/ «Криминальная фишка от Генри»: Здесь Русью пахнет

Генри (Киану Ривз), утомленный ночной сменой и вообще жизнью, едет на рассвете с приятелями поиграть в бейсбол. До поля они так и не доберутся — ребята, оказывается, собирались не мяч гонять, а грабить по ходу единственный в этом захолустье банк. В тюрьму попадает только безучастный Генри — но ему уже решительно все равно, где дальше коротать жизнь. Отсидев полтора года и трезво оценив свои перспективы, он решается на преступление, за которое уже наказан. Но начинается все как-то опять до смешного безнадежно. План ограбления рождается из допотопной газетной статейки. Выбранный в напарники пожилой кореш (Джеймс Каан) отказывается выходить на свободу, потому что мечтает всегда жить в тюрьме. А прямо напротив места преступления Генри сбивает невротичная актриса (Вера Фармига) из расположенного по соседству театра.


Пошлецкая локализация названия (кино вообще-то называется «Henry’s Crime») заставляет ожидать, что сейчас экс-Спаситель наскребет 11-13 друзей, среди которых отдувающийся за золотое поколение Редфорда и Ньюмана Джеймс Каан, и прокрутит роскошную, наидерзейшую и хитроумнейшую аферу. Вместо этого нам долго показывают унылые панорамы проигнорированного богом городка Баффало: центральная площадь с необходимым минимумом общественных строений (банк, рядом театр, напротив кафе), дальше жилые кварталы с домами-клонами, совсем на отшибе — тюрьма и будка, где Генри раньше работал. Вместо ограбления мы почти половину фильма смотрим уморительную постановку «Вишневого сада»; по сюжету единственный путь в хранилище банка лежит через гримерку Лопахина, которого и вынужден играть Ривз с бородой-лопатой.


Русский дух вообще становится главным аттракционом картины. Лучшие голливудские актеры, запинаясь на трудных отчествах, пытаются произнести всем наизусть известный текст: дерганая Вера Фармига с неподдельной, правда, по личным причинам, брезгливостью, рассуждает, что «дачники и дачи — это так пошло» — Ривз ей: «Да, я хам, я кулак» (с каким лицом он произносит «Пропадай моя телега» даже не стоит пытаться рассказывать). Петер Стормаре, играющий деспота-режиссера, объясняет, как нужно понимать Чехова; сам он его понимает довольно своеобразно — сад в его спектакле вырубают статисты в одеяниях Смерти. Герой Джеймса Каана, увы, остается не при деле, потому что, кажется, впервые слышит про Чехова, но уверяет, что это для него лучший русский после Горбачева.

Но даже больше пресловутого «Черри Орхарда» этот фильм роднит с Россией то чувство безнадежной провинциальной тоски, которое у нас так светло и любовно умеет передавать разве что Борис Хлебников. Поразительным образом здесь чувствуется и его фактура (действие запросто могло бы развиваться где-нибудь в Череповце), и его почерк, и его чувство юмора — одни эти бессловесные сцены со скучной женой (Джуди Грир) чего стоят. Если бы Хлебников вдруг взялся снимать кино про ограбление, он снял бы его именно так. Единственное, что он не смог бы сделать, и до чего, к сожалению, не дошли авторы этого фильма, так это поставить Каана на роль Фирса. Вот, в принципе, единственная претензия к этой скромной и безупречной картине.

Поделиться