А. И. Герцен в своё время тонко подметил: «Если бы в России строго выполнялись все законы и никто не брал взяток, жизнь в ней была бы совершенно невозможна».
Данные областной статистики, обнародованные на состоявшемся намедни заседании регионального антикоррупционного Совета, свидетельствуют: жить в России можно. И даже неплохо. Но не всем.
Началось поздним вечером 11 февраля в русских и армянских селах Борчалу/ Лорети/Лори и Ахалкалаки. Одновременно, конечно, ожили и осетинские querrillos. К полудню следующего дня под контролем большевиков оказались Гори, Душети и весь Борчалинский уезд. Расквартированные в регионах подразделения Народной Гвардии были разоружены практически без боя и без посторонней помощи. Призыв к «лесным людям» атаковать издал и сформированный в тот же день Сухумский окружком КПГ(б). Это, конечно, была еще не полноценная гражданская война, но уже что-то, в чем при желании можно было увидеть ее признаки. А желание имелось.
Что еще было читать летом пожаров, как не «Лето в аду» (один из вариантов перевода названия последнего, что написал Рембо – «Une saison en enfer»; обычно – «Пора в аду»)? И стало вдруг совершенно ясно, почему этот юный бомж, которого то и дело отправляли в обезьянник за бродяжничество, этот создатель поэзии («любовь нужно выдумать заново») в том виде в каком мы ее знаем (и уже не представляем в другом), покончил с ней (поэзией) раз и навсегда. И стал из поэта сначала контрактником, завербовавшимся в Чечню (у нас это была б Чечня), а потом, дезертировав, негоциантом, торгашом в Африке (ходили слухи, что он даже работорговлей не брезговал, но это вряд ли). Короче, быть кем угодно – только не так называемым «поэтом». Почему?
А ведь и впрямь, воистину дубленой «шкурой» надобно обладать любому депутату. Ибо иначе не вынести ему те напраслины и злоязычия, коими осыпают его недруги.
Тем более отрадно видеть, что, скажем, депутатам муниципалитета Ярославля плевать на то, что о них подумают и даже скажут, хотя бы и собственные избиратели. Чисты их помыслы, а потому ничего лучшего в голову не пришло, как воспользоваться трагедией с обрушением дома по проспекту Ленина, чтобы реанимировать дискуссию о необходимости… перевода работы депутатов на профессиональную основу.
К уходу Мездрича из Волковского театра
Ярославская пресса отозвалась сюжетом «Городского канала» и двумя статьями в «Северном крае» и «Золотом кольце». На ситуацию в Театре имени Волкова отозвались известные театральные деятели Павел Руднев и Григорий Заславский.
А я живу с ощущением пустоты. У меня нет иллюзий относительно того, что Мездрич –рождественский дед Мороз. Я лично знаю нескольких людей, которые при нем были уволены или переведены на другие должности по истечении срока контрактов или за пьянство. Я понимаю, что вводимая им контрактная система лихорадила многих. Но я, много лет наблюдая театральную жизнь Ярославля, успела убедиться: театр без деспота или если выразится мягче – лидера- существовать не может. Если художественный лидер – режиссер работает в тандеме с талантливым театральным менеджером, есть все основания ждать, что в театре будет настоящая жизнь, а не сонное болото. Нет лидера с художественной программой, интересным почерком, театр обречен на прозябание. (Не берусь судить о достоинствах и недостатках контрактной системы в театре – поскольку не специалист). Я сужу только с позиции зрителя.
По Иордану, было так: когда в Великую Готию вторглись гунны, перед решающей схваткой вожди, дабы не лить лишнюю кровь, договорились решить дело поединком. Ежели победит кёниг Винитар, значит, восточные люди пройдут сквозь Готию мирно, а если Тэнгри дарует победут шаньюю Баламберу, западные люди уйдут искать удачи на закате, оставив причерноморские степи новым хозяевам. Справедливо, да. И выехал гот, спешился и встал спиной к строю. Щит, секира за плечом, меч в руке, шлем с перьями, все, короче, как положено. И выехал гунн. Но спешиваться не стал. А выпустил быструю стрелу в глаз готу, - и вернулся обратно под бунчук. И даже через три века послед того, и даже в визиготской Испании пели готские девы печальные песни про храброго Винитара, подло убитого не знающим чести диким азиатом.
Святая Блаженная Ксения Петербуржская. Нет в наши дни в России уголка, где бы имя ее не было известно. Безусловно, она одна из самых почитаемых русских святых. Так у нас любят, пожалуй, только святителя Николая Чудотворца и преподобного Серафима Саровского. Любят верующие и не верующие, столица и деревня-непролаз, куда днем с огнем «Скорая помощь» не проедет, только скорая помощница Матушка Ксения посетит. Своя она, родная. Хиппи и словоохотливые из бомжей подчеркнут при случае духовное свое родство с петербуржской странницей, сорокапятилетнее скитание которой, очевидно, придает им достоинства в собственных глазах. Даже трансвеститы, не к ночи будь помянуты, считают святую Христа ради юродивую Ксению и своей заступницей перед Богом, вольно интерпретируя в свою пользу тот факт, что носила же юродивая одежду покойного супруга Андрея Федоровича Петрова, называла же себя его именем, уверяя родственников и знакомых: «Он, родимый, жив и здоров, а я, раба Божия Ксения, умерла». Каждый человек, какой бы печальной изнанкой не было вывернуто его естество и душа, нуждается в надежде, что услышат его и простят, и судить его не нам, а нашим святым.