Обе стороны пришли к выводу о бессмысленности дальнейшей эскалации конфликта и позволили США и Египту выступить посредниками в его урегулировании. Прежде чем занавес опустился, события привели в волнение весь арабский мир от Ирана до египетских "Братьев мусульман". Нет никаких сомнений в том, что все это еще не раз повторится. И несмотря на то, что прошедшие события никак нельзя назвать тривиальными, они, в сущности, мало что изменили.
Рассматривать в этом контексте итоги испанских региональных выборов казалось бы неуместным. Но на то и существует геополитика, что тихие события, вроде бы непосредственно никак не связанные друг с другом, обнаруживают глубокое родство и имеют гораздо большее значение, нежели те, что предоставляют газетам материал для громких заголовков.
Каталония – это регион, расположенный на северо-востоке Испании. Его столица, Барселона, второй по величине город в стране, который ко всему прочему является еще и индустриальным и финансовым центром региона. Несколько десятилетий в Каталонии действует сепаратистское движение, выступающее за независимость региона от остальной Испании.
На региональных выборах в Каталонии движение за независимость сохранило силу, но стало более сложным по структуре. Региональный президент Каталонии, Артур Мас, назвал досрочные выборы способом измерить поддержку референдума по сецессии. Партия Маса фактически потеряла 12 мест, но другая сепаратистская, но более левая партия удвоила количество своих мест. Вместе они увеличили свое представительство на одно место, и имеют необходимое большинство в две трети, чтобы инициировать референдум по отделению от остальной страны.
Давний спор Каталонии и Мадрида был углублен финансовым кризисом и проблемой распределения экономического бремени. Сначала Мас не поддерживал независимость, а выступал за большую автономию. Мадрид отказался идти на компромисс, и Мас склонился к идее полной независимости и досрочным выборам, которые привели к радикализации движения националистов и сдвигу его влево. И этот тренд будет все более заметным в Европе по мере усугубления экономических проблем.
Европа: давление границ
Начиная со Второй мировой войны основным принципом в Европе была священность и нерушимость границ. Как только границы становятся проблемой, повторно возникают напряжённости, которые доводили Европу до войн. (Кстати Испания одна из четырех стран-членов ЕС, которые не признали Косово из-за его собственного сепаратистского движения). Но проблема государства, предъявляющего территориальные претензии к другому, сохранилась.
Что оказалось тем не менее неожиданным, так это саморевизия националдьных границ. Наиболее известный случай – это "бархатный развод" Чехии и Словакии, когда две бывшие республики Чехословакии отделились друг от друга мирным путем. Также непредсказуемой была фрагментация Югославии или СССР на мелкие национальные образования. В 90-е пошла целая волна, иногда мирная, иногда нет, декларации независимости национальных государств, ранее упакованных в крупные субнациональные единства.
Однако нельзя сказать, что эта волна иссякла. В Бельгии франкоговорящие валлоны и говорящие на нидерландском языке фламандцы сохраняют напряженные отношения со времен образования Бельгии в начале 19-го столетия. В Словакии и Румынии многочисленное умеренно-националистическое венгерское население, оказавшееся за границами Венгрии после Первой мировой войны, живет в обеих странах и ищет воссоединения. В Великобритании существует шотландское сепаратистское движение. Северная Ирландия замирена, но и в ней действуют сепаратисты. Множество таких движений существует и в Италии.
Каталонское сепаратистское движение далеко от достижения реальной независимости. Но мы находимся на таком этапе европейской истории, когда границы более не меняются из-за государств, захватывающих территорию друг от друга. Ныне территориальные разногласия придают импульс движениям, способным изменить границы, перемещаясь из сферы невероятного и нелепого в пространство почти мыслимого. В таких вопросах идеологическая динамика, а не реальная вероятность событий, имеет значение. Поэтому давление национальных движений за самоопределение может стать на практике эффективным в относительно короткий период времени.
Европейская встреча в верхах, обсудившая бюджет ЕС, стала демонстрацией того, до какой степени национальный интерес - и национализм – до сих пор определяют политику европейских государств. Проблема в том, что европейская политическая и экономическая система основана на национальных государствах, и президенты и премьер-министры избираются в них же. Они ответственны перед своими избирателями, а те, хотят избежать затрат со своей стороны. Продолжающийся спор вокруг бюджета ЕС - возможность для правительств продемонстрировать публике, что они противятся любым мерам строгой экономии и стремятся переложить эти меры на своих соседей. Структуры Европейского союза быстро превращаются в представителей национальных государств.
Вопрос о том, кто именно внутри национальных государств должен взять на себя бремя экономических реформ, также возникает как еще один спорный вопрос. Это, в свою очередь, пересекается с вопросами, глубоко запрятанными в европейской истории. Каталония длительное время настаивала на том, что она отличается от Испании (автономна исторически и культурно). Но проблема не вставала остро до тех пор, пока не обнаружилось, что у членства Испании в ЕС будут существенные экономические последствия. Традиция каталонского национализма из ностальгии стала средством борьбы за перенос главных экономических тягот из Барселоны в Мадрид.
Трудная судьба европейского национализма
В Европе существует глубокая традиция романтического национализма. В его либеральной форме она представляет собой мнение, что каждая нация имеет право на самоопределение. Проблема в том, как определять нацию. Для романтиков она определена языком, особой историей, культурой и так далее. Плюс самовосприятием. Нация существует до тех пор, пока те, кто ее составляет, рассматривают себя как особую общность. Неявно в романтическом национализме содержится конфликт. Когда одно понимание романтического национализма отрицает законность конкурирующих требований конституирующих нацию составных частей, романтический национализм легко может стать репрессивным, а не освободительным. В ответ составные части нации также иногда изобретают национальные самосознания по самым разным основаниям, дестабилизируя целое. Европейское понятие национализма может быть дестабилизатором, и в его самой воинственной форме чудовищным дестабилизатором.
Гимн Европейского союза - ода Бетховена "К радости" из 9-ой симфонии композитора, - написана в честь Французской революции и духа свободы, имеющего источник во Французской революции. Освобождение подразумевалось не только для человека, но также освобождение и для нации и целой страны от феодальных династий. Это была комбинация понятия частных прав, национального самоопределения и национального самосознания. Европейский союз был создан для воплощения этих ценностей и целей в жизнь. Эти ценности еще не утрачены, но подвергнуты испытаниям. И главный пункт напряжения - нация, которая, вместо того, чтобы формировать сообщество, теперь является конкурирующими частями целого в игре с нулевой суммой.
Столь же интересны процессы, происходящие в Каталонии, где скрытые, казалось бы, национализмы в существующих национальных государствах, готовы теперь бросить вызов легитимности таких стран как Испания и требовать освобождения от нее и права на свое собственное полноценное государство. То, что начиналось как бархатные разводы, мирные и обоснованные, теперь может стать намного менее дружелюбным под давлением пресса экономических испытаний. Какие еще скрытые национализмы появятся, чтобы использовать щит национального самоопределения для смягчения экономических проблем? Легко отбросить национализм как некую архаику и как нечто, угрожающее дестабилизацией современной Европе. Но в европейской истории содержится не так много ссылок на такие аргументы, чтобы европейцы позволили себе подобную самоуверенность.
Сионизм - это движение, которое также выросло из европейского романтического национализма. Он опирался на еврейскую историю, культуру и религию, чтобы узаконить собственное право на еврейскую страну. Палестинский национализм также вырос из европейского романтического национализма. Идея этнического национального государства пустила корни в арабском мире в конце 19-го столетия, и позже продвигалась и популяризировалась арабскими левыми атеистами в 1950-х. Эта идея родом из самоопределения национальных государств, возникших на обломках европейских империй. Палестинское национальное движение выросло из этой традиции, требуя права палестинской нации на самоопределение, нации отличной от других наций.
Здесь мы видим оборотную сторону оды "К радости", укорененную в географии. Чтобы иметь нацию, у вас должно быть собственное место на географической карте. Начиная с Французской революции страны боролись за свое место в Европе. Оккупация Европы с 1945 до 1991 приостановила действие этого фактора, а с 1991 - конца холодной войны и заключения Маастрихтского договора, создавшего ЕС, вплоть до 2008 года эта остановка казалась вечной. Но очень медленно немыслимое становится неправдоподобным, а неправдоподобное – всего лишь маловероятным.
Романтический национализм может осуществить мечты или кошмары, и обычно реализует и то и другое. Сектор Газа намекает на кошмары, Каталония - на мечты. Но в большинстве мест, и в особенности в Европе, расстояние между мечтами и кошмарами не столь велико, как хотелось бы думать. У экономических проблем в сочетании с романтическим национализмом, увязанным в такой структуре как Европейский союз, который неспособен к осознанию подспудных сил и факторов, всегда был шанс реализовать европейские кошмары.
Сейчас это представляется немыслимым. Но европейская история - это и есть история мыслимого. Я испытываю серьёзные сомнения, что изобретатели сионизма в 19-м веке предполагали появление Сектора Газы как составной части будущего своего детища.
Джордж ФРИДМАН
Liberty.ru