Вещая птица Гоголь

Гоголь- Янковский. Николай Васильевич. Автор «Вечеров на хуторе близ Диканьки», «Ревизора», «Шинели», «Мертвых душ», и прочая, прочая, прочая. По одной из версий - потомок гетмана Скоропадского. Внук Афанасия Демьяновича Гоголя – полтавского «дворянина», писавшего о себе, как о выходце «з польскои нации». Нежинский гимназист (Гимназия высших наук), почти лицеист (первого выпуска). Старосветский помещик (200 душ). Самодеятельный актер гимназического театра. В юности - поэт-графоман, поклонник Хераскова и Бестужева-Марлинского. В ранней молодости - мелкий петербургский чиновник. Историк-самоучка. Драматург и сын драматурга (выпускника Киевской академии). Однокашник Данилевского, Прокоповича, Кукольника. Знакомец Ореста Сомова, Дельвига, Плетнева, Свиньина. Младший современник и личный друг Жуковского и Пушкина. Приятель Погодина, Максимовича, Щепкина, Аксакова. Протеже Лонгиновых, Балабиных, Васильчиковых, фрейлины Россети-Смирновой. Одно время (правда, крайне недолго!) – по рекомендации Фаддея Булгарина - сотрудник III отделения Его Величества Тайной канцелярии. По случаю - лектор Патриотического Института. Неудачливый университетский преподаватель (боролся за кафедру в Киеве, при поддержке Жуковского и Пушкина получил ее в Петербурге, но на академической стезе не удержался). Любимец Александра II и Николая I. В конце жизни – крайне религиозный человек и, одновременно, - спирит. Подобно героям Марка Твена, в первые годы пребывания в Петербурге пытался бежать в Америку. Добрался, однако, только до Любека. Некоторые современники называли Гоголя сумасшедшим… Практически все упоминали о его невероятном самомнении, к «пророческим» высказываниям, о неуравновешенности, мнительности, скверном раздражительном характере. Умер Гоголь весьма странной смертью: по мнению близких (вопреки прямому указанию духовника) сам себя уморил церковным постом. Похоронен в Даниловом монастыре. В начале 1930-х годов, по указанию Иосифа Сталина, - перезахоронен на Новодевичьем кладбище в Москве. Любопытно, что когда гроб вскрыли, выяснилось, что тело переменило покойное положение, что дало пищу слухам о том, что Янковский-Гоголь якобы был захоронен заживо (будто бы он заснул летаргическим сном, проснулся в гробу и умер от ужаса и удушья). В 1930-е годы Гоголь был признан официальным советским литературоведением, как классик русской литературы. Памятники «птице-Гоголю» были воздвигнуты по все стране: от Бульварного кольца в Москве до местечка Большие Сорочинцы на Полтавщине. А, все же, надгробный камень с могилы Гоголя на погосте Данилова был утерян! Его случайно обнаружила вдова Михаила Булгакова (прообраз ведьмы из «Мастера и Маргариты»), выкупила и установила на могиле покойного мужа! (Каково-то автору «Дьяволиады» лежать под чужим памятным знаком?). Начиная с 1930-х годов произведения Николая Васильевича Янковского-Гоголя включены в список для обязательного чтения всех советских учреждениях среднего и высшего образования. ЮНЕСКО объявило 2009 – годом Гоголя. Российская Федерация отметила 200-летие со дня рождения Гоголя учреждением музея писателя (на Никитском бульваре в Москве), выпуском на экраны двух художественных фильмов (Владимира Бортко «Тарас Бульба» и Натальи Бондарчук «Гоголь. Ближайший»), многочисленными театральными постановками, выставочными проектами и литературными фестивалями.

Так кто он, этот Николай Васильевич – странный человек, с ниспадающими до плеч прямыми волосами, клювообразным птичьим носом, шаркающей походкой, невероятным самомнением и безумными фантазиями в духе немецкого романтизма? Кто он: безумец, пророк, литературный гений или пошлый мистификатор? В современных масс-медиа чаще почему-то задаются другим вопросом: «а кем был Гоголь по национальности»?

Из пресс-релиза ИА «Kommentarii.ru»: «Согласно данным опроса, проведенного по заказу украинского филиала российского Института стран СНГ, большинство граждан Украины считают Гоголя «своим» писателем, при этом 22,9% граждан признают его писателем исключительно украинским. По результатам исследования, 38,9% украинцев считают, что Гоголь «и русский, и украинский писатель одновременно». Большинство украинцев (59,3%) полагают, что 200–летие со дня рождения Гоголя необходимо отмечать на официальном уровне, не согласны с этим 26%, остальные либо затруднились, либо отказались отвечать на данный вопрос. Идею праздновать гоголевский юбилей в России и Украине поддержали совместно 58,7% опрошенных. В рамках подготовки к 200-летнему юбилею Николая Гоголя, украинские власти решили все произведения писателя, перевести на украинский. При этом они собираются вычеркнуть в его текстах слова, относящиеся к России». 

И действительно, кем же он был, Николай Васильевич Янковский-Гоголь: поляком, малороссом, великороссом? А, быть может, немцем? (Вспомним, что его первое произведение - романтическая идиллия - называлось «Ганс Кюхельгартен»!) Французом? (Гоголь искренне восхищался Парижем!)? Или итальянцем? (Кто не знает, значительную часть жизни Гоголь прожил в Риме и Неаполе, не так ли!) Или космополитом, «человеком мира»? (Париж, Ницца, Франкфурт, Дюссельдорф, Неаполь, Константинополь и даже Палестина – где угодно жил Гоголь, только что не в Полтаве!) Или, все-таки, он – украинец? (Хотя после провала «проекта» с поступлением на кафедру Киевского университета – одно время он видел в Киеве «Новые Афины»! – о Малороссии он вообще не мог вспоминать без «дрожи в членах»!) 

А знаете, я, например, очень люблю эту песню Глушко и Рыбникова… Помните?

Куда подевался мальчик, которым я был когда-то?
Скажите, долгая старость - награда или расплата?
Где умирают птицы? Сколько лет сентябрю?
Понимает ли море, то, что я говорю?
О чем молодая листва поет весеннему бризу?
Откуда является смерть - сверху, или же снизу?
Кто там рыдает в ночи: человек или птица?
Как зовется звезда, которая тебе снится?

Вот интересно, а кому-нибудь приходит в голову «исследовать» национальность поэта Глушко? А почему (не приходит)? А кем по национальности был Омар Хайям? А поэт-пророк Муххамад? (впрочем, об этом хорошо известно: араб из племени курайш!) А Уильям Шекспир? А вы слышали легенду о том, что рыцари «Круглого стола» знаменитого короля Артура, на самом деле, по национальности были сарматами («насельниками» Донецких степей; якобы в ранее Средневековье большой отряд донецких сармат поступил на военную службу к «загнивающим» римлянам и был переправлен ими на «Туманный Альбион» )? А, интересно, большой художник вообще может принадлежать одной стране, или он принадлежит сразу всему человечеству? И за какие реальные или мнимые прегрешения творческое «я» именно Янковского-Гоголя пытаются посмертно разнести по национальным могилам?

И, кстати сказать, а как вы думаете, какие именно литературные обстоятельства делают писателя значительным? Вот, скажем, Василий Шукшин. Как, по вашему мнению, этот художник был признан творчески значимым только потому, что ходил по Москве в мятых сапогах с несвежими портянками, «изобрел» новый стиль прозаических сочинений, или оттого, что первым в отечественном кинематографе «открыл» тему «зоны» в «Калине красной»? Или, например, Есенин… Что сделало Есенина - Есениным? Его любовные приключения и хулиганские «истории», пасхально-лубочная тематика первых московских стихотворений, чистый пронзительный звук «Клен ты мой опавший», или глубочайший трагизм «Черного человека»? 

В общем, не знаю, как вам, но мне лично кажется, что литератор – это тот человек, который, акцентируя внимание на повседневном и обыденном, своим голосом и своим талантом умеет поднять человека к высотам Человеческого Существа и Мира. А, если это так, то скажите, что в этом процессе – процессе восхождения слабого человека к Главному - важнее: детали, в который погружает нас писатель, обстоятельства литературной карьеры ( в том числе, и круг его делового и творческого общения), данный Богом талант, или степень «погружения» в безмерную глубину человеческой природы?

Вот, разрази меня Бог («Черти б меня взяли!» - как сказал бы Николай Васильевич Янковский-Гоголь): НЕ ЗНАЮ!{mospagebreak}

В начале 1830 года в «Отечественных записках» популярного российского издателя Павла Свиньина был впервые опубликован небольшая повесть малоизвестного малороссийского литератора «Вечер накануне Ивана Купала». Николаю Гоголю в этот момент исполнилось всего-навсего 21 год. Юноша не был уверен в своих литературных способностях. И потому рассказ от первого лица «передоверил» своему деду: «Рудому Паньку» (Панько, по украински, это – Афанасий; нетрудно проследить связь между дедушкой Гоголя, Афанасием Демьяновичем и образом Пасечником из первых повестей Николая Васильевича!). Повесть вышла в свет. И, как говорят в таких случаях, «на следующее утро Николенька проснулся знаменитым»… 

Почему я об этом говорю? Да, потому, что, на самом деле, помимо природного таланта и литературного опыта, громадное значение для творческой карьеры любого гуманитария имеют окружение и «интеллектуальные моды»… Вот, скажем, Сервантес. Или Кафка. Или Шопенгауэр. Как известно, к первым двум замечательным писателям литературное признание пришло после смерти. А вот Ницше познал славу сумасшедшим (его труды, говорят, тщательно «редактировала» сестра). А, скажем, Шопенгауэр стал знаменитым на излете жизни, когда из розовощекого юноши превратился в мрачного вечно брюзжащего старика, каким мы его знаем по текстам о свободе воли. И отчего же, скажите на милость, к Сервантесу, Кафке, Ницше и Шопенгауэру признание пришло так поздно? Быть может, они много бесталаннее Гоголя? Вот уж, не уверен! Ну да, разумеется, ни немец Кафка, ни испанец Сервантес не могли похвастаться такими литературными связями, как Николай Васильевич Янковский-Гоголь, который на первых шагах своей литературной карьеры сумел заручиться поддержкой таких «светочей» российской словесности (а их в тот момент было, ой, как немного!), как Жуковской, Пушкин. Ни Сервантес, ни Кафка, ни Ницше при жизни не могли причислить к сомну своих поклонников таких могущественных властителей, «европейский жандарм» Николай I! Но разве дело только в связях? Медичи и Борджиа десятилетиями собирали у своих престолов лучших итальянских гуманистов. Но только единицы из них оказались гениями мирового масштаба. Так вот... Хоть убейте (хоть обвините в реанимации «соцреализма»), но, как по мне, то природа литературного успеха Яновского-Гоголя была напрямую обусловлена тем непреложным обстоятельством, что основными сюжетными линиями своих произведений писатель ТОЧНО попал в интеллектуальные моды первой половины XIX века. Гоголь сумел отреагировать на литературные, социальные и политические ожидания образованного класса имперской России. И именно поэтому стал великим! И ровно по той же причине, изначально отмеченные бесспорными литературными талантами произведения Сервантеса, Кафки, или Шопенгауэра долгое время пребывали «за скобками» литературного и философского процессов. Кафка и Шопенгауэр ОПЕРЕДИЛИ свое время. Гоголь же явился на литературном Олимпе очень ВОВРЕМЯ!

Кажется, Х.-Г. Гадамер в «Актуальности прекрасного» писал, что плод творческих усилий становится произведением искусства, только в тех интеллектуальных лакунах, которые a priori сформированы латентным гуманитарным «ландшафтом» эпохи (за точность цитаты я не поручусь, но за смысл готов отвечать!). И в этом смысле «малорусские повести» Николая Васильевича Янковского-Гоголя буквально «пронзили» петербуржский литературный и политический «бомонд», как кухонный нож разрезает сливочное масло! А все дело в том, что именно на срезе 1820-1830 годов русская литература, как литература не узкорусская, «величальная», «ходульно-научная» и «салонно-манерная» (вечная вам память, литераторы Ломоносов, Тредиаковский, Херасков, Державин и даже Денис Давыдов!) в этот период уже миновала апогей своего становления. Пушкин сравнивал себя с Байроном, переводил латинян и французов, в то время, как пласт собственно общерусской литературы был крайне маломощным (вспомним все эти сказки о богатыре Черноморе, Лукоморье – береге Азовского моря, Снегурочке – приемыше берендеев: ираноязычных племен, обитавших во времена ОНО в верховьях Верхнего Торца, проч!) За исторически короткий промежуток времени от Ивана III до Екатерины II Россия из мелкого азиатского царства выросла в огромную мировую Империю. А вот литературы ИМПЕРСКОЙ в России XIX явно не хватало! Причем, эта новая литература остро нуждалась в писателе, что называется, «от сохи». Не вполне, впрочем, «народном писателе», но писателе «о народе» (народе желательно этнически близком великороссам, но все же, «ином», «самобытном»). Вот интересно, кстати, а как велики были различия между «великороссами» и «малороссами» в первой трети XIX столетия? Разные исследователи отвечают на этот вопрос по-разному! Но то обстоятельство, что литературная жизнь (и даже церковная литература!), которая протекала в ближайшей видимости Днепра, была, по преимуществу, провинциальной, у добросовестных литературоведов, пожалуй, не вызывает сомнений! Литературная жизнь в Малороссии была вялой, а имперский Петербург остро нуждался в самобытных литераторах. (Чего стоит только феномен литературной «кодификации» неудавшегося художника Тараса Шевченко!) Вот таким, востребованным российской ИМПЕРСКОЙ литературой писателем и стал, на мой взгляд, недавний сотрудник III отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии и, одновременно, «помощник столоначальника третьего стола» Департамента уделов Николай Васильевич Янковский-Гоголь!  

А теперь давайте спросим себя: а много ли знал двадцатидвухлетний «малороссийский» литератор о реальном положении дел в современной ему Украине? А разве юный Гоголь, подобно вышеупомянутому арабу Муххаммаду, к моменту написания своих «украинских повестей объехал с обозами весь родной край? Или, скажем, участвовал в политической жизни малой родины? А может, он, или его родные занимались на Украине тем, что сегодня называют «серьезным бизнесом»? А что мы знаем об этом из биографии Гоголя? Так… Хутор на Полтавщине, босоногое детство; Нежин и школьные шалости; ранний уход из жизни отца, Петербург… ВСЕ!!! Широко известно питерское письмо Гоголя к матери, в котором молодой человек просит прислать ему сведения об украинских обычаях, преданиях, костюмах, а также «записок, ведённых предками какой-нибудь старинной фамилии, рукописей стародавних». Не менее характерно, что в 1832 году, на пике широкого признания российской литературной общественностью, Гоголь крайне безрадостно отзывался о родной Полтавщине, куда его «занесли» перипетии литературной судьбы!

Да нет, «дороги друзи», угомонитесь! Ни в 1829, ни в 1830, ни в 1832 годах ничего о любезной его сердцу неньке-Украине Николай Васильевич Янковский-Гоголь толком не знал, и знать не мог! Да, в Петербурге он вращался в узком кругу выходцев из Малороссии. Но это были такие же молодые искатели счастья, приехавшие в столицу Империи делать карьеру, как и сам Гоголь. Гоголь переписывался с матерью и избранными друзьями? А как же! А много ли знала об Украине его замкнутая в тухлом мирке хуторской жизни и вечном безденежье мать блестящего писателя? И, тем не менее, Гоголь взялся за «Тараса Бульбу»! Говорят, что в основу «Тараса Бульбы» Гоголь положил историю крестьянских выступлений 1637-1638 годов, под предводительством Гуни и Острянина. Предполагают также, что в процессе работы над романом писатель использовал дневники польского очевидца этих событий — войскового капеллана Симона Окольского. А вы читали, кстати, сами дневники Окольского? И много ли в «Тараса Бульбу» попало из этих дневников? А что делать? Литература – «материя» художественная! Гоголь записывал «Тараса Бульбу», зная о запорожском казачестве примерно столько, сколько француз Виктор Гюго и англичанин Джордж Байрон знали о реальном гетмане Мазепе! То есть, практически ничего! Что, впрочем, чуть позднее вполне грамотно оценили украинские историки, «прокатив» пана Янковского на выборах на кафедру истории Киевского университета! {mospagebreak}

А что же, на самом деле, питало – спросите вы – творческую фантазию автора «Тараса Бульбы», «Арабесок» и «Миргорода»? В общих чертах, сегодня ответ на этот вопрос уже известен! Дело в том, что в первой половине XIX века в российских и европейских литературных кругах широкое хождение получили «казацкие байки», легшие в основу гениальной мистификации XIX века, известной под названием «История руссов или Малой России». Автор этого сборника политических анекдотов не известен и по сию пору. Одни исследователи приписывают его архиепископу Белорусскому Георгию Конискому, другие упоминают в этой связи имя Георгия Полетики. Сегодня общепризнано, что «История руссов» явилась своего рода «социальным заказом» антироссийски настроенной части восточнославянского этноса, в том числе и обретавшейся в пределах Австрийской империи, которая не сумела вписаться в российскую имперскую действительность (подробнее об этом – см. прекрасное исследование Николая Ульянова «Происхождение украинского сепаратизма»). Не суть! Важно другое! Важно, что опираясь на лубочные картинки «Истории руссов», о РЕАЛЬНОЙ истории Украины судили и Пушкин, и декабристы, и Гоголь, и даже Тарас Шевченко (помните? «и вражою злою кровью волю окропите!» это ведь о «москальской» крови было сказано!)

Однако к чести литератора Янковского-Гоголя нужно отметить, что из баек a la «История руссов» он взял только внешний антураж своих литературных экзерциций: синие жупаны, алые шальвары, кривые ятаганы, проч. А вот сюжетные линии гоголевских произведений - и, особенно, ранних! - были выстроены в жесткой корреляции с текущими нуждами имперской внутренней политики. Впрочем, судите сами! Тарас Бульба в интерпретации Гоголя – отчаянный борец за «веру православную». А, скажите на милость, какие события представлялись наиболее значимыми во внутренней политике Российской империи рубежа 1820-1830- х годов? Все верно! Именно в этот момент готовилось знаменитое польское восстание! А с кем именно в романе поляка Янковского боролся «православный лыцарь» Тарас Бульба (да так, что даже сына своего кровного «самолично» застрелил!)? Вот именно! С «клятыми ляхами»! А вы говорите! Или, скажем, другой сюжет. «Мертвые души». Как известно, фабулу поэмы «Мертвые души» Янковскому-Гоголю подсказал Александр Сергеевич Пушкин. Это так! А, кстати, вы не назовете основную внутриполитическую проблему царской администрации Николая I и Александра II? (Ведь известно, что политические проблемы – инерционны!) Вы правы: именно завершение заселения степной Украины ( Донбасса), Крыма и начало заселения Северного Кавказа (при Александре «Освободителе» из предгорий Кавказа в Трапезунд как раз вывозили последних «аборигенов»-убыхов!) А для каких целей, скажите на милость, скупал «мертвые души» прохиндей Чичиков? Действительно: для приобретения пустующих земель в южных губерниях! То есть, почти, как в творениях Александры Пахмутовой:

По просторам крутых – «БАМ»!
И большая тайга покоряется нам!»

(Музыка: А. Пахмутова 
Слова: С. Гребенников, Н. Добронравов 1968г. 
Исполняет: Иосиф Кобзон)

То есть, выражаясь современным языком, очень политкорректно (пусть даже при содействии Александра Сергеевича Пушкина!) выстраивал сюжеты своих литературных опытов Николай Васильевич Янковский-Гоголь! 

(Интересно, кстати, предположить, чем занимались бы персонажи второго тома «Мертвых душ», после переселения, скажем, на Кавказ? Мне лично кажется, что мистически настроенный в последние годы жизни Гоголь сколе всего «оживил» бы «мертвые» крепостные «души», закупленные у Коробочки, Собакевича, Маниловых. И это предположение тем более вероятно, что реальные первые переселенцы на вновь обретенные территории в большинстве своем вымерли от неустроенности и болезней!)  

Что же касается своих сочинений «малороссийского цикла», то впоследствии, сам Гоголь отзывался о них, как «незрелых». И это, разумеется, - правда! Но только часть правды! На самом деле, Николай Васильевич Янковский-Гоголь приехал в Петербург примерно за тем же, зачем в 1990-е годы приезжали в Москву украинские «гастарбайтеры». Гоголь стремился сделать карьеру. Причем, (обратите внимание!), прежде всего, – чиновничью, и только, как вариант – литературную. Важно, однако, что делать «себя» он поехал не в Полтаву, ни в Киев, где она житейские перспективы выглядели очевидно более оптимистичными, а именно в столицу империи – Петербург. Вы скажете: «амбициозный молодой человек»? Современникам юношу Гоголя называли «пустым мечтателем»! (Чего стоит, например, его первый, без преувеличения, наглый, визит на съемную квартиру к Пушкину!) Но на самом деле, в творческой судьбе Николая Васильевича Янковского-Гоголя явственно просматривается то, что воцековленные люди называют «промыслом Божьим». И это обстоятельство критически важно для понимания личности и жизненной трагедии замечательного писателя Янковского-Гоголя! 

А о своих ранних «малороссийских» литературных опытах Гоголь отзывался критически. И, будучи зрелым художником, он, разумеется, имел на это полное право! Детские «страшилки», сюжетный примитивизм, очевидная надуманность сюжетных линий (помните повесть «Страшная тайна»?; на мой личный вкус: до Гоголя более искусственного сюжета русская литература просто не знала!; причем, характерно, что «Страшная тайна» помещена автором в один сборник с лучшими произведениями «малороссийского цикла»!) Но дело здесь не только в незрелости таланта молодого Гоголя! Вы читали повесть Владимира Короткевича «Дикая охота короля Стаха»? А не отмели ее внутреннее глубинное сходство с ранними произведениями Николая Васильевича Гоголя? А знаете, в чем это сходство? А вот в чем! И в полесских болотах, и поднепровских степях жили-были, щи варили очень странные люди: русские- не русские, поляки- не поляки, а так себе «всего понемножку»! И вот два персонально незнакомых автора, к тому же жившие в различные исторические эпохи, решили, что называется, «кодифицировать» этих людей, как самостоятельные национальные образования. Нет-нет, вы не думайте! Быть может, населения Полесья и Поднепровья и были представителями отдельных этносов. Только вот… авторы «Вечеров на хуторе близь Диканьки» и «Дикой охоты короля Стаха» мало, что об этом знали! Между тем, они понимали (что называется «нутром чувствовали»), что нации становятся внутри становления национальной мифологии. Чувствовали и пытались ее, эту мифологию «лепить». Вот они лепя, а мифология «расползается»! Лепят, а «польский жупан» никак не сочетается с турецкими «шальварами»! Страшно? Для подлинного художника – еще как страшно! Страшнее, пожалуй, ничего и не бывает! Вот этот ужас, с одной стороны, от фактического отсутствия четкого предмета, а, с другой, - от ощущения предполагаемой творческой несостоятельности и порождает, на мой взгляд, феномен литературных «страшилок». Таких, как «Князь Серебряный» в великоросской литературе, «Страшная тайна» - в литературе о Малороссии, «Дикая охота короля Стаха» - в литературе о Белой Руси. Рискну предположить, что возникновение «литературных страшилок» - необходимый этап взросления национальной мифологии, а, вместе с ней, и новой самодостаточной этнической общности… Впрочем, может быть я и ошибаюсь!

Зато я абсолютно уверен в другом. Если Оноре де Бальзак и Александр Дюма в циклах своих знаменитых романов о Париже ПРИДУМАЛИ собственные небывалые Франции, Если Дж.Р.Р. Толкинин во «Властелине колец» и «Хоббите» ИЗОБРЕЛ на что не похожий сказочный мир, то историческая заслуга Николая Васильевича Янковского-Гоголя состоит, как раз, в том, что еще в первой трети XIX века он сочинил для петербуржцев невиданную, но крайне нужную (с нетерпением ожидаемую) им древнюю и провинциальную «украины». Прекрасную Украину! 

Украину уморительно смешную, добродушную, лукавую, простоватую, вечно пьяную (в духе «Фацеций» итальянского Возрождения и сочинений Рабле); Украину колдовскую, мистическую, и беззлобно-чертовскую (жены петербуржских сановников были в восторге!); но ГЛАВНОЕ: Украину предельно ТОЛЕРАНТНУЮ имперской власти!!! Замечательную сказочную страну! Которая, - и это было, пожалуй, самым востребованным в Петербурге обстоятельством! - к реальной Малороссии-Украине никакого отношения не имела!  

Вы представляете, сколько радости своими сочинениями принес господин Янковский образованным москвичам и петербуржцам? Судите сами!

Первая треть XIX века – это период литературного размежевания российских «западников» и «славянофилов». При этом, оба крыла образованного класса России непрерывно апеллировали к «нуждам народным». Можно даже сказать, что российская интеллигенция уже в момент своего зачатия «была беременна» идеей «ученичества у народа», а родилась и вовсе с «кукишем в кармане»! И в этой ситуации, в контексте извечного поиска «сермяжной правды (она же посконная и домотканная)» на литературной арене сумрачного Петербурга возникает лукавая и добродушная, полная неподдельного малороссийского юмора и житейской практичности, одновременно, как бы и «своя, родная», и все же чуть-чуть «нерусская» улыбка гоголевского пасечника «Рудого Панька!» Да разве можно было бы встреть эту «сморщенную, как перезрелая слива, харю» иначе, чем громом аплодисментов «восхищенной публики»? Российская интеллигенция буквально «алкала» «сермяжной правды» (вспомним, «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил» Салтыкова-Щедина!)

А как к ней должен был отнестись царский двор? Цари ведь наши, Романовы, и начиная от Александра I, и не осознавали себя иначе, как «лучшие ИЗ ПЛОТИ НАРОДНОЙ»! А у Гоголя кузнец Вакула вначале, как простой дворовой девке, «втирает» царице Екатерине, какие у нее «сахарные ножки», и только затем, нагло, по холопьи выклянчивает у нее вожделенные «черевички»! Лесков бы до такого не додумался! Тем более – Адам Мицкевич!  

Да, и сам пан Яблонский-Гоголь в реальной жизни строго придерживался линии поведения своих персонажей. Ведь, согласитесь, разве это случайность, когда в самом начале 1830-х годов, то есть именно в тот период, когда готовилось и бурлило знаменитое Польское восстание, Николай Васильевич внезапно «забыл» первую часть своей сложносоставной фамилии и на века остался в истории литературы просто Гоголем (по-русски – «селезнем»)!

А знаете, на самом деле, драматург Гоголь был крайне недоволен манерой в которой роль Хлестакова в «Ревизоре» исполняли актеры Александринского императорского театра… Дело в том, что актеры Александрийки, как правило, видели в Хлестакове заурядного мошенника, каких во все времена хватало в Российской империи (кто не знает, даже Александра Сергеевича Пушкина в провинции пару раз принимали за ревизора, откуда и возник гоголевский сюжет!) И актеров, пожалуй, не стоит судить слишком строго! В первой трети XIX века авантюрных комедий на российской сцене явно не хватало, а о российском обывателе театральные деятели, как, впрочем, и в наши времена, всегда были не самого высокого мнения. Так вот, сам Янковский-Гоголь постановкой «Ревизора» в Александрийке был крайне недоволен. Знаете почему? Хлестаков, в интерпретации Гоголя, прежде всего, должен был САМ поверить в те побесенки, которые он спьяну «вешал на уши» провинциальным чинушам! Вначале поверить и только затем – убедить в них многоопытного прохиндея Городничего! А еще потому, что сам Городничий был отчаянным вралем и мошенником! (Ведь, как известно, лучшими клиентами «чудотворцев» являются экстрасенсы!) 

Аналогичная ситуация произошла и с гоголевской «Украиной». Гоголь, конечно, придумал свою Украину. Украины Янковского-Гоголя никогда не бывало. Но именно эта выдумка оказалась столь затейливой и убедительной, что, в конечном счете, и сам господин Янковский вполне в ней уверился! Да так, что даже взял на себя смелость – см. выше - баллотироваться на кафедру истории древнего Киевского университета! 

А, между прочим, так ли важно, что, на самом деле гоголевской Украины никогда не было? Быть может, гораздо важнее, что, вслед за Гоголем-Янковским, в ее существование поверили целые поколения российских и украинских политиков? Да так, что, по крайней мере, современный российский истеблишмент и по сию пору судит об украинском национальном характере по персонажам «Арабесок» и «Миргорода»!  

(В последние дни, ко мне на электронную почту непрерывным потоком «льются» сообщения о праздновании юбилея Николая Васильевича в Библиотеке украинской литературы в Москве, в Украинском Культурном Центре на Арбате, в Киеве, в Санкт-Петербурге, в Полтаве! Ну, как здесь не порадоваться за коллегу по литературному цеху! ) 

Что же… И, действительно: СЛАВА ВЕЛИКОМУ ПИСАТЕЛЮ ГОГОЛЮ! ИБО ДАЖЕ СПУСТЯ 200 ЛЕТ ПОСЛЕ ЕГО РОЖДЕНИЯ ЛЮДИ НЕ ТОЛЬКО ВЕРЯТ В СОЗДАННУЮ ИМ НЕБЫЛИЦУ, НО И, КАК ГОВОРИТЬСЯ, ГОТОВЫ ЖИЗНЬ ПОЛОЖИТЬ «ЗА ДРУГИ СВОЯ»!!! 

Кстати, еще одно, любопытное… Мы уже говорили, что сам пан Янковский-Гоголь критично относился к своей «малороссийской» прозе. А в зрелые годы – см. библиографию – Николая Васильевича больше занимали проблемы «маленького человека в большом городе» («Шинель»), такие вненациональные персонажи, как Чичиков, Хлестаков, Собакевич… С годами, как известно, Гоголь с головой погрузился в мистические искания… То есть, сам Николай Васильевич большую часть своей жизни о выдуманной им Украине даже не вспоминал! Зато современные «оранжевые власти» сегодня «поднимают» гоголевскую Украину «на щит»! Да так рьяно, что даже готовы – см. выше – пе5ревести труды Гоголя на современный украинский язык и «отредактировать» их под текущие политические нужды! Вот она – волшебная сила искусства! 

Кстати, к вопросу о языке Янковского-Гоголя… Как известно, за всю свою жизнь Николай Васильевич Гоголь на родном ему малороссийском наречии написал не более семи строчек. Он написал их в момент кратковременного визита в Польшу и адресовал одному из известных деятелей польского освободительного движения. О себе же Гоголь в свое время писал: «...сам не знаю, какая у меня душа, хохлацкая или русская. Знаю только то, что никак бы не дал преимущества ни малороссиянину перед русским, ни русскому пред малороссиянином. Обе природы слишком щедро одарены Богом, и как нарочно каждая из них порознь заключает в себе то, чего нет в другой, - явный знак, что они должны пополнить одна другую...». То есть, сам писатель Янковский-Гоголь четко не идентифицировал себя ни с русским народом, ни с украинским. (Что, впрочем, весьма дальновидно! Особенно, для литератора, претендующего имперский масштаб!) Но, все же, ДУМАЛ, я полагаю, Янковский-Гоголь именно на полтавском наречии украинского языка. И это обстоятельство очевидно каждому, кто сколько-нибудь знает украинский язык и дал себе труд внимательно прочесть произведения классика. Впрочем, надо отметить, что полтавский диалект украинского языка имеет такое же отношение к языку львовян и ужгородцев (равно как и к современному украинскому языку), как, скажем, баварский диалект немецкого языка к саксонскому… Но вот что касается МАНЕРЫ МЫШЛЕНИЯ Николая Васильевича Гоголя… Конечно, это манера малоросса! Причем, малоросса, в юности прибывшего в Петербург и до последней клеточки своего организма пропитавшегося духом великой русской литературы! Хотите, что называется, «почувствовать разницу»? А вы почитайте произведения современных украинских литераторов! Конечно, большинство из них с Пушкиным и Жуковским лично не общались и, быть может, именно поэтому даже «в подметки» Николаю Васильевичу не годятся… Зато «навороченные до несообразности» литературные гоголь-моголи у них получаются порой просто замечательные! А вы говорите, что Янковский-Гоголь – русский литературный гений! Да нет, он не русский, он – российский! То есть, всей своей литературной деятельностью пропитанный политикой и духом великой русской литературы, но всем своим ментальным существом – подлинный малороссиянин: ближайший родственник всех великороссов! В том числе, и нас с вами, уважаемые!{mospagebreak}

***

А теперь, пожалуй, обратимся к вопросам, которые наиболее часто встречаются в российской и украинской периодике в связи с двухсотлетним юбилеем писателя. Если разрешите, я отвечу только на некоторые из них и предельно кратко. Итак.

Какое произведение Гоголя является, по Вашему мнению, одним из главных в его творчестве?

Для меня лично, это – «Шинель», «Тарас Бульба», «Вий», «Ревизор», «Мертвые души». Потому что, вне «Шинели» невозможно представить себе ни Чехова, ни Достоевского, ни Короленко, ни даже Шаламова и Солженицына. Без «Тараса Бульбы» российская «крестьянская проза» была бы иной. А вне знакомства с сочным языком «Арабесок» и «Миргорода», надо полагать, и Бабель написал бы свою «Конармию» по-другому. Что же касается «Вия», «Сорочинской ярмарки» «Майской ночи», др. то уверен, что именно в этих сочинениях следует искать истоки творческого поиска и Достоевского, и Булгакова, и даже Пелевина. «Ревизор»? В конечном счете, именно «Ревизор» стал первой русской авантюрной комедией (Готов передать привет автору от огромной армии его последователей: от Ильфа и Петрова до Бориса Акунина и Александры Марининой). «Мертвые души»? Не могу себе представить, что Лев Николаевич Толстой не читал этой поэмы Николая Васильевича Янковского-Гоголя!

Корректно ли сегодня ставить вопросы о национальной принадлежности Гоголя, учитывая слова самого писателя? 

Полагаю, что этот вопрос некорректно ставить безотносительно к словам писателя. В преамбуле к теме «Николай Васильевич Гоголь» авторы интернет-портала «Kmmentarii.ru» указали, что, по заказу украинского филиала Института стран СНГ на Украине был проведен социологический опрос о национальной принадлежности Гоголя… Я давно и хорошо знаю руководство киевского филиала Института стран СНГ. И даже примерно предполагаю, какой именно исследовательской группе был сделан соответствующий заказ. Уверен, что директор филиала, и предполагаемые исследователи-социологи – добросовестные и порядочные люди. Но, скажите, пожалуйста, с каких это пор вопросы истории литературы стали решаться методом «народного голосования»? Или это так «оранжевые» власти Украины захотели? И мы должны идти у них на поводу? А уж, если пошли, то разве не уместно при изложении результатов упомянутого социологического опроса указать на наличие (или отсутствие) жесткой корреляции между политическими предпочтениями респондентов и содержанием их ответов о национальной принадлежности Николая Васильевича Янковского-Гоголя? 

Впрочем, в любом случае, все эти данные (извините) – полная лабуда! Знаете на что это похоже? Это, если бы испанцы и, скажем, пуэрториканцы принялись спорить о том, к какой конкретно национальности принадлежал Сальвадор Дали! Так вот. И творчество Сальвадора Дали, и литературное наследие Николая Васильевича Янковского-Гоголя принадлежат всему человечеству. Что же касается мелких «местечковых» провокаций, во времена распространенных на хуторской Украине, то думаю, что реагировать на них нужно крайне спокойно! Воздух над миргородским хутором принадлежит жителям Миргорода? В свете ныне агонизирующих представление о природе частной собственности, разумеется, возможет и ответ: «Аякже»! Но вы попробуйте отобрать из жизни любого москвича или питерца хоть частицу воздуха! Вы представляете, что может случиться?! 

С другой стороны, личность и деятельность любого исторического персонажа и, тем более, персонажа истории литературы, невозможно рассматривать вне исторического контекста. В начале XIX века Полтавщина, на которой родился Николай Васильевич Янковский-Гоголь была захолустной провинцией обширной Российской империи. Да, провинцией, имеющие известные (впрочем, крайне малосущественные) национальные особенности. Ну, и что? Иосиф Виссарионович Джугашвили-Сталин родился в маленьком горном селении Гори. Скажите, а разве кто-нибудь из числа современных грузин, и даже отрытых врагов медведевско-путинской России, решился бы отрицать роль Сталина для истории СССР периода 1920-начала 1950-х годов и в последующий период? Личность человеческая раскрывается в действии. И в этом смысле, и Джугашвили-Сталин, и Янковский-Гоголь гораздо более русские (российские), чем, скажем, какой-нибудь Ваня Иванов, за всю свою жизнь так и не выбравшийся за околицу затерянной на Рязанщине деревни Ивановка! 

Национальность, безусловно, определяет характер человека. И, через характер, МОЖЕТ оказывать влияние на становление личности. Таким образом, национальность опосредованно определяет личность человека. Но это, пожалуй, последнее, что определяет его, как личность!

И еще одно. Сегодня мы с вами говорим не об обычном человеке. И не о воеводе. Ни об администраторе. Мы говорим о писателе. А писать, в отличии от всех прочих, не столько живет в реальном мире, сколько создает собственные миры. Таков был и Николай Васильевич Гоголь! В своих сочинениях Николай Васильевич Янковский-Гоголь ВЫДУМАЛ собственную Украину. Но и эта, выдуманная Украина, была в его представлении частью великой России. Писателя невозможно трактовать через ту, или иную социальную общность. Художник подчиняется исключительно законам творчества. Таким образом, единственно грамотным подходом к вопросу о национальности Николая Васильевича Янковского-Гоголя является восприятие его, как автора выдуманной им Украины. А, между прочим, мужская рубашка может быть одновременно и зеленой, и мятой. И, в этом смысле, чрезвычайно важно, что выдуманная Гоголем хуторская Украина точно, как калька ложилась на матрицу российского имперского сознания. И, именно поэтому, классика российской литературы Н.В.Янковского- Гоголя, прежде всего, нужно рассматривать, как самобытную личность, затем – как писателя имперского масштаба и, наконец, как «изобретателя» сказочной Украины!

На каком языке думал Николай Васильевич Янковский-Гоголь? Я полагаю, что на полтавском диалекте малороссийского наречия! Впрочем, это обстоятельство никакого существенного значения для понимания личности писателя, на мой взгляд (вы уж простите, уважаемые М.Хайдеггер и Х.-Г.Гадамер!) отнюдь не имеет!

Что же касается прожектов по переводу произведений Н.В.Гоголя на современный украинский язык, то… почему же не дать возможность переводчиками чуть-чуть заработать? Писатель работает для людей. И чем чаще переводятся его сочинения, тем большая вероятность, что его имя сохраниться во времени. Чего лично я Николаю Васильевичу искренне желаю! А относительно намерения современных украинских властей редактировать Гоголя, могу сказать только одно: личным цензором Николая Васильевича был Николай I. Думаю, что господину Ющенко за Николаем I не угнатся!

С какого возраста Вы бы советовали читать произведения Николая Васильевича?

«Тараса Бульбу», как и сказки Андерсена, лучше читать в раннем детстве. Повести петербургского цикла - в юности.  

Следует ли, на Ваш взгляд, расширить школьную программу, включив в нее и другие произведения писателя?

Школьная программа – всего только приглашение к самостоятельному исследованию литературного творчества. Задача учителя литературы состоит совсем не в том, чтобы навязывать учащимся ту, или иную трактовку литературных произведений, подробно разбирать фабулу и образы рассказов и повестей, а в том, заинтересовать учеников личностью и творчеством автора. К тому же школьная программа – вещь не «резиновая», а великая русская литература – безбрежна, как Мировой океан. Так что, на мой взгляд, в список литературы по внеклассному чтению нужно включать только те произведения автора, которым гарантирован рефлекторный отклик детской аудитории. И в этом – азы педагогики! Дети любят «страшилки»? (Давайте вспомним пионерский лагерь!) Значит, в школьную программу нужно включать гоголевского «Вия»! Мальчишки интересуются рыцарскими романами? Предложим им «Тараса Бульбу»! При этом, следует помнить, что для детей – и «Вий», и «Тарас Бульба» - не более, чем литературная игра! И, в сущности, эта игра отличается от игры в «Спайдермена» и пакемонов, только своим «классом» (в компьютерной терминологии – «уровнем») и техническими особенностями восприятия литературных текстов. Так что… Смею вас уверить, что советскую образовательную систему выстраивали совсем не глупые и очень образованные люди. И ломать ее, конечно, не стоит. Во всяком случае, прежде, чем мы поймем, какими соображениями руководствовались составители списков литературы для внеклассного чтения! Словом, вначале нужно думать и только затем – «реформировать»! И особенно в сфере образования… А вы со мной не согласны? Ну, что же… Давайте поспорим!

Роман МАНЕКИН, 02.04.09

Об авторе: Манекин Роман Владимирович. Историк, философ, украинист. Член Международного Союза писателей "Новый Современник"