вроде бы более высокую планку? Зачем они опять идут на какой-то митинг или берут в руки гитару? Почему хотят отсюда бежать?

Модус третий – это герои и «эксперты». Наиболее интересным среди последних для меня был Артемий Троицкий, чьей книжкой «Рок в СССР» я зачитывался в середине 90-х. Троицкий, не заметивший ярославского рока (Может ли быть что доброе из Назарета), но заметивший Урлашова и Народный фронт. Троицкий-подстрекатель и провокатор: «Что за дела, ярославцы!». Троицкий-неярославец – чужак, сноб, гражданин мира, «питеряк». Интересно его послушать!

Еще один модус – события и люди, в фильме отсутствующие. Ряд хочется продолжить, и внутренне продолжаешь его. Так память ярославца включает сюда и Джаз над Волгой (вот уж вечная весна), и почивший Фестиваль уличных театров, и Архитектуру движения, и Библиотеку ярославской семьи. Он включает и моего странника Ивана Юрова – деда мелькнувшей в фильме одного из вдохновителей «Дара» Любови Юровой, и много, много всего другого. Я ничуть не упрекаю авторов в том, что «кого-то не включили». Это не энциклопедия ярославских весен, а авторский взгляд. Это взгляд любви, априори необъективный, всегда преображающий то, на что направлен. Это преображение может быть разным. Оно может быть, например, любованием – как родитель любуется своим ребенком. Оно может быть и уничтожающим, любовь способна сжигать. Оно может приукрашать, разворачивая объект «красивым профилем». 

В нашем случае авторский взгляд иной. Это взгляд мифотворца. Открытый ряд личных весен авторы фильма претворяют в миф о «Ярославской весне» вообще. Я не будут рассуждать здесь, что это такое. О мифе не рассуждают. В него или верят, или нет. Если верят - он живет. 

Я поверил. Я поверил при просмотре. А после просмотра уверовал. Ведь миф – это когда духовная субстанция меняет материальную. Когда за слово распинают, а за идею идут в катакомбы. Когда гаснет свет, но тьма не наступает. 

Генераторная премьера, мученики ярославской весны. Что тут скажешь. Все это – лишь продолжение мифа, рожденного Марией и Андреем, бородатым Сентом и 12 героями фильма с 4 экспертами. Это метафора, конечно, но…
…мифология «Ярославской весны» создана. Создана не на пустом месте, она имеет свой, образно говоря, «ветхий завет» в виде исследований Ярослава Смирнова о ярославских отходниках и ярославском характере, а далее – наблюдений классиков русской литературы и краеведов конце 19-начала 20 веков. 

После премьеры Евгений Коряковский сказал, что фильм не получит призов на фестивалях. Я согласен с ним. Не получит. Хотя бы потому, что его трудно понять неярославцу. Он слишком невылизанный, слишком живой. Профессионал-документалист увидит в нем огрехи съемки и монтажа. Политик необъективность – руководящая и направляющая роль партии отражена недостаточно. Историк – неточность. Что увидит чиновник или искусствовед в штатском, мы не будем даже думать. И только настоящий ярославец увидит в нем главное – любовь к городу и горожанам, волжским романтикам, философам, правдоискателям и чудакам. К нам с вами. 

На данном изображении может находиться: один или несколько человек, трава, камера, на улице и природа

Антон Голицин

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе «Авторские колонки»