Свобода слова. Как письмо до востребования

В России, да и вне ее пределов так повелось, что рассуждения о проблеме свободы слова сводятся к проблеме дозволения оной со стороны правительства.

Другой краеугольный камень преткновения - ответственность перед обществом за вольное слово, которое, как известно, не воробей. Об этом говорится и пишется довольно много. Реже мы думаем и говорим о самом серьезном пороге на ее пути - о ее востребованности. Точнее, об ограниченной востребованности ее.

И совсем не думаем и почти не говорим о свободе мысли, без которой свобода слова - всего лишь политический лозунг и публицистический шум.
Обо всем этом на днях мне пришлось задуматься среди норвежских фиордов в городе Молде, где я нечаянно стал свидетелем спора скандинавов меж собой на тему: «Возможна ли свобода слова в России?».

Поводом к нему послужило то обстоятельство, что Норвежская Академия литературы и свободы слова наградила двух наших соотечественников - философа и эссеиста Григория Померанца и поэтессу и переводчицу Зинаиду Миркину премией имени своего национального поэта, Нобелевского лауреата за 1903-й год Бьернстерне Бьернсона.

Формула «за что?» такова: «присуждение премии Померанцу и Миркиной - это признание их многолетнего обширного творчества, которое способствует поддержке свободы слова и проведению в жизнь идеи человеческого достоинства и духовного роста в России».

Саму церемонию награждения, по традиции заведенной с 2003-го года, предварил семинар, на котором западноевропейские интеллектуалы выступили с докладами и речами о трудностях исполнения профессионального долга российскими журналистами.

В паузах между выступлениями ораторов норвежский музыкант Йорн Симон Оверли пел на своем родном языке песни Владимира Высоцкого. Одна из них - «А на нейтральной полосе…». Другая - о загнанном егерями волке. Пел от души и с хорошим нервом. Получился напряженный по тону и по смыслу эмоциональный аккомпанемент к той рациональной озабоченности положением либеральных журналистов в России, что царила на этом собрании.

Вообще Норвежская Академия сделала благое дело, поддержав морально и материально (премия имеет денежное выражение - 100 000 норвежских крон) супружескую чету российских литераторов Померанца и Миркину.

Оба они недооценены на Родине. Зинаида Миркина - как самобытная поэтесса. Григорий Померанц - как один из самых глубоких современных философов.

Творчество каждого из лауреатов имеет отдельную ценность. Но у них есть и совместные работы. Например, «Огонь и пепел», «Великие религии мира».

Сам Григорий Соломонович так объяснил свое творческое содружество с Зинаидой Александровной. Он пишет об истории человеческого духа, советуясь с Богом. Она разговаривает с Богом, оглядываясь с ужасом на Историю. Такое сопряжение двух ракурсов способствует созданию стереоскопического эффекта при восприятии движущейся картины мира.

Думаю, что павший на нынешних лауреатов выбор Норвежской Академии снайперски точен. И он не мог быть, на мой взгляд, более справедливым. Но мне бы хотелось, чтобы норвежские коллеги поняли мою позицию по поводу их толкований проблемы интеллектуальной свободы, как я понял их озабоченность ситуацией со свободой слова в России.

При личном общении с авторами докладов на семинаре - с профессором Кристианом Гернером, с писателем Яном Отто Йохансоном, с президентом Академии Одегордом, с писателем и журналистом Петером Норманном Воге, - мне не удалось им внушить, что сегодня проблема свободы слова в России - это не сугубо политическая проблема.

Мне было странно, как уважаемые академики не заметили громадной вилки между тем, о чем они говорили в своих выступлениях на семинаре, и что говорили в своих выступлениях сами лауреаты.

Академики повествовали по преимуществу о трагических эксцессах, связанных с ограничением доступа граждан к информации, об утеснении свободного слова, о притеснении независимого мнения в сфере публицистики - вещах злободневных и насущных. А Померанц и Миркина в своих ответных речах говорили о предметах вроде бы абстрактных, но на самом деле решающих для повседневного человеческого существования.

Зинаида Миркина говорила о внутренней свободе человека, о ее первичности, о том, что она - первое условие свободы внешней. О том, что без нее все напрасно. В том числе и свободное слово. И прежде, чем оно станет обиходным, ему надлежит стать востребованным.
Григорий Померанц озаглавил свою речь: «Долгая дорога к свободе». В ней рассказано о приключениях Свободы в России на пути, длиною в тысячелетие. Из нее понятно, сколь бездонна эта проблема. И какая эта рябь на воде - свобода публицистического слова.

Он цитирует одного из героев Достоевского: «Сильно развитая личность, вполне уверенная в своем праве быть личностью, не испытывающая за себя никакого страха, не может найти себе другого употребления, как отдать себя всего всем, чтобы и другие стали такими же полноправными личностями. Это закон природы. К этому тянет нормального человека». От себя Померанц добавляет: «Я цитирую то, что живет во мне более семидесяти лет. И семьдесят лет остается вопрос нерешенным вопрос: а как же другие?».

В «других», в не сильно развитых и в просто неразвитых личностях на просторах родины чудесной - вся закавыка. Вот она и есть один из самых неукоснительных ограничителей свободы слова на Руси. Другой ограничитель - то, что мы предпочитаем жить на поверхности, не даем себе труда погрузиться в те глубины житейского космоса, которые уже исследованы великими художниками. Не даем себя труда жить на Глубине, во власти Глубины - в чем проблема, по мысли Померанца.

Мы были слишком поверхностны после 1991-го года. Мы сегодня опасно поверхностны, зацикливаясь на отношениях с властью.
Заткнуть Свободе рот можно. Но не Мысли. Ею можно только самому по лености или из страха пренебречь. Ею, к слову, пренебрегают не только в России, но и на Западе.

От долгого пренебрежения человеком самостоятельным мышлением образуется пустота. И, как полагает Померанц, попытки заполнить ее национальной спесью и воспоминаниями об эпохе, когда весь мир нас боялся, не могут кончиться добром.

От того такой горечью пополам с надеждой отдают слова нашего современника Григория Померанца:

«Я не знаю, как продолжить историю; как помешать ей обрушиться. Я знаю только, что отдельный человек может много сделать».
Он-то действительно многое сделал.

И еще одна самая главная мысль пророка в нашем отечестве:

«Нравственное оздоровление России невозможно, если просто закрыть глаза на яды, накопленные историей. Их нельзя вырезать, как опухоль. Но можно обнажить, осознать и довести до ничтожества их след».

Юрий Богомолов

РИА Новости
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе