Виртуальная эстетика на стенах музеев и художественных галерей – явление уже привычное. Иначе и быть не могло: компьютерная графика давно претендует на роль того инструмента, который в перспективе должен заменить архаическую палитру с кистями. Проблема только в том, что существование картинки на экране выглядит несколько эфемерным и оттого не совсем серьезным. Даже и печать на обычном принтере мало помогает, все равно остается привкус легкомыслия всей затеи. Выводить изображение надо на холст, тогда обретется недостающая значительность.
По этому пути и двинулся голландский художник Би Флауерс, который уже несколько лет импортирует свои компьютерные творения на полотна величественных форматов.
Получается эффектно, но все равно как будто понарошку. Особенно это ощутимо, когда автор берется перекраивать сюжеты из традиционной живописи на новый, постмодернистский лад, что и представлено в новой серии ««Jetztzeit». Введенный философом Вальтером Беньямином термин означает «момент вне времени» или «момент вне истории». На практике художник пользуется этим понятием, чтобы лишить хрестоматийные мизансцены всякого смысла.
Вроде бы прочитываются в композициях у Би Флауерса намеки на «Распятие» или «Пьету», однако схожесть мнимая. Ничего сакрального Флауерс не подразумевает, все действия на полотне бессмысленны, а персонажи предельно безлики. В этом и проявляется «момент вне времени»: кто, кого и по какой причине волочет на крест или оплакивает, автору словно неизвестно. И зрителя он пытается убедить в том же: мол, все здесь бесцельный и красивый морок без определенного содержания.
Что верно, то верно – морока хватает.
Атлетичные полуобнаженные тетки и мужики застывают в многозначительных позах, в виртуальном небе кружат 3D-вертолеты, у кого-то в руках тромбон, у кого-то – окровавленный кинжал. Дух насилия и тлетворной красоты прет отовсюду, не имея никаких мотиваций и объяснений. Поначалу берешься играть в ту «угадайку», что задумана автором – вот что-то типа Евы со змеем-искусителем, тут, кажется, мадонна с младенцем, вернее сразу с двумя, а вот дамы изображают, пожалуй, трех граций. Но занятие это быстро прискучивает, поскольку опознание сюжетов смысла всему зрелищу не добавляет.
Проще говоря, его там и нет. На этом базируется авторская концепция.
Нечто подобное демонстрировал не так давно компьютерный проект группы AES+F «Последнее восстание». Там тоже безликие персонажи совершали странные действия, и тоже царил дух немотивированного насилия. Но у знаменитой арт-команды абсурд искупался настроением, был в их виртуальном мире некий психологический привод, зацепляющий шестеренки в зрительском сознании. Здесь же – ни малейшего контакта с аудиторией. Упомянутая «угадайка» лишь дополнительно запутывает ситуацию, создавая порочный круг. Те зрители, которые не распознают прототипы этой цифровой живописи, остаются просто сторонними зеваками, а те, что улавливают подоплеку, не могут не задаться вопросом: а к чему этот огород?
Толковому постмодернисту простишь многое – хотя бы из-за того, что уж очень искушен, чертяка, в деталях и контекстах. Особого проку от его творений нет, но занятно. Когда же на мировую культуру покушаются с налету, всего лишь из намерения сунуть палку в муравейник – тогда неизбежно пожимание плечами и постная мина на лице. Может, компьютерная графика и есть искусство будущего, но что-то ведь все равно надо прикладывать к изобразительным программам кроме умения нажимать на нужные клавиши.
Газета.Ru