Эта среда продуцирует сложный и пестрый мета-нарратив, который выходит далеко за ее пределы, так что даже не вполне воцерковленный православный рано или поздно узнает о проблеме ИНН, микрочипов, «мирового паспорта», «жидов», «мировой закулисы» и прочих вещах, связанных с новейшим эсхатологическим фольклором.
© h.koppdelaney
Именно в этой среде в начале 90-х гг. прошлого века возникло царебожие – учение о божественном статусе русского царя, основанное на традиции сакрализации царской власти в России. Оно унаследовало эсхатологизм «церковных людей» конца XIX – начала ?? в., воплощением которого стал сформировавшийся после поражения в Крымской войне (1853-1856 гг.) мессианский миф «Святой Руси», противоборствующей «темным силам», представленным в образе коллективной личности врага. Православные публицисты начала XX в. произвели синтез этого мифа с теорией официальной народности, в результате чего «Святая Русь» стала немыслима без православного царя.
Переломным моментом в истории царебожия, которое поначалу распространялось через проповедников – мирян, стал выход книги митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна (Снычева) «Самодержавие Духа», впервые изданной в 1994. В этом историософском труде история представлялась как противостояние двух начал: благой власти русского царя и попущенной Богом власти «темных сил». В ней впервые была предпринята попытка ревизии русской истории – в первую очередь, в отношении Ивана Грозного, который не только не соответствовал стереотипному образу «тирана», пропагандируемому врагами России, но и был показан как благочестивый, практически святой правитель. Концовка книги была открытой: власть, которая по праву должна принадлежать богопомазаннику, в 1917 г. была у него отнята слугами Антихриста и остается в их руках до сих пор.
Грядущий Царь (также – Белый Царь, Последний Царь, Царь-Победитель) – последний царь будущего, в скорое пришествие которого верят царебожники — является своеобразным ответом на эту открытую концовку: история должна быть завершена, власть должна быть отнята у слуг Антихриста и возвращена русскому царю. К. Чистов пишет о том, что кризисные периоды русской истории (например, начало XVII в) нередко были отмечены возникновением в крестьянской среде легенд о царе-избавителе, миссия которого состоит в национальном освобождении. Существует два типа социально-утопических легенд: это религиозно-мессианские легенды о «спасителях» и социально-политические легенды о «возвращающихся царях (царевичах) избавителях». Грядущий Царь, «рожденный» в царебожии в условиях социальной травмы, связанной с распадом СССР и разочарованием в новой России, является синтезом этих двух образов: с одной стороны, очевидны его мессианские функции, с другой – его социально-политическая роль.
С середины 90-х было создано несколько концепций, призванных осмыслить образ Грядущего Царя в контексте универсальной православной эсхатологии и эсхатологического фольклора прихрамовой среды. Из их авторов следует упомянуть В. Кузнецова, Р. Сергиева, А. Родионова, а также «опричников» А. Елисеева и Н. Козлова. Все они основаны на одних и тех же источниках и представляют собой инвариант одной схемы. Из источников следует назвать два основных: это экзегеза Священного Писания с отнесением к Царю всех мессианских образов, которые традиционно не относят к Христу (например, Льва из 3Езд., всадника на белом коне из Откр. или «Михаила, князя великого» из Дан.) и пророчества русских святых — Серафима Саровского, Лаврентия Черниговского, Пелагеи Рязанской, Кукши Одесского и других. Из этих данных, как из кусочков мозаики, складывается полнокровная картина эсхатологического будущего.
Образ Грядущего Царя имеет ряд универсальных характеристик, общих для всех концепций. Во-первых, не подвергается сомнению его принадлежность к роду Романовых, которая будет означать действительность его мессианских притязаний. Во-вторых, он уже рожден, но будет скрыт до некоторого времени, которое русские люди могут приблизить или отдалить. В-третьих, Царь будет явлен через его предтечу, воскресшего Серафима Саровского, и, наконец, в-четвертых, его роль – национальное освобождение и восстановление православного Царства, которое будет осуществлено после победы над Антихристом. Царство Грядущего Царя просуществует некоторое время (по Кузнецову – 2 года и 8 месяцев) до Второго Пришествия и Страшного Суда.
Кто?
При рассмотрении вопроса о том, кто спасется, следует уточнить, что собой в монархической эсхатологии представляет «спасение»: это возможность остаться в Царстве Грядущего Царя после его победы. Спасутся лишь те представители славянских народов, кто был верен царю, по выражению Р. Сергиева — «малое стадо», а все «враги» — в том числе «жиды» и неверные архиереи РПЦ МП — будут либо казнены, либо высланы за пределы Царства, во владения Антихриста. В. Кузнецов предлагает любопытную трактовку образа «гога и магога» из Откр.: это соответственно славяне и русские, которые на момент написания Откровения были врагами Христа, а теперь стали Его избранным народом. Существует и более оптимистическая версия, которой, однако, придерживаются немногие: по А. Родионову, Царство распространится по всему миру, и крестившиеся в полном составе китайцы станут воинством Царя, с помощью которого он освободит от ига Антихриста все народы.
Существует ряд дополнительных и условных критериев спасения, характерных для мифологии прихрамовой среды в целом. В первую очередь, это непринятие различных эквивалентов печати Антихриста. Оно может быть как прямым – отказ от российского (советский спасению не препятствует) или «мирового» паспорта, чипов, электронных карт, ИНН, так и косвенным – например, непосещение приходов «неистинной» РПЦ МП, которые приняли ИНН и потому являются как бы «запечатанными». В связи с тем, что аналогом печати в православном фольклоре часто считается чип, такие храмы могут называться также «чипированными».
В «опричной» версии царебожия, которая склоняется к традиционализму и фашизму, сотериологическая выборка осуществляется двояким образом: во-первых, существует «опричный остаток» — собственно опричные братства, например, «Санкт-Петербургское православное опричное братство благоверного царя Иоанна Грозного», или «Опричное братство св. прп. Иосифа Волоцкого», которые представляются как воинство Грядущего Царя и образ ангельского воинства. Во-вторых, спасшиеся будут избраны согласно «принципу Крови», который понимается, согласно А. Елисееву, как «единство духовного и биологического». В рамках этой парадигмы предлагается тезис о единстве расы и религии, принципиально важный для обоснования тождества «арийства» и православия. Таким образом, спасутся только истинные православные, т. е. «арийцы».
Когда?
В ситуации актуальной эсхатологии ее реализация предполагается уже при жизни нынешнего поколения, что справедливо и для царебожия; впрочем, в отношении «сроков» есть ряд нюансов. Во-первых, Грядущий Царь уже жив, и уже немолод: сейчас ему около шестидесяти лет со всеми вытекающими отсюда последствиями: сложно представить себе мессию старше семидесяти пяти. Во-вторых, верующие чутко прислушиваются к противоречивым прогнозам старцев, согласно которым мировая война начнется с 2013 по 2017 гг., а пришествие Грядущего Царя состоится, соответственно, с 2014 по 2018 гг. Важно отметить, что «старцы» здесь — не конкретные личности, такие как схиархимандрит Илий (Ноздрин), архимандрит Петр (Кучер) или иеросхимонах Рафаил (Берестов), а собирательный образ духовного авторитета, который невозможно редуцировать к списку имен.
Существует ряд условий, при исполнении которых можно, согласно одним данным, сделать возможным в принципе, согласно другим – приблизить пришествие Грядущего Царя. Во-первых, это соборное покаяние русского народа в грехах цареубийства или цареотступничества (виновность русского народа в убийстве Николая II – один из самых оспариваемых тезисов внутри движения). Покаяние реализуется как на индивидуальном уровне, так и на соборном – например, на Чинах Всенародного Покаяния, проводимых в с. Тайнинском Московской обл. с 2001 г. Во-вторых, это прославление Николая II в лике святости «искупитель». В-третьих, молитва о даровании Царя на литургиях по Царскому Чину, которые ведутся по дореволюционным, «неискаженным» служебникам с молитвой о царской власти и поминовением царей.
После того, как РПЦ МП в начале 2000-х гг. прославила последнего российского императора в лике «страстотерпцев», царебожие в основной своей массе окончательно отреклось от нее, заклеймив «неистинной» церковью, обвинившей русский народ в том, что на самом деле совершили «жиды» (лик «страстотерпец» предполагает принятие смерти «от своих»). Поскольку и на покаяние МП, и на исправление лика святости почти никто уже не надеется, понятие «русский народ», как и «Земная Воинствующая Церковь» относится только к «малому стаду» — самим царебожникам, в среде которых эти условия становятся исполнимыми.
Итак?
Эсхатология царебожия формировалась и продолжает формироваться как принципиально плюралистическая система с несколькими аксиомами, которые дополняются некоторым количеством теорем; впрочем, набор аксиом зависит от позиции конкретного автора. К примеру, если веру в Царя-победителя разделяют все, то грядущее истребление архиереев РПЦ МП должно еще быть доказано, и чаще всего доказывается через предоставление списка их ересей (цареборчество, имяборчество, папизм, экуменизм) или через тот факт, что они помажут на царство Антихриста. Авторы, вопреки всему идентифицирующие себя с РПЦ, находят пути для сохранения ее позитивного статуса, например, посредством «чистки рядов» Грядущим Царем, в результате которой в ней останутся только «верные». Ввиду того, что не существует двух «верных», во всем согласных друг с другом, чаще всего для консолидации достаточно лишь пары основных тезисов, хотя и нередки случаи расхождений, провоцирующих расколы внутри самого движения. Характерным для царебожия является сочетание предельной чуткости в отношении «ереси» и плюралистической трактовки собственного вероучения, предполагающей возможность различных мнений по второстепенным вопросам и задающей масштаб для индивидуального творчества.
Алексей Зыгмонт
Религо.РУ