Россия — не полукровка. Ответ Суркову

Обсуждаемый вопрос на фоне многих нынешних событий может показаться не столь уж важным, но это не так.
Владислав Сурков. 
© Алексей Дружинин/ТАСС


Прелюбопытнейший материал выпустил Владислав Юрьевич. И, хотя и поддел мягко первыми абзацами любителей быстрых и свежих (и неминуемо поверхностных) новостей, тем не менее, тему затронул острую. Остро актуальную, как непременно написали бы в апологетическом ревю. 

Что ж, соглашусь: ничуть не менее актуальную, чем самые острые новости о ракетных ударах, однако куда более глубокую.

Главный тезис статьи, тезис о России как геополитической «полукровке», вобравшей в себя и запад, и восток, и Европу, и Азию, предсказуемо привлёк внимание прежде всего обострённо идеологизированных слоёв нашей публики. Демонстративные патриоты-почвенники возопили о попираемых корнях; безнадёжные либералы заныли об отрыве от семьи прогрессивно-просвещённых народов; записные западофобы-востокофилы выразили сдержанно-скорбное недоумение; профессиональные евразийцы возмутились посягательством на конкуренцию.

Все они оказались поверхностными. Большинство отреагировавших на статью попались на крючок автора. Даже не так: на крючки. Трамбуя рыхлую почву истории в утоптанный и, казалось бы, однозначный грунт, Сурков лишь на первый взгляд прокладывает по этому грунту одновекторный, прямолинейный путь между напирающей Сциллой Запада и засасывающей Харибдой Востока. При первой же попытке взглянуть на текст целиком становятся отчётливо видны отворачивающие от ствола крючочки с приманками.

Эти приманки легко заглотнуть — уж больно заманчива перспектива развенчать претендующего на креативный интеллектуализм идеолога, деконструировать его дискурс, вскрыв ошибки, натяжки, манипуляции. Глаз легко их выхватывает, азарт мешает поумерить пыл и задуматься: полно, уж не подтрунивает ли над нами автор? Нет, никакого второго дна, никакого метанарратива не желает обнаружить свежепопавший на крючки читатель. И увлечённо предъявляет Суркову ряд вполне обоснованных претензий.

Ведь и Пётр Первый никакой вестернизации не продолжал, а вторил Голландии прежде всего для того, чтобы Запад, тогда ещё далёкий от сегодняшнего показного единения, держать от себя на расстоянии. Дескать, давайте и мы к вам, и вы к нам, ради пушек и кораблей и не такое примем; а бороды рубить — так то не на потеху европейским фазанам, то от вшей, которых фазаны навезут да в бороды ваши напустят.

И Маркс если и входил в моду в Берлине и в Париже, то уж никак не в политических да финансовых кругах. И Запад на социализме помешался уже потом, когда Советская Россия не просто выстояла, а обернулась Советским Союзом; именно с оглядкой на СССР Запад был вынужден хоть сколько-то социализировать свой капитализм, дабы утихомирить рабочих. Это ведь уже во второй половине ХХ века западных рабочих окончательно обуржуазили, втянув их в минимизированное, но такое захватывающее потребление.

И, уж конечно, никто в Симбирске не боялся от Запада отстать; напротив, его обгонять собирались, Запад; и обгонять по не такой уж очевидной траектории; ведь совершенно не случайно в не-марксовской стране строили не-марксовский же социализм. Ведь Запад стал капиталистическим задолго до того, как Советская Россия обернулась Советским Союзом; и именно этот-то путь не желали проходить некоторые жители Симбирска, поскольку, как и любой марксист, не были ни фаталистами, ни детерминистами. И за железным занавесом, воздвигнутым вовсе не Союзом, скрывали сначала раздражающие Запад социалистические успехи, а немного позже — пугающую деградацию Союза именно вследствие его медленного «капитализирования».

И не отламывалась Русь от Азии, и не начинала движения к Европе, потому что не стоит путать интеллектуально-философические дискуссии с жизнью страны и развитием государства; история России не исчерпывается ни руганью славянофилов и западников, ни периодами иллюзорно односторонней политической зависимости.

Всё это, да, цепляет внимание; эти и многие иные намеренно подчёркнутые, подсвеченные детали врезаются в поверхностное сознание читателя, как… как свежие новости, от увлечения которых завуалированно предупреждает Сурков снисходительным пренебрежением первых трёх абзацев статьи.

Безусловно, среди перечисленных и не упомянутых «ошибок» и «натяжек» нет ни одной случайной. И искренних, полагаю, нет.

Сурков намеренно замаскировал тему под геополитическую, насытив её историко-цивилизационными пассажами, и упаковав при этом столетия российской истории в небольшие плотненькие и яркие брикеты «восточного» и «западного» периодов. Это позволило обобщить материал до внешне непротиворечивых выводов, которые стройно нанизывались на стержень вышеупомянутого главного тезиса. Те, кто вчитался в статью, немедленно вгрызлись в «потерянные» автором звенья российской и мировой истории, то и дело уличая Суркова в пренебрежении деталями, в искажении фактов, в тенденциозности толкований. И, соответственно, в изначальной предвзятости.

И были бы правы, если бы не одно «но». Сурков и не пытался скрывать свою предвзятость, и не пробовал маскировать её под объективность. Заточенная на детали публика, как и её идеологизированные антиподы, купились на геополитический флёр материала и сосредоточились на сопоставлении написанного с некой «действительностью». В то время как Сурков выступил в этой статье не столько аналитиком и прогнозистом, сколько… конструктором. Его посыл (достаточно ехидный, кстати, несмотря на обманчивую почти декадентскую печаль) — это посыл не наблюдателя, а преобразователя. Минималистически упрощая исторический и современный материал, проводя ровные и чёткие границы там, где их никогда не было и не могло быть, Сурков подсказывает аудитории: не следует относиться к геополитическому и цивилизационному статусу как к данности, и уж тем паче — как к обречённости. Автор статьи предлагает работать с историей (которая, само собой, включает не только прошлое, но и настоящее) как с материалом.

Парадигма статьи Суркова отнюдь не описательная; это конструктивистская парадигма. Намеченная пунктиром в статье концепция — ни в коем случае не отражение действительности. Нет: это — социально-технологический проект. С идейно-схематическим обоснованием. И Сурков пишет как социальный инженер и технолог — просто «отягощённый» впечатляющим (иногда раздражающе впечатляющим, как в случае с «военно-политическим коворкингом») интеллектуальным багажом и ценностным фундаментом.

Что ж, тем нагляднее оказывается формалистическая игра, затеянная им на уровне линейного смысла: трудно заподозрить, что, становясь на путь сознательного, технологического преобразования общества и страны, Сурков не осознаёт неизбежной солидаризации с тем самым Марксом и даже, да-да, с тем самым Лениным, коих, казалось бы, мимоходом (Ленина так и вовсе не называя) расщёлкивает в пределах пары абзацев. 

Поскольку, как ни формулируй, каким дискурсом не маскируй, а «не просто объяснить, но изменить мир» — это логика, заложенная именно Марксом и воплощённая именно Лениным. Что, впрочем, вовсе не обрекает сурковский проект ни на инструментарий, ни, тем паче, на конечную судьбу ленинского.

Так или иначе, мы имеем дело с проектом. С нарочитой небрежностью схематично очерченным проектом геополитически одинокой страны-полукровки. Ах, как взъярили вышеописанную аудиторию эти два простых и понятных слова: одинокая полукровка. Да и как не взъярить: и меня взъярили. Как так, как же это укладывается в национальную-то идеологию — одиночество (вот она, пресловутая изоляция!) и какая мешаная безродность (признавайтесь, сразу «космополиты» и «перекати-поле» в сознании возникли)?

И ведь не случайно Сурков использовал тут слова простые и понятные. Об изоляции не вспомнил; к атомизации и альенации не обратился. Полукровку лишь метисом, вроде как спохватившись, поименовал, не гибридом или там полуфабрикатом. Не случайно, конечно: подчеркнул, подсветил — вот важное, запоминайте, пробуйте на вкус, покатайте языком, понимайте. 

Известно, иностранным словам человек не доверяет, даже если подпадает под магию загадочности, чужестранной волшебности; подвоха ждёт, неуверенность ощущает, — и обижается в момент, а до обиженного уже не достучишься! Своё же слово пусть и нежеланное, обидное, да своё; в нём разобраться можно. «Всех понимающий, никем не понятый». О чём пишет Сурков? О российской судьбе, да. Но не той, предначертанной, от которой не увернёшься. А той, которую выбирают и строят. Так это что же получается, российский цивилизационный ориентир — полукровное одиночество?! Получается, так.

Сурков готовит читателей к тому, что одиночество полукровки — это не фатальная неизбежность, а наилучший вариант. Эффективная судьба. Изберёт её Россия — будет заметный шанс на успех. Продолжит выбирать чужой путь, втираться в готовую чужую действительность — не будет шанса.

Можно и нужно с Владиславом Юрьевичем не соглашаться. Ведь Россия не полукровка, на самом-то деле, поскольку ни Запада, ни Востока как «цивилизаций» не существует. Эта киплинговская метафора так же ошибочна, как и киплинговская версия Маугли: в настоящей природе оказавшийся среди животных младенец если и будет ими вскормлен и выращен, то вырастет волком или обезьяной, а человеком не станет уже никогда, утратит саму способность им стать. 

Так и Запад с Востоком не только сходятся, но и расходятся внутри самих себя, ведь мир устроен не по Киплингу, не по Шпенглеру и даже не по Хантингтону: он гораздо динамичнее и кажется полярным (то есть двойственно-антагонистичным — однополярность это оксюморон) лишь в короткие, исторически неубедительные отрезки времени. Россия не полукровка, поскольку не является прямой наследницей Византии (вот та была типичной полукровкой): её, Россию, воспитывали и растили совершенно иные природные условия, совершенно иные исторические и социальные обстоятельства; у России базис другой.

И нет, этот базис — никакая не «особенная стать». Это вполне объяснимый социально-исторический фундамент. Объективно отличающийся от аналогичных фундаментов Европы или Китая, США или Индии. Так ведь и фундаменты Европы и Штатов — различны, и поэтому «Запад» условен; и базисы Индии и Китая не гомологичны, и потому «Восток» призрачен. Индия так и вовсе внебрачное дитя британской наглости: недаром Валлерстайн, не колеблясь, отказывает Индии в её реальности.

И с «одиночеством» можно поспорить: ведь это антиисторично — судить о глобальном, глобализированном мире, аналогизируя его со Средневековьем или даже Новым временем. Какое уж там одиночество в современном мире: это ещё бОльшая утопия, чем некогда автаркия, ведь так?

Но вот какая штука: чем больше не соглашаешься с тезисами и терминами Суркова, тем отчётливее вырисовывается его парадигмальная правота. 

Очень простая правота, укладывающаяся в несколько простейших пунктов. 

Россия своя только для себя, при том, что сегодняшние границы России — не навсегда; 

 России нельзя упиваться собственной уникальностью, непохожестью — из неё нужно извлекать пользу, эффект; 

 Россия никогда не сможет ни к кому присоединиться — ей нужно самоконструироваться; 

 России не нужно никому верить, но и не стоит ни на кого обижаться — её отношения с другими государствами (но не народами) должны быть сугубо рациональны.

 Собственно, Сурков деликатно говорит: сограждане, России сегодня пока что ещё нет. Всё это время, кажущееся нам убедительно длинным, Россия только начинала себя строить. Отвлекаясь, греша кладкой наугад, замуровывая двери и прорубая окна. Сейчас ей нужно перейти к проектному строительству — но только проект ниоткуда «вчистую» не заимствовать, а разрабатывать самостоятельно. С учётом, безусловно, наличных мировых достижений — именно поэтому Сурков ехидничает: полукровка! Но — самой; именно поэтому Сурков подсказывает — одинокая.

Да, я не могу солидаризироваться с Владиславом Юрьевичем, не принимаю некоторые термины, скептически воспринимаю отдельные тезисы, да и вовсе считаю, что этот самый необходимый России проектный способ создания будущего уже был ею принят к использованию сто лет назад, и тридцать лет назад его просто по ошибке отложили. Однако это всё — уже повод даже не для дискуссии, а для разговора. Разговора с максимально широким социальным охватом. И точка опоры для этого разговора уже обозначена.

Автор
Константин Долгов
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе