Автор книг стихов «Невидимая птица» (2003) и «Долгожданный день» (2011).

Член Союза российских писателей.

Диакон храма Ярослава Мудрого (Ярославль).

© А. И. Авдеев, 2012



«Свет своё берёт у тьмы»





* * *

Тепло, а ветер воет люто.

Есть дом родной, а бесприютно.

И мамка молится чуть свет.

Да Волгу вижу тридцать лет.

Здесь неизбежность постаренья,

И ожиданье вдохновенья,

И наблюдение примет,

Да Волги судорожный свет.

Грустят и радуются люди.

И мне дано понять, что будет.

И сколько б Волга ни текла,

И сколько б мать ни берегла —

И речка кончится как время.

И что со мной?! И что со всеми?

Лишь мамка молится в ответ

Да Волги нестерпимый свет.



* * *

Я вспомнил: на старом пальто

Есть раны, а пуговиц нет.

Всё мглистей закат и рассвет.

В квартире свет люстры зато.

А вместо кастетов и шил

Я выбрал иголку и нить.

Мне кажется, долго б я жил,

Коль выйдет до снега дожить.

И вот у подъезда стою

В зашитом пальтишке, куря.

И тщетно встречаю зарю

Всего одного фонаря.

Из каждой тревожной ночи

Доносит мне образы звук:

То в арке мужик прокричит,

То звякнет колодезный люк.

Вернётся домой человек,

Свет люстры осветит окно.

Но будет ночами темно,

Покуда не выпадет снег.





* * *

Пришёл к своей любимой школе.

Открыл коричневую дверь.

Стою, большой, в притихшем холле,

Спокойный, чинный — лишь теперь.

Мне в память врезалось глубоко,

Как звонко здесь звенел звонок.

Конечно, радостный — с урока

И посуровей — на урок.

Ведром уборщица гремела.

Валялись корки дневника.

Я слышал стук о доску мела

И беспощадный звон звонка.

И вспоминалось мне — я школьник

И одноклассников смешу.

Закинув циркуль и угольник,

На парте глупости пишу,

Пока спокойно и умело,

Не глядя, что я там творю,

Учитель важно чертит мелом

Задачу белую свою.



* * *

Конечно, есть свой запах у стихов.

Не знаю я, какой сегодня в моде…

В домах, где запах водки и духов,

Могу я получить и дать по морде.



Но водка и духи ещё не зло.

Я запах зла совсем не различаю.

И мне, на вид неслабому, везло

В компаниях, где мало склонны к чаю.



Сияла люстра, плавая в дыму.

Удары по столу звенели шибки.

О чём-то, до сих пор и не пойму,

Все спорили, и каждый без улыбки.



Устав напрасно голову ломать,

Домой пришёл нетвёрдыми шагами.

И сразу улыбнулся — в доме мать,

Поскольку с кухни пахло пирогами.





* * *

Окна тёмные, скрип дверей.

Мелкий свет самой первой стужи.

Листья, ветер. И свет фонарей

Отражают волнистые лужи.



Тонким льдом покрывалась грязь.

Мимо лысых берёз, у барака,

Промаячив хвостом, пронеслась

И исчезла во тьме собака.



Скрип дверей, сигаретный дым.

Шум дороги доносится глухо.

И мечтается: это Бим,

Белый Бим — Чёрное Ухо.





* * *

То страх, то грусть. В лучах косого света

Следят за мной отжившие портреты.

Как долго за бутылкой лезу в шкаф!

Отныне верю в скорбные приметы.

Опять год високосный. Дождь с рассвета.

И трудно мне понять, где сны, где явь.

И нету для меня мрачней мелодий —

Отец в квартиру медленно заходит

И говорит, что сердце всё болит.

А я беру две карточных колоды,

А он часы настенные заводит,

И бабка, слышу, плачет, да навзрыд.

Ждут на крыльце меня единоверцы.

Я на закуску хлеб посыплю перцем,

Пиковых дам испачкаю в вине…

Опять скрипит часов усталых дверца,

Отец часы заводит, словно сердце

Моё… И бабка плачет обо мне.





* * *

Опускались ветвистые тени.

Догорал на окошках закат.

Над скамьями свисали сирени.

И текла под мостами река.



В сад, где слышалось соло гитары

И немного приглушенный бас,

Проходили весёлые пары,

Постояв у открывшихся касс.



На причалы речного вокзала

Вёл асфальт, пролегающий вниз.

Там река, потемнев, отражала

Рыжий свет фонарей-верениц.



Шёл июнь в его сонном начале

Светлым праздником нашей земли.

Оттого я смотрел без печали

На плывущие вдаль корабли.





* * *

Капели сыпались с карнизов.

По окнам плыли облака.

Поющий воздух был пронизан

Теплом сырого ветерка.



В ларьке с витриной застеклённой

Я видел жёлтые цветы.

А рядом очередь влюблённых

И шум торговой суеты.

И наводила радость слёзы

От всей весенней новизны.

И стало жаль, что те мимозы

Мне были вовсе не нужны.





* * *

Любимые с юности книги —

Стихи, наводившие грусть,

Не дай бог однажды над ними

Склоняться совсем разучусь.

И будут они позабыты.

И станет другой голова –

Отверю в чужие обиды,

В печаль, что рождает слова.

Не дай бог забыть о деревьях,

Избушках у леса вдали,

Минутах, когда над деревней,

Прощаясь, летят журавли.





* * *

Открыла дверь, и улыбнулась,

И прошептала: «Заходи…

Ну, заходи же…» Оглянулась,

Как будто кто-то позади.

Так получилось, что ни разу

Мы раньше не были вдвоём.

Друг друга знали по рассказам

Знакомых общих. И притом

Всегда смотрел я, словно мимо

Тебя, коль рядом проходил.

А нынче непреодолимо

Пришёл к дверям и позвонил.

Открыла дверь и улыбнулась.

И прошептала: «Заходи».

И как в проулке — оглянулась

Так, словно кто-то позади.





* * *

Сын родился в час зарплаты

На последний день зимы.

Потеплело на закате —

Свет своё берёт у тьмы.

Пусть весна врачует тело —

Отойдёт озноб ветров,

Чтоб супруга не болела

И сыночек был здоров.



Много будет хлеба, неба.

Православный звонкий храм!

Как цветочки из-под снега,

Улыбнулась жизнь и нам.



Купим обувь без заплаты,

Да минуем гнёт сумы…

Сын родился в час зарплаты

На последний день зимы!

Александр Авдеев
Ярославский регион