Икона как зеркало духовного состояния

(размышление иконописца)
Я долгое время не мог понять, почему современная иконопись так разительно отличается от средневековой. В чем причина схематичности, произвольности и неорганичности нынешних икон. 
Почему теперешние копии старинных образов выглядят, как муляжи или макеты, а попытки самостоятельного иконописного творчества поражают своим чудовищным отсутствием вкуса. Возможно, у меня существуют какие-то проблемы с восприятием, но весь современный иконописный визуальный ряд, я, как не стараюсь, не могу воспринять иначе, как смесь маньеризма и пошлости.

В общем-то, некоторые попытки объяснить эту проблему можно найти в современном иконоведческом дискурсе. Указывают на недостаточность изучения догматов (Языкова), на неполноту знакомства с лучшими образцами (Губарева), ссылаются еще на какие-то формальные и количественные недостатки. Но в целом, к общему состоянию нынешней иконописи не предъявляется особых вопросов. Действительно, существует огромное число иконописцев и иконописных мастерских, производится колоссальное количество икон и настенных изображений, действует достаточно много иконописных школ по всей России. Иконопись развивается повсеместно и полномасштабно. В чем тут может быть проблема? Если речь идет о красивости или некрасивости икон, так у каждого свое видение и свои эстетические критерии. О вкусах не спорят…

Но мне бы и не хотелось спорить, я только хочу высказать свое частное мнение практикующего иконописца. Мнение, не претендующее ни на истинность, ни на всеобщность. Глядя на свои собственные иконы, я вижу в них те же неорганичность, схематичность и произвольность, т. е. качества, характерные, как мне кажется, для всех современных икон. Значит, речь идет о каких-то общих для всех проблемах, которые трудно даже просто адекватно обозначить, не то, что разрешить. Лично я нахожусь в полном недоумении. Я совершенно не представляю, что нужно делать, чтобы все это преодолеть.

Леонардо да Винчи заметил, что искусство невольно отражает существенные черты личности художника. Он писал: «Величайший недостаток живописцев — это повторять те же самые движения, те же самые лица и покрои одежд в одной и той же исторической композиции и делать большую часть лиц похожими на их мастера; это много раз вызывало мое изумление, так как я знавал живописцев, которые во всех своих фигурах, казалось, портретировали самих себя с натуры, и в этих фигурах видны движения и манеры их творца. Если он быстр в разговоре и в движениях, то его фигуры так же быстры; если мастер набожен, таковыми же кажутся и его фигуры со своими искривленными шеями; если мастер не любит утруждать себя, его фигуры кажутся срисованной с натуры ленью; если мастер непропорционален, фигуры его таковы же; если он глуп, он широко обнаруживает себя в своих исторических композициях, они — враги всякой цельности, [фигуры их] не обращают внимания на свои действия; наоборот, один смотрит сюда, другой туда, как во сне, и так каждое свойство в живописи следует за собственным свойством живописца»1.

И, хотя Леонардо считал это «величайшим недостатком живописцев», искусство является безошибочным зеркалом внутреннего состояния художника. Видимые нами особенности современных икон не является случайными, они вполне могут рассказать о духовном состоянии нынешних художников, занятых иконописанием. А значит, можно что-то понять и во внутреннем мире современных православных христиан.

Первое, что бросается в глаза – это некритичное отношение к иконописным изображениям, как у самих иконописцев, так и у людей, заказывающих иконы. Отсутствует интерес к серьезному изучению иконописной традиции, как части Священного Предания. Это считается чем-то ненужным, избыточным. И заказчик, и исполнитель и так, a priori, ощущают себя обладателями полноты знаний в этой области, они и так как-бы находятся в русле живой церковной жизни. Если какая-то критика возникает, то она порождается или личным вкусом, или по-своему воспринятыми отдельными богословскими идеями, но лично мне никогда не встречались попытки опереться в своем творчестве или в своей критике на целостность иконописной традиции. Очень подходящим термином для характеристики такого отношения к иконописи и к богословию мне кажется слово «импрессионизм». Этот термин, на мой взгляд, довольно точно определяет такое состояние ума, когда художественный образ или «богословская» идея фундированы не изучением традиции, не действительной духовной жизнью, а личным поверхностным впечатлением (impression) художника или «богослова» от икон, богословских идей или от духовных переживаний. Тут нет продумывания, нет вдумчивого погружения в изучаемый материал, вообще нет никакой мыслительной тяжеловесной работы. Есть одна легкость, невесомость, поверхностность, такие же, как на картинах французских художников-импрессионистов, за исключением, разве что, присущего французам красивого колорита и виртуозности исполнения. Возможно, такое, невозмутимое никакими сомнениями, доверие собственным впечатлениям восходит к европейской «картезианской» системе мышления, с его первоначалом: «мыслю, следовательно, существую». Возможно, это – просто обывательские самодостаточность и самодовольство. Но в любом случае, такое тотальное доверие своему уму не имеет ничего общего ни с Евангелием, ни с традиционным церковным сознанием. Традиционное общество основывалось на том, чтобы доверять именно не себе, а традиции, наследию Отцов. Человек традиционного общества очень внимательно относился к Преданию, в Предании находил для себя экзистенциальную опору. Пребывание внутри живого потока традиции формировало сценарий уверенного и устойчивого поведения средневекового человека в мире. Эти уверенность и устойчивость очень заметны в русских иконах вплоть до начала 20 в. Органичная внятность иконописного почерка, аутентичная гармония, как общих композиций, так и мельчайших деталей (волосков бороды, ремешков сандалий, узоров архитектуры) убеждают нас в том, что иконописная традиция была для средневековых мастеров не столько объектом внимания и предметом подражания, сколько средой обитания и «родным» языком. Канон, Предание не были для них какими-то внешними принудительными вещами. Наследие прошлого воспринималось как подлинное сокровище. В средневековых иконописных мастерских прориси выдающихся мастеров хранились и передавались, как творения Св. Отцов. Иконописцы воспринимали себя как учеников и послушников, предшествующих им художников. Например, преп. Андрей Рублев постоянно рассматривал старинные иконы, именно это созерцание были для него основой творчества и источником настоящего богословия: «чуднии они пресловущии иконописцы Даниил и ученик его Андрей… толику добродетель имуще,… яко никогдаже от земных упражнятися, но всегда ум и мысль возносити к невещественному и Божественному свету, чувственное же око всегда возводити ко еже от вещных валов, написанным образом Владыки Христа и Пречистыя Его Матере и всех святых, оно и на самый праздник Светлого Воскресения, на седалищах седяща, и пред собою имуща всечестныя и Божественныя иконы, и на тех неуклонно зряща Божественныя радости и светлости исполняху(ся); и не то что на той день тако творяху, но и в прочая дни, егда живописательству не прилежаху»2.

Конечно, тщетно ожидать, что традиционное общество возродится. Оно безвозвратно ушло. Традицию искусственно воссоздать невозможно, как это убедительно показывает Владимир Вейдле.3

Но можно, по крайней мере, честно признаться в этом, а не играть с богословием и с духовной жизнью. Мы ничего не имеем, ничего не понимаем, вот и должны осознавать себя нищими и глупыми, и из этого состояния всматриваться в иконописную традицию, молясь Богу, который “из камней может сотворить детей Авраама”. Все дело в изначальном отношении к себе: или я обманываю себя, что я всем обладаю и все понимаю, или я признаюсь себе в том, что я нищ, слеп, наг и убог. В последнем случае я смогу стать послушником Отцов, смогу как-то прикоснуться к настоящей духовной жизни, а, значит, и к иконописи. А если я буду ощущать себя богатым, будет неважно, каких Отцов я читаю, и какому стилю иконописи следую, 19 века или ранней Византии. Все равно, мое творчество будет эклектичной смесью разнородных элементов, которые никогда не сложатся в единое живое произведение искусства. Не от художника зависит, оживет ли его икона. Художник может лишь постоянно благоговейно вглядываться в древние иконы, иконы всех времен, вплоть до исчезновения традиционного общества, как это делал преп. Андрей. И не нужно, я думаю, слишком серьезно относиться к вербальному богословию, потому что древних Отцов мы сможем понять только через личный опыт духовной жизни, собственный опыт нищеты духа. А если такого опыта нет, то современный богословский «импрессионизм» ничем не сможет помочь.

Однако, несмотря на полную несостоятельность нашей духовной жизни, в этом, почему-то, не видится проблемы. Вообще говоря, беспроблемность и «прекраснодушие» – это характерные черты современного благочестия (а значит, и порожденной им современной иконописи). Нет ощущения тревоги от того, что мы как-нибудь роковым образом можем ошибиться в своей духовной жизни. Мне вспоминается очень яркий образ того, как нужно молиться: представь, что Христос отвернулся от тебя и уже уходит, ты видишь Его удаляющимся от тебя, вот сейчас Он уйдет навсегда, и у тебя не останется никакой надежды… Какой в этом случае будет твоя молитва? Ведь это будет отчаянный вопль! Святитель Феофан Затворник пишет: «Это глубокое чувство опасности своего положения и опасности крайней, от коей нет инаго спасения, как в Господе Иисусе Христе. Сие чувство и будет гнать нас к Господу и заставит непрестанно вопиять: помоги, защити! Оно было у всех святых и никогда их не оставляло. Противное ему есть чувство довольства своим положением, которое упокоивает человека и погашает в нем всякую заботу о спасении. Сыт, — и что еще? Не память только грехов я разумел, а вообще чувство, что деваться не куда, кроме Господа»4.

А у нас все хорошо, мы хорошо знаем богословие, разбираемся в иконописи. Мы, вообще, все обо всем хорошо знаем (Православное учение всесильно, потому что оно верно!) совершаем обряды, нам нечего бояться, мы спасены. И еще при этом критикуем протестантов за отсутствие духовной жизни. Да куда там протестантам до нашего отсутствия. У нас на месте духовной жизни зияет такая дыра, что протестантам и не снилась. Дальше, в тех же письмах Феофан Затворник говорит, что «молитва – это болезненное к Богу припадaние». Вот уж совсем не понятно с т. з. современного благочестия, почему “болезненное”. Боли то не чувствуется, кругом одно “ТОРЖЕСТВО ПРАВОСЛАВИЯ”. Нет сомнений, поиска, нет чувства опасности, нет ощущения тесноты. Но ведь Христос предлагает входить в Царство Небесное именно тесными вратами. Не окажется ли современное беспроблемное торжественное настроение теми «широкими вратами, ведущими в погибель»?

Иконопись обладает способностью не только возводить духовный взгляд молящегося «от образа к первообразу», оно может также послужить зеркалом души художника и отражением духовного состояния Церкви. Вглядываясь в современные иконы, можно ощутить спасительную тревогу за свою вечную участь, можно не только возвести взгляд на небо, но и сойти во ад своей души. Мне кажется, что такой опыт вглядывания в икону окажется крайне полезным для нашей духовной жизни. Я не уверен, что это мгновенно приведет к улучшению нынешней иконописи, но, вполне вероятно, может послужить поводом для трезвой реальной оценки своего внутреннего состояния, а значит, и для покаяния.

1 Леонардо да Винчи. Суждения о науке и искусстве. Санкт-Петербург, 2012. С. 50-51.
2 Цит. по «Богословие иконы в Православной Церкви». Лекция Митрополита Волоколамского Илариона в Свято-Владимирской духовной семинарии 5 февраля 2011 года.
3 Вейдле В. Умирание искусства. Размышления о судьбе литературного и художественного творчества. Париж, 1937. Гл. IV. С. 70—101.
4 Святитель Феофан Затворник. Письма о христианской жизни. http://www.verapravoslavnaya.ru/?sv_Feofan_Pismzma_o_hristianskoi_zhizni#5

Советуем почитать: 

Интервью с церковным художником Зурабом Модебадзе
«Икона являет нам другую реальность, которую нельзя показать, пользуясь образами нашего мира…»
Территория чуда. Золотошвейная мастерская «Убрус».
Автор
Виталий Борисов, Ульяновск
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе