На дне

Заработав восемь «Оскаров» и четыре «Золотых глобуса», фильм «Миллионер из трущоб» продолжает собирать в прокате сотни миллионов долларов. Дети, сыгравшие главные роли, остаются обитателями трущоб. Всемирная слава пока не вытащила их с помойки, на которой они живут.

Откушать у Куши  

Район Бандра, окраина Мумбаи. Вдоль железнодорожного полотна сотни палаток, небрежно состряпанных из полиэтилена и картонных ящиков. Повсюду мусор, среди которого носятся чумазые дети, играют, спят, едят. Именно тут они рождаются, взрослеют, воспитываются и обзаводятся потомством. Перспектив на прорыв в жизни — ноль.


  Полицейскому на железнодорожной станции показываю газету на хинди, в которой красуется репортаж про теперь уже всемирно известных киноактеров. Человек в форме с погонами подводит меня к краю моста и указывает на одну из фанерных построек: «Это дом Латики. Про остальных не знаю».

  Минут двадцать не могу пробраться к месту, которое с моста видел в пятидесяти метрах от себя. 

  Эти трущобы — комплекс стоящих вплотную друг к другу двухэтажных коробок. Перемещаешься по запутанным темным лабиринтам шириною меньше метра. Здесь же протекает открытая сточная канава. Запах убийственный. Даже самые большие семьи владеют лишь одной комнатушкой площадью около 10 кв. м. В углу бетонная запруда со сливом, где моются, поливая себя из ковша водой. Вещи свалены в кучу. Спят на полу. Харчи готовят на керосинках или уличном костре. Не думал, что после двух месяцев скитаний по всей Индии еще могу быть чем-то ошарашен, однако эти обитаемые мусорные тоннели сносят крышу и видавшим виды людям. 

  Возле дома сушится розовая кофточка — именно в ней юная актриса Рубина Али красуется на обложках всех мировых печатных СМИ. Внутри жилища женщина готовит рис. «Намастэ! Здесь живет Рубина, она же Латика?» — спрашиваю я. «Не намастэ, а салам. Мать Рубины — вот», — серьезно отвечает хозяйка и указывает в сторону груды шпал, где, сидя на корточках, общаются женщины. Индусское приветствие «намастэ» тут не в ходу и не в почете: квартал мусульманский. 

  Мама звезды — молодая женщина по имени Куши — встречает меня искренней улыбкой и жестом предлагает сесть рядом. В свои 26 лет она успела родить уже четверых детей. Первый, рожденный ею еще в детстве, умер. Осталось трое, в числе которых и 10-летняя кинозвезда Рубина. «Я сделала операцию, больше детей не будет. Хватит, не хочу», — рассказывает Куши, все время извиняясь за свой плохой английский. С мужем она развелась. Рубина сейчас вместе с отцом, они где-то за городом и вернутся только через два дня. Девочке нужно пойти в школу.

  Вокруг выстраиваются кольцом и слушают наш разговор, пожалуй, человек сто. «Я счастливая мать — мою Рубиночку теперь знает весь мир. Вас с ней тоже познакомлю, в понедельник. А сейчас идемте обедать», — светится юная женщина и приглашает в гости. С ней всегда рядом тоже очень улыбчивая, жизнерадостная девчонка — 12-летняя дочь по имени Сана, родная сестренка Рубинки.

  Мы снова погружаемся в лабиринты трущоб, и через минуту прибываем на место. По крутой деревянной лестнице поднимаюсь наверх. В сравнении с другими трущобами тут очень даже неплохо. Неплохо — со слезами на глазах. Семь квадратных метров, место для мытья, стопка барахла в углу, полки с металлической посудой, керосиновая горелка. Гостеприимная Куши готовит для меня дал — индийский суп из гороха. В условиях дикой антисанитарии трапезничать совсем не хотелось. Равно как не хотелось обидеть приветливых людей, поэтому из вежливости рискнул. Забежав вперед, скажу: впечатлений от этого обеда мне хватило минимум на сутки, которые я провалялся в гостиничном номере с отравлением. А обитателям трущоб Мумбаи и грязь, и паразиты нипочем...

  Женщина достает внушительных размеров пачку индийских газет с публикациями о дочери. Гордится, коллекционирует. Бережно раскладывает листы на полу и показывает мне. В углу дремлет пьяный дядя Рубины по имени Гулам, периодически бормоча себе под нос: «За съемку — 100 рупий». Куши агрессивно перебивает его и извиняется. 

  Я спросил у девушки, менее всего похожей на многодетную мать, как обстоят дела с обещанной государством квартирой. Дело в том, что перед визитом в трущобы я начитался новостей в Интернете. Там чуть ли не в один голос твердят: ура, детям, снимавшимся в «Миллионере», подарили квартиры. В действительности все это пока вранье. Но Куши верит слухам. И надеется, что вскоре выберется из пригородной помойки в городскую многоэтажку. Уходя, я попытался дать женщине денег в благодарность за обед и беспокойство, но та наотрез отказалась от моих рупий. Для Индии ситуация фантастическая. Впервые с таким столкнулся.

  Не Гарри Поттер  

  Пацаны ведут меня в соседний квартал, где живет прославленный церемонией «Оскар» 10-летний Азарудин, сыгравший Салима в детстве. Проходим мимо спрятанных в картонные ящики игровых автоматов, где развлекаются ребята. «Они тоже снимались», — замечает мой провожатый. Когда собираюсь фотографировать, мальчуганы своими силами проводят фильтрацию кадра: «Так, ты пошел на...! Ты в фильме не снимался. А ты, дурик, иди сюда, ты снимался». Так перед моим объективом выстраиваются пять мальчуганов — те самые, что в самом начале фильма убегают от полиции по аэродрому и прыгают с крыш построек. За один рабочий день на съемках кино с бюджетом $15 млн каждому из них платили 50 рупий, или ровно $1.

  Переходим через дорогу. Оказывается, то, что было раньше, еще не трущобы. Трущобы — вот. Никаких тебе деревянных конструкций: сон на пакетах, газетах и тряпках, что стелются прямо на землю возле шпал. Крыша над головой — самодельный каркас из старых досок, на который небрежно накидывается полиэтилен и прижимается камнями. 

  На парапете курит дешевые индийские сигареты «Биди» худощавый мужичок в белых одеждах. Это 45-летний Мохаммед Исмаил — отец Азарудина. Он болен туберкулезом. Мизерные гонорары за большую роль сына семья потратила на лекарства. У Шами Шеек Исмаил — жены Мохаммеда Исмаила — проблемы со зрением, один глаз едва открывается. Основной бизнес супругов — продажа старой древесины, стройматериала для будущих трущоб. Так и зарабатывают на жизнь и приличную одежду для сына. Ему теперь выглядеть нужно хорошо — человек-то он публичный.

  Вся округа называет правительство врагами, а съемочную команду «Миллионера из трущоб» — подлецами. «Мы все время читаем, как нам квартиры дали. Но к нам никто не подходил», — иронизирует мать Азарудина. За год ее сын выезжал на длительные съемки пять или шесть раз, домой привозил $100—200 в рупиевом эквиваленте. Жители окраин Мумбаи и не предполагали, что киноленту ждут золотые статуэтки. А по здешним меркам $100 — огромные деньги. Вот и ответили дети на заманчивое предложение сниматься «ача-ача», то есть согласием. Обиду и отчаяние испытали они после триумфа картины. Задумались: а не кинули ли их? И почему Гарри Поттер купается в деньгах, а Салим с Латикой — в мусоре?

  Несладкая слава  

  Салима я узнал сразу. Парень бодрился и искусственно растягивал улыбку — опыт общения с камерой налицо. «Ну, привет, что ты хочешь от меня узнать?» — с ходу спрашивает маленькая звезда большого кино. И изображает двумя руками стрельбу из пистолета. Через полминуты нас плотным кольцом окружает весь квартал. Азарудин злится, что-то шепчет на ухо матери, та выкрикивает призыв вслух. Понятно, что соседей просят не толпиться. Безрезультатно. Азарудин взрывается — орет, расталкивает толпу и прорубает дорогу к отцу, по-прежнему курящему «Биди». Я не понимаю смысла слов, но из мимики, жестов и интонации смысл ясен: «Папа, ну надоели они мне — ходят по пятам! Устал! Что мне делать?!»

  На помощь спешат крепкие мужчины, которые помогают разогнать зевак. «Мои друзья говорят, что лучше вернуться в Америку. Я тоже этого хочу. Да и режиссер обещал подыскать роль», — говорит мальчик. «К тебе теперь каждый день приходят журналисты — это для тебя проблема?» — спрашиваю я. Но нервы Азарудина, очевидно, расшатаны. Он хватается за слово «проблема» и снова взрывается. Берет меня за руку и тащит в сторону своего шалаша, отчаянно ругаясь по-английски.

  — Твою мать, есть ли у меня проблемы? Пойдем, я покажу свои проблемы. Мой дом — моя проблема. Я не хочу спать в мусоре на земле, я хочу нормальную квартиру. Но это траханное государство ничего не дает. 

  Была красивая жизнь, дорогие машины, лучшие гостиницы и элитные рестораны. Стоп. А что это? Где я? Объясните. Ущипните. Разбудите. Была огромная сцена, по которой прогуливался в модном смокинге и крутил в руках статуэтку «Оскара». А теперь — один из самых нищенских в округе «домов»: три с половиной квадратных метра земли, небрежно укрытые каким-то некогда рекламным плакатом на покосившемся деревянном каркасе. Вместо двери — грязное одеяло. Вот и сказочке конец.

  Золушка  
  Рубину я застал за сортировкой одежды на полу — она готовилась к большой стирке. 

  Рубинка бегло пробормотала, что мечтает стать настоящей актрисой большого кино. Видимо, еще не осознала, что это уже произошло. Добавила, что счастлива. И, завернув охапку одежды в тряпку, погрузила тюк на спину и вдоль канализационной канавы пошлепала в сторону водоема почище. Примечательно, что обула красивые позолоченные вьетнамки. Ведь ее жизнь перевернулась почти по сюжету сказки «Золушка»: нищета, бал, карета — и снова нищета. 

  В канаве купались сверстники Рубины. Знаменитость быстро намылила вещи и сгрузила в таз, где отстирывала ногами – с топаньем и прыжками. Потом кинула клич, и ребята на руках спустили ее в воду. Прямо в одежде. Минут сорок актриса ныряла, брызгалась и хулиганила в грязном водоеме. Выглядела вполне счастливой. В отличие от Азарудина, она легко перенесла расставание с позавчерашней роскошью. По крайней мере, так кажется.

  Возле дома я увидел Рафика Али Куреши — отца Рубины. Молодой, крепкий мужчина. Он возвращался с железнодорожной станции, куда ходил за свежей прессой. В руках Рафика — глянцевый журнал с фотографией дочери на обложке. За съемки в кино ей заплатили меньше, чем соседу Азарудину. Гонораров детей за главные роли, пожалуй, не хватило бы даже на несколько бутылок дорогого вина на фуршете по случаю «Оскара». В том, что государство подарит квартиры, Рафик не уверен. Ведь жизнь показывает: от государства жилья ждать — всю жизнь в нечистотах купаться.

  После водных процедур девочка закрылась в доме. Пока я ждал ее, подошли два фотокорреспондента — из мумбайского новостного агентства и мужского глянцевого журнала. Постучались, Рубина открыла, бросила пару фраз и спряталась. «Она сегодня больше не хочет фотографироваться», — спокойно сообщили индийские коллеги и подались восвояси. Оказывается, не приняла их Рубина и вчера. 

  После первого посещения трущоб я поехал в суперсовременный кинотеатр в центре Мумбаи, чтобы еще раз посмотреть «Миллионера из трущоб». Мумбайцы подъезжали на новых BMW и Range Rover. Самый дорогой билет стоит 300 рупий. Это трехдневный бюджет семьи обитателей дна. Зрители хрустели попкорном, смотрели на улыбающегося с экрана хулигана Салима и смеялись. Мне было грустно — этого пацана я видел час назад и точно знал, что в эту самую секунду он пытается уснуть, лежа на земле среди гор мусора, под шум поездов.

  Дмитрий Комаров

Профиль
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе