В это время приезжает один замечательный дядька из Москвы, отец будущего благочинного соседнего уезда (только он об этом еще не знает) и говорит, что привез мне подарок. Иди, говорит, возьми в багажнике. Я открываю багажник, а там коза. Заанинской породы. Маленькая. "Меее" - говорит.
Тогда я хватаю кого-то, кто был на колесах и мы везем эту козу к нам домой и я запираю ее в ванной. Некогда было, служба вот-вот начнется. И вообще пусть пообвыкнет. Жены с детьми вы это время еще уже не было дома, и еще не было в храме.
После службы, естественно трапеза, сначала на травке, потом уже в тесной мужской компании дома у настоятеля. Потом пришла жена. И говорит: там коза. А я как раз объяснял кому-то про то, что такое турбулентность. Хорошо так объяснял, душевно.
- Ничего, - говорю, пусть посидит и пообвыкнет.
- Но она убежала …
Домой мне пришлось идти пешком, потому что у нас хоть и деревня, но гаишники тоже есть. А жена осталась на трапезе, хоть и не представляет даже себе, что такое турбулентность, она у меня - филолог.
Каких сил мне стоило найти и поймать столичного козленка, который в жизни не видел столько зелени и травы, которую видно уже у меня из окна! Тогда, кстати, Отрадный наконец-то поверил, что я такой же, как они.
И когда жена пришла домой с детьми, она увидела спящего на супружеской кровати (другой, не той которую утопили, но тоже уже хорошо подписанной моими потомками) меня в тигровых трусах, в обнимку сами понимаете с кем. Коза подняла голову и сказала, впрочем у нее не было слов. А я не поднимая глаз сказал:
- Родная! Это коза. Я тебя люблю, но она будет у нас жить. Пусть обвыкнет.
И уснул спать дальше.
Грабли пришлось конструировать очень быстро, потому что сенокосили уже вовсю и погода стояла самая та, так что я взял первый попавшийся сучок (лишь бы полегче и поглаже) и назначил его черенком. На одном-то конце у него грабли, а на другом - развилка из трех веток. Это вот та самая коса.