Уже в самом начале состоявшегося в прошлый вторник первого после летних каникул заседания Ярославской областной Думы чувствовалось, что народным избранникам чертовски хочется поработать. Соскучились руки по кнопке для голосования. В результате, в повестку дня включили сразу за 20 пунктов. То есть, заведомо предполагалось, что никаких бесплодных обсуждений не будет, все пройдет в хорошем рабочем темпе: одобрили – и с плеч долой.
Еврейские исследователи Ю. Гессен, Д. Пасманик и (в меньшей степени) С. Дубнов еще по свежим следам собрали и едва ли не поминутно систематизировали весь материал, относящийся к этой прискорбной теме, а русский националист В. Кожинов много десятилетий спустя, провел максимально, насколько это возможно, анализ их выводов. Так что, по сути, я мог просто дать несколько ссылок. И тем не менее, пару слов скажу. Не претендуя ни на какую новизну оценок и выводов, однако отрешаясь от некоторой пристрастности, по естественным и понятным причинам, пусть и в малой степени, но все же присущей трудам как почтенных историков, так и, мир его праху, уважаемого Вадима Валериановича…
МК. VIII, 34-12
И, подозвав народ с учениками Своими, сказал им: кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною. Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее. Ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою? Ибо кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего со святыми Ангелами.
О Виталии Пуханове
В одном из стихотворений, с которыми Пуханов поступал в Литинститут, были такие строки: мы совершенны в гребле на галерах. С той подборки до имеющей выйти книги «Веселые каторжане» временной промежуток более чем в двадцать лет, но и тогда и теперь, как видим, Виталий ощущает себя исключенным из общепринятого порядка вещей и не только социального, но и метафизического, культурного, любого, что и определяет его поэтику. «Деревянный сад», «плоды смоковницы», выросшие в этом не живом и все же живом саду, отбрасывающем драгоценные тени:
Самое время напомнить, что 11 октября у нас с вами, дорогие ярославцы, муниципальные выборы. О чем большинство населения области как не знало изначально, так и знать не желает по сей день. Кажется, событие сие стало трудовым праздником лишь для служителей губернского органа министерства избирательных дел, каковым является, по сути, наш облизбирком во главе с Галиной Степенко.
Предисловие к "Народным песням"
К стихам Сергея Круглова приложимо данное некогда другим Сергеем – Трубецким – определение русской иконы как «умозрения в красках». Здесь то же умное зрение, прозревающее райскую первооснову за всеми трагическими реалиями нашего здесь-бытия, то же осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом, которые запечатлевает в линии и цвете – иконопись, церковное пение – в звуке, и в слове – гимнография. Это в подлинном смысле слова церковная поэзия, аналогов чему в русской изящной словесности за три с лишним века ее существования я почти не вижу.
1. Есть у меня друг. Священник и поэт. Имени называть не буду. И вот лет 10 назад принимали его в Союз писателей. В Петровский пост. И сидим мы это у него дома и ждем. Матушка, она кстати тоже - поэт, в добавок из артистической семьи приготовила роскошный ужин буквально из ничего. Короче стол. Бутылка какого вина, аж из Чили привезенная. Входит сам. Благословите, все такое. Садимся за стол. Молимся, садимся. Фамильное серебро блестит, картошечка паром пыхает, килечка, хлебушек, лучок, винишко в хрустале красным просвечивает. Дети под столом тише воды, ниже травы подслушивают.