О подозрениях и уверенности

На днях министр Фурсенко заявил: «Нельзя подозревать политиков, что они идиоты». Министр прав дважды. И в том прав, что странно думать, будто люди, достигшие изрядного статуса, проносят ложку мимо рта, — и в том, что в наше оцифрованное время ограничиваться подозрениями как-то глуповато: политики и чиновники дают сами о себе слишком много информации — читай, коли охота.

На официальном сайте Минздрава появилось открытое письмо сотрудников министерства премьер-министру Путину, как сказано в заголовке, «по итогам Всероссийского форума медицинских работников». Кто составил текст, неведомо: в колонке «Авторы» значится полтора десятка министерских шишек во главе с самой Голиковой, но не писали же они хором, как запорожцы султану. Автор у текста есть, и неизвестен он только по фамилии; не зная, кто он, мы прекрасно видим, каков он. Уитмен предостерегал всякого, кто берётся за перо: «Пойми, нет такой уловки, такого приёма, такого рецепта, чтобы скрыть от твоих писаний хоть какой-нибудь изъян твоего сердца. Если ты злой или пошлый, это не укроется от них. Если ты брюзга и завистник, или не веришь в загробную жизнь, или низменно смотришь на женщин — это скажется даже в твоих умолчаниях, даже в том, чего ты не напишешь». Так и вышло с безымянным героем, с господином (госпожой) Минздрав, автором письма.

Читаем первую же фразу: «Безоговорочно доверяя всем событиям, которые мы с Вашей поддержкой организуем, выступление присутствующего на Форуме медицинских работников Леонида Михайловича Рошаля подорвало нашу веру в дело, которому мы отдаём всю свою жизнь». Кого мы здесь видим? Прежде всего льстеца. Сказать адресату, что именно с его поддержкой ты начинаешь безоговорочно доверять самому себе, — это не просто лесть, а лесть несуразно грубая. Далее, мы видим ябеду: доктору Рошалю можно и нужно было отвечать в глаза — там же на форуме, а не потом заглазно науськивать на него начальство. Я уже не говорю о том, что мы видим человека, мало знакомого с русской грамотой («безоговорочно доверяя событиям, выступление подорвало»); это уж ладно — теперь чуть не все так пишут. Ну, чем заполняют анонимные доносы, известно, а потому сразу перейдём к последней фразе: «Просим уберечь нашу честь и достоинство от подобных выступлений, по сути не несущих за собой ничего конструктивного». Я даже не спрашиваю, по каким причинам деятели Минздрава полагают, что принцип свободы слова не распространяется на их оппонентов — даже таких заслуженных, как доктор Рошаль. Я спрашиваю, почему им кажется, что адресат речи Рошаля не помнит, а никто из третьих лиц её не читал. Найдя в интернете выступление доктора, легко убедиться, что в нём полно «конструктивного», то есть конкретных предложений. А что вам они не нравятся, так это не беда: в интернете же можно удостовериться, что весьма многим людям — и врачам, и пациентам — они нравятся, напротив, гораздо больше ваших собственных управленческих решений.

Словом, личность «г-на (г-жи) Минздрав», ясно видимая в этом тексте, не так уж сложна. Фурсенко прав: это вовсе не идиот. Это не очень образованный субъект, готовый стелиться перед начальством, но определённо не готовый кого бы то ни было, помимо начальства, принимать в расчёт (какой народ? какое профессиональное сообщество? вы о чём?); субъект, твёрдо уверенный в незыблемости и эксклюзивности своего права решать судьбу управляемой (реформируемой) области. И он, к сожалению, типичен: разве «г-н Минобр» выглядит по-другому? Во вторник на официальном сайте и этого министерства случилась беда. Утром вывесили очередную редакцию проекта стандарта для старших классов, где, между прочим, предложили сделать пресловутый ЕГЭ менее обязательным. Но днём министр Фурсенко побывал на приёме у президента Медведева, а тот возьми да вдруг и скажи, что ЕГЭ «проявил себя как нормальный способ тестирования знаний». И уже к пяти часам вечера, по данным «Коммерсанта», утренний документ с сайта Минобра исчез, сменившись текстом, где про ЕГЭ — ни слова. Натиск огромной части педагогической, да и более широкой общественности не заставляет Минобр отказаться от одиозного проекта — в нём месяцами обороняется чуть не каждое слово; одна мимолётная фраза начальства — и всё мигом переписано… Чем это хуже минздравовской анонимки? Такое же неспровоцированное саморазоблачение — с очень похожим результатом.

Асимметричная полемика Голиковой с Рошалем вряд ли стоила бы упоминания, кабы мятежный доктор не затронул центрального пункта: «Сколько лет мы спрашиваем: где концепция развития здравоохранения? Куда нас ведут? Расскажите, пожалуйста, громко. На съезде медиков давайте обсудим эту концепцию. А уже под эту концепцию будем выстраивать законы». Формально доктор неправ: какую-то бумагу, именуемую концепцией, вроде бы проштамповали в прошлом ещё году. Но по сути он прав абсолютно: что же это за концепция, про которую не слышал не захолустный фельдшер с зарплатой 5200, уже ничем на свете не интересующийся, а активнейший директор столичного института, президент Национальной медицинской палаты? Что же это за бесконечные законы, которые нельзя прочесть не только потому, что они длинны и дурно написаны, но и потому, что они сложены не про жизнь? Минздрав, как мы видели, ответил коллективной анонимкой, но самое интересное произошло потом.

Поначалу премьер, к которому апеллировали обе стороны, в этом центральном пункте поддержал доктора. Выступая в Думе, Путин констатировал, что медицинская общественность не знает о планах правительства в области здравоохранения; он сказал, что нужно «не только выкладывать в интернет текст будущих законов, но и предусмотреть возможность отбора наиболее содержательных, здравых предложений через механизмы электронного голосования». Но уже через два дня премьер утвердил тот самый спорный, не обсуждённый медиками законопроект «Об основах охраны здоровья граждан» и поручил провести его через Думу побыстрее. Что произошло между средой и пятницей — Голикова выкрутила Путину руки? Как? И почему заведомо небезупречную бумагу надо проталкивать побыстрее — вражеские танки под Москвой?

Александр Привалов

Эксперт

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе