О том, какой угар потребления возник в дворянской среде России в середине XVIII века пишет историк Андрей Шипилов в журнале «Общественные науки и современность»,2007, №1, стр. 132-144. Ниже (с сокращениями) этот материал:
«Желание российских дворян превратиться из служилых людей в благородное сословие, выделиться, оттолкнуться от мира подлого люда, проще и быстрее всего можно было реализовать в сфере потребительской культуры, выстроив себе дом с мезонином, надев кюлоты с чулками и заведя повара-иностранца. Демонстрировать свое превосходство понятнее и приятнее всего с помощью престижного потребления, при котором престиж потребляющего растет прямо пропорционально тому, насколько редкие и, соответственно, дорогостоящие продукты он потребляет.
Если говорить о продуктах в прямом смысле этого слова, то таковыми могли стать только продукты импортные: состав столовых запасов, получаемых дворянами из своих имений, был вне зависимости от их знатности и чиновности довольно простым – зерно, мука, мясо, птица, яйца, мёд, грибы, ягоды, орехи и т.п. Натуральный оброк с крестьянского хозяйства и не мог быть иным – от мужика можно было потребовать раков и клюквы, но не апельсинов и устриц; однако положение обязывало, и дворяне тратили огромные средства на приобретение импортных деликатесов, престижность которых стала столь значительной, что порой превышала их потребительские свойства.
Всё возраставшая в течение XVIII века стоимость ввозимых в Россию продуктов, таких как сыр, сельдь, рис, сахар, виноградные вина, водка, ром, пиво, портер, кофе, чай, фрукты, пряности и т.д., каковые в основном являлись продуктами именно дворянского престижного потребления, исчислялись огромными цифрами. Так, в 1749 году в Россию было ввезено из Европы этих товаров на сумму 1,3 млн. руб. (24,4% от общей стоимости ввоза), а в 1758-1760 годы среднегодовой ввоз этих товаров в стоимостном выражении равнялся уже 2,1 млн. руб. (28% всего импорта).
В натуральном выражении объемы среднегодового импорта 1758-1761 годы были таковы: виноградное вино – 3,7 млн. л, водка и ром – 202 тыс. л, портер и пиво – 192 тыс. л, сахар – 960 тыс. кг, сыр – 82 тыс. кг, кофе – 137 тыс. кг, чай – 129 тыс. кг. Если мы определим количество лиц, обладавших достаточными возможностями для более-менее регулярной покупки (и, соответственно, потребления) этих продуктов, в 150 тыс. человек (поместное дворянство, классное чиновничество, офицерский корпус, часть горожан), то на одного потенциального покупателя/потребителя в это время приходилось в год по 24,4 л импортного вина, 1,4 л водки, 1,2 л пива, 6,4 кг сахара, 0,6 кг сыра, 1 кг кофе, 0,8 кг чая.
Эти по сегодняшним меркам вполне рядовые продукты в рассматриваемую эпоху составляли основу престижного потребления: цены на импорт были таковы, что, например, для того, чтобы выпить чашку чая с сахаром, получающему подённую плату работнику пришлось бы трудиться полтора дня (2 г чая и 15 г сахара стоили в это время приблизительно 7 коп., а за день работы по плакатным расценкам платили 4 коп. зимой и 5 коп. летом; если же этот чай был с лимоном, то работать пришлось бы не менее двух дней – лимоны даже в Москве стоили по 3 коп. штука).
В силу высоких цен на импортные продукты экономика страны с каждым десятилетием всё больше становилась объектом дворянской эксплуатации: за первую половину XVIII века внешнеторговый оборот увеличился в 7 раз, но если на вывоз шла продукция, произведённая крестьянскими и, в меньшей степени, рабочими руками, то ввозили всё больше вещи, предназначенные для престижного потребления элиты. Так, в 1749 году через столичный порт было ввезено на 651 тыс. руб. сахара, фруктов, сыра, пряностей, кофе, чая и табака: это лишь на 17 тыс. руб. меньше той суммы, на которую было вывезено леса, пушнины и воска. Только вино, водка, ром и пиво составили 12,9% стоимости всего ввоза: импортного алкоголя было закуплено на чрезвычайно внушительную сумму в 644 тыс. руб. – это на 36 тыс. 477 руб. больше той суммы, на которую было вывезено в этом году таких российских товаров, как парусина, все виды полотна, канаты и верёвки, смола, поташ, свечи, мыло, икра, ворвань, щетина, медь, рыбий клей, рогожи, хлебное вино, рожь, мука, коровье масло, мед, патока.
Заморское вино стоило в два раза дороже отечественной водки, в двенадцать раз дороже мёда и в двадцать четыре раза дороже пива; это, безусловно, был продукт престижного потребления, причем следует отметить, что ввоз импортного алкоголя неуклонно возрастал. Так, в 1710 году было импортировано вина и других напитков на 74 тыс. руб. (6,0% общей стоимости ввоза), в 1724 году ввоз составил 141 тыс. руб. (8,9%), в 1749 году – 644 тыс. руб. (12,9%), в 1758-1760 годах среднегодовой ввоз спиртного составлял 946 тыс. руб. (12,9%).
Остановить этот рост было невозможно, любые меры оказывались бессильными. Так, после введения в 1755 году нового таможенного тарифа и отмены внутренних таможен в 1757 году пошлины на импортные вина фантастически выросли: например, шампанские вина по тарифу 1731 года облагались пошлиной по 5 руб. с бочки, а по тарифу 1757 году – внешней пошлиной в 24 руб., к чему прибавлялась внутренняя пошлина в 31 руб. 20 коп., то есть в 11 раз больше. Венгерские вина раньше облагались пошлиной в 2 руб. с бочки, а теперь внешней пошлиной в 7 руб. и внутренней в 9 руб. 10 коп., то есть 16 руб. 10 коп. – в 8 с лишним раз больше.
И каков же был результат этих поистине драконовских нововведений? Среднегодовой ввоз алкогольных напитков через столичный порт в 1751-1753 годы равнялся 454 тыс. руб. (12,2% ввоза), а в 1758-1760 годы вырос до 571 тыс. руб. (15,1%). (Подобные попытки делались и раньше, однако всегда кончались примерно одинаково: в XVII веке ввозные пошлины на импортные виноградные вина достигали 50%, однако как только собутыльники царя-реформатора распробовали венгерское и бургонское, размер пошлин был уменьшен до 6-12,5%; в 1724 году Петр I ввел протекционистский тариф, по которому пошлины на импорт достигали 75%, однако уже при Екатерине I Верховный тайный совет резко снизил импортные пошлины на вина, сыр, масло и галантерею.)
Так же обстояло дело и с другими заграничными деликатесами: импорт пищевых продуктов – предметов роскоши, составлявший в 1751-1753 годы 23,6% ввоза через столичный порт, в 1758-1760 годы вырос до 36,8%: росту потребления вина, сахара, кофе, импортных фруктов не мог помешать никакой тариф, причём процесс этот был чрезвычайно быстрым. При общем снижении суммы импорта с 3,7 млн. руб. в 1751-1753 годах до 3,3 млн. руб. в 1758-1760 годах (на 0,4 млн. руб. меньше), стоимость ввоза этих предметов престижного потребления возросла, соответственно, с 0,9 млн. руб. до 1,2 млн. руб. (на 0,3 млн. руб. больше).
Импорт спиртных напитков, кофе и плодов стоил значительно больше, чем давал вывоз железа (717 тыс. руб. и 648 тыс. руб., соответственно). А если взять ситуацию по внешней торговле страны в целом, то в 1758 году, сразу после введения драконовских пошлин на импортный алкоголь, только вина, водки, рома и пива было ввезено на сумму, превышающую стоимость всего экспортированного железа и парусины (946 тыс. руб. и 928 тыс. руб., соответственно).
Трудно сказать, был ли английский портер вкуснее русского мёда, но сам факт, что благородное сословие тратило на приобретение привозного спиртного больше, чем давал весь вывоз текстиля и металла, свидетельствует о степени дворянского желания продемонстрировать свой статус даже в столь непритязательной сфере, как пьянство. Конечно, одним «употреблением» дело не ограничивалось: с усвоением престижных новинок в виде готовых продуктов коррелировало внедрение новых кулинарных технологий, в частности приготовления блюд на огневой плите. В культуре питания высшего сословия произошли существенные сдвиги под воздействием таких факторов, как разрыв в кулинарной традиции двора и придворных, связанный с переносом столицы в Санкт-Петербург, увеличение количества иностранцев, переселявшихся в Россию, и боевые действия русской армии на территории Западной Европы, в ходе которых тысячи дворян-офицеров непосредственно знакомились с европейской кухней».
+++
Ещё о мироустройстве в России и Европе в XVIII – первой половине XIX веков:
Что и сколько читали в царской России
В первой половине XIX века Россия представляла собой интеллектуальную пустыню: в лучшем случае тиражи книг составляли сотни экземпляров, и те распродавались годами. Но даже в начале ХХ века тиражи умных книг были максимум 10-15 тыс., а самым популярным был лубочный писатель Матвей Комаров.
***
Tип государство ка производное от этнографии семейных отношений
Почему англичане и американцы без построения нации успешны в мире, а немцам и японцам для этого пришлось строить нацию? Почему русские вынуждены вечно прозябать в омуте имперскости и что нас роднит с южноевропейцами? Французский политолог Тодд выводит ответы на эти вопросы из этнографии семейных отношений в стране.
***
Картофель как двигатель прогресса в Европе
Бурное демографическое развитие и стремительный рост урбанизации в Европе в XVIII – первой половине ХХ века стали возможны благодаря распространению картофеля. Его корнеплоды оказались в 2,5-4 раза более питательны, чем зерновые, являвшиеся тогда основой рациона европейцев. А увеличение посадок картофеля на 1% приводило к росту урбанизации на 0,03-0,04%.