Когда мальчику был лишь годик, он перенес детский паралич. Подросшего парнишку сверстники стали дразнить «косоротым» – на лице после тяжелой болезни остался изъян. 

– Обидно было до слез. И я нашел выход – стал спортом заниматься, чтобы всегда уметь за себя постоять, – улыбается Масленников. 

Потом – новая трагедия: в 1937-м его отца арестовали – среди ночи, неожиданно, без объяснений. Приехал «воронок» и увез в неизвестном направлении. 

– Больше я отца никогда не видел, – вздыхает ветеран. – Ходили слухи, что тогда на него завистливый сосед наклеветал. 

Но судьба оказалась еще более жестокой. Через год после ареста отца Веня с тремя братьями остались сиротами – мать умерла после тяжелого воспаления легких. Болезнь скрутила ее за три дня. 

Предчувствие беды 

– Село Тутаново в Первомайском районе, где я родился и жил, хоть и небольшое было, но многие там читали газеты. Хорошо помню, как незадолго до войны все мы радовались, если находили заметки о победах немецкого флота над английским, – с досадой говорит Вениамин Константинович. 

Но надвигающаяся война с фашистской Германией не стала для него полной неожиданностью. 

– Нам, конечно, вдалбливали: никакой войны не будет, это провокация! Да только летом 41-го предчувствие уже витало в воздухе. А когда отовсюду к границам стали подтягивать солдат, технику, тогда даже пастуху стало ясно – скоро война. 

На фронт Масленников попал не сразу. Летом 1941-го поступил на курсы учителей физкультуры, потом пришел работать в школу №47, а в том же году, в декабре, записался добровольцем. 

И это был практически смертельный приговор, потому что к апрелю 1942-го его дивизия потеряла весь личный состав. Причем командиры погибли в первую очередь: они были одеты в белые бушлаты и черные шапки в отличие от рядовых, которые носили бушлаты зеленого цвета. Немецкие снайперы быстро разобрались, что к чему. 

– А мне каким-то чудом удавалось спастись, – делится ветеран. – Хотя один раз снайперская пуля разорвалась в двух сантиметрах от моего лица. 

После разгрома дивизии в родное село пришло сообщение о смерти Масленникова. До конца войны там считали, что в живых парня давно уже нет. А он в декабре 1942-го воевал под Великими Луками – эту битву называли «карманный Сталинград». 

Бои там шли страшные, немцы сопротивлялись изо всех сил, стараясь любой ценой удержать стратегически важный объект. Великие Луки были взяты лишь 15 января 1943 года – из 860 человек батальона, в котором воевал Масленников, в живых остались лишь 25. 

– Люди гибли на моих глазах, – вспоминает ветеран. – Если спросите, что было самым страшным, я не смогу ответить. Каждый новый день казался еще более жутким. Повсюду кровь, стоны и муки раненых. 

Погиб за меня 

Под Великими Луками во время бомбежки солдаты укрывались в воронках от мин – считалось, что снаряд дважды в одно место не попадет. 

– Лежу я в такой воронке, и вдруг в голове мысль: беги! – рассказывает Масленников. – Рванул... Взрыв! Новая мина попала ровно в то место, где я лежал, и разорвала пополам солдата, занявшего мою позицию. Скворцов его фамилия была, больше ничего о нем не знаю. 

Вениамин Константинович старается говорить бодро, его выдают только руки – они трепетно сжимают корочки от документов погибшего солдата, хранящиеся с тех самых пор. Тогда же внутри написал: «Февраль. 1943 год. Погиб за меня». 

– Знаете, я ведь неверующий, – признается ветеран. – Но что-то, я знаю, над человеком довлеет – иного спасает, ангелом-хранителем для него становится, а иного, наоборот, прямой дорожкой к гибели ведет... 

И вспоминает другую историю, про своего фронтового друга – единственного и настоящего – Гришу Белобратова, золотодобытчика из Комсомольска-на-Амуре. Познакомились они во время учебы в Оренбургском танковом училище в начале 1945-го. 

– Стали мы словно братья, – вспоминает Вениамин Константинович. – И вот приходит время распределения. «Я без тебя – никуда! Давай вместе проситься!» – уговаривает меня Гриша. 

Друзья добились своего и вместе отправились на фронт под Варшаву. Зима, холод – Гриша тяжело застудил уши. Ему говорят: «Давай в тыл, в госпиталь». А тот ни в какую: «Хочу с другом остаться». 

– Как я ни уговаривал его, все без толку! – с горечью ударяет рукой по столу Масленников. – А вскоре Гриша погиб. Ну, кто его просил везде со мной быть? Эх, Гришка, не увяжись ты тогда за своим другом, может, жил бы сейчас. 

Рядом со смертью 

В том же 45-м под Варшавой Масленников в очередной раз оказался на краю гибели. 

– Еду на самоходке и вижу – наша машина в кювете, – вспоминает ветеран. – Предложил помощь. А своему наводчику и заряжающему говорю: «Отойдите, нечего вам сейчас здесь делать». 

И в следующую минуту – жуткий удар о землю. 

Вениамин Константинович очень хорошо помнит, как подумал тогда: «Вот и все, конец!». Оказалось, что в танк попал немецкий снаряд, и парня взрывом отбросило на 10 метров, раздробило обе ноги. 

– Меня положили на другую самоходку, чтобы везти в госпиталь, – рассказывает ветеран. – А рядом кладут два обгоревших до черноты тела, лица раздуты. «Кто это?» – спрашиваю. «Своих не узнаешь, что ли?» – мне говорят. Оказалось, мой экипаж – наводчик и заряжающий, с самого начала войны на фронте. Черт возьми! Я был уверен, что их нет в машине. 

Пономаренко, бывший матрос, очень красивый парень, еще был жив. Ему перебило ноги и руки. Лежа на самоходке, обгоревший, он пытался застрелиться. Вениамин Константинович вспоминает, как кричал тогда: «Заберите у него пистолет! Заберите!». Пистолет отобрали, но в госпитале под Харьковом Пономаренко все равно умер – не дал переливать себе кровь. 

А Масленников провел в госпитале полгода и сразу после выздоровления отправился на Дальний Восток – воевать с японцами. 

Сейчас он – кавалер десятков боевых наград. После войны женился, вырастил троих сыновей. Жена давно умерла. Ветеран воспитывает двух правнуков, которым прививает привычку к здоровому образу жизни. Рецепт долголетия – свой, проверенный и беспроигрышный. 

– Каждый день долгие прогулки на свежем воздухе, – с улыбкой перечисляет он, – зарядка и, самое главное, большое желание жить! 

Последнего у него хоть отбавляй: Масленников пишет юмористические стихи, фотографирует, читает, собирает собственную библиотеку. 

– Подумывал было к 90 годам опять жениться, – подмигивает Вениамин Константинович, – но, боюсь, времени на жену не будет хватать. Так что пока повременю. 

Анна КОУЗОВА

"Ярославский Регион"