14 ноября 2010 ● Андрей Колесников
Россия — страна внутренней эмиграции. Граждане эмигрируют в частную жизнь, погружаются в дауншифтинг, изучают основы буддизма или просто «тупят» в телевизор, уже не различая тайных манипулятивных кодов и смыслов (тем более что смыслов там и так нет). Однако существует общественный слой, который условно, накладывая западную социальную сетку, можно было бы назвать высшим средним классом. Одна из его типичных стратегий — вывоз семьи и готовность к моментальному выводу бизнеса (если таковой имеется) за границу. Зарабатывать в России, а жить там. Не дают зарабатывать — спустя секунду оказываешься, как Чичваркин, в Лондоне.
Возможно, это непатриотично, однако весьма прагматично — с учетом вынужденного существования внутри режима силовой бюрократии. (Поблагодарим за определение Михаила Ходорковского, который оказался одним из немногих, кто не воспользовался «стратегией выхода», exit strategy, то есть эмиграцией, хотя его арест стимулировал чемоданные настроения у сверхкрупных, крупных, средних и малых предпринимателей.)
Начальники земли русской, которые после вторичной, силовой и бюрократической «приватизации» стали еще и хозяевами земли русской, прекрасно знают себя, любимых, и нравы своей тусовки. Поэтому у них все уже давно на всякий случай эвакуировано. Особенно жены, дети и счета. Главное же, понятно, дети — для них и живем. Поэтому то, где дети учатся, где они проживают, где отдыхают, — главный критерий доверия или недоверия начальников к своей стране.