Все против всех

Мировой кризис в буквальном смысле стал лицом этого года. 27 июня в Москве открывается выставка лауреатов всемирного конкурса фотожурналистики World Press Photo, организованная фондом «Объективная реальность». На WPP-2009 победил американец Энтони Суо: на его снимке вооруженный полицейский осматривает дом, из которого выселили жильцов, не способных больше платить по ипотечному кредиту

В марте 2003 года в Сан-Франциско Энтони Суо снимал демонстрацию против войны в Ираке

Расскажите о снимке, с которым вы победили на World Press Photo: как вы его сделали?

Знаете, какое-то время назад в Америке случился большой экономический кризис…

Да, знаю.

(Смеется.) Ну так вот. Когда разразился ипотечный кризис, тяжелее всего пришлось Кливленду: это дорогое место, и там был самый высокий уровень неплатежей по ипотечным кредитам. Я поехал туда и поразился: огромное количество домов было заколочено — выселенные дома заколачивают, чтобы в них не промышляли вандалы, сквоттеры и наркоманы. Так что картина кризиса была очень наглядной: сразу видны были дома, по которым он прошелся. Практически на каждой улице, особенно в восточном Кливленде, был хотя бы один такой дом, а иногда и десяток или даже целые улицы… Визуально это очень впечатляло.

Потом я приехал туда еще раз, и мы договорились с департаментом полиции, что я поработаю с детективом Робертом Коулом — он производил выселение из домов, которые банки забирали у неплательщиков. Каждый раз, когда он заходил в дом, было непонятно, чего ждать: могло быть все о’кей, а могли хозяева устроить истерику или наброситься на нас с оружием — в Соединенных Штатах очень много оружия, знаете ли. Это довольно-таки опасное место.

На фотографии дом выглядит заброшенным…

Если в таком доме никого нет, приставы имеют право взломать дверь и вывезти все, что внутри. Но перед этим, когда дверь взламывают, полицейский должен зайти внутрь и убедиться, что там безопасно. Детектив Коул передвигается по такому дому с оружием в руках — он ведь не знает, кто или что ждет его внутри.

Все это происходит очень быстро. Иногда было действительно страшно: мы спускались в подвалы или заходили в темные комнаты и не знали, что может там произойти. В общем, в те несколько минут, пока Коул осмат­ривал дом, у меня было постоянное чувство опасности. В первые полтора дня мы с ним побывали в 12 или 15 домах, и примерно пять из них ему пришлось осматривать с оружием.

А были случаи, когда во время выселения на полицейских нападали, начинали стрелять?

Было множество разных историй. Я слышал о полицейском, которого застрелили. А детектив, с которым работал я, иногда натыкался в выселенных домах на компании наркоманов, и ему приходилось вызывать полицейский автобус и всех арестовывать.

Часто, когда мы приезжали, дверь дома уже была взломана, а внутри поработали вандалы. На моей фотографии видно, что в комнате все вверх дном, многое украдено. В этом доме, видимо, жил какой-то военный, и у него было оружие: на полу валялись гильзы, патроны, оружейные журналы. Но к тому времени, когда мы приехали, оружия уже не было — скорее всего, его вынесли вандалы, и оно в конце концов оказалось на улицах Кливленда.

А однажды другой полицейский позвонил в участок и вызвал нас, потому что когда он открыл дверь, то почувствовал запах смерти. Мы приехали, зашли внутрь и обнаружили собаку: ее оставили в доме на цепи, и она умерла от голода. Так и лежала посреди кухни на полу.

Как правило, фоторепортеры ездят снимать войну в какие-то специальные места, в горячие точки — в Ирак, Чечню, Дарфур. А тут кажется, будто война пришла в обычные американские дома. Это действительно так?

Да. Знаете, когда мы заходили в эти дома и он проверял комнаты, а я шел за ним, у меня было то же самое чувство, что и в Чечне — я же был в Чечне в середине 90−х, — чувство, что ты постоянно подвергаешься смертельной опасности. Ну и вообще сам факт, что кто-то бродит по твоему дому с пистолетом в руках, потому что ты не смог заплатить проценты по ипотечному кредиту, — это все-таки нечто из ряда вон выходящее. В каком-то смысле это и есть война.

Сила этой фотографии, по-моему, в том, что сразу не понятно, что на ней происходит. А после того, как она получила первый приз WPP, люди начали спрашивать, что же все-таки происходит и почему. И можно размотать весь клубок финансового, ипотечного кризиса и увидеть, что корни у всего этого — в Вашингтоне и на Уолл-стрит. То есть люди начинают по-настоящему расследовать эту историю.

Кризис визуально похож на войну?

О да! И не только потому, что в обычные частные дома заходят вооруженные люди. Многие потеряли работу, многие магазины закрылись, сейчас колоссальная безработица, автомобильная промышленность встала — да, это большая экономическая война. Хотя все войны в конечном счете экономические, так ведь?

В Москве Суо и другие фотографы WPP проведут мастер-классы

В Москве Суо и другие фотографы WPP проведут мастер-классы

В принципе да.

Посмотрите хотя бы на Детройт — это просто кошмар! Он выглядит ничуть не лучше Грозного сразу после того, как русские разбомбили его к чертям.

Правда?

Да! В центре Детройта теперь около 80 тысяч брошенных зданий.

Кто, по-вашему, победит в этой войне?

Никто.

Почему?

Потому что ни одну войну невозможно выиг­рать. Разве у войн есть победители?

Должны быть. Люди ведь затевают войны, чтобы победить, а не ради самого процесса.

Я вам так скажу: не победит никто. Все проиграют.

В каких городах США кризис выглядит страшнее всего?

Сейчас он уже по всей Америке, даже в Лас-Вегасе. Флорида, Огайо, Иллинойс. Нью-Йорку очень сильно досталось: куча магазинов позакрывалась, многие остались без жилья… Может, в России все не так плохо, но в США все очень серьезно.

В России хуже всего в маленьких городах, которые построены вокруг какого-нибудь большого завода.

Да, и у нас в маленьких городах хуже всего — например, где-нибудь в Индиане… Есть области, где безработица достигает 20–25% — это приблизительно уровень Великой депрессии. Стоит выйти на улицу, и ты видишь кризис воочию.

Как вы думаете, он повлияет на западный образ жизни в целом? Можно ли сказать, что американский образ жизни кардинально меняется на наших глазах?

Пока еще трудно сказать. Сейчас начали говорить, что экономика потихоньку поднимается, и я тоже начинаю ощущать какое-то движение: вот в январе — марте все остановилось, и было реально страшно, сейчас не так. И если кризис продлится всего полгода, американцы могут и не принять его всерьез.

Но я очень надеюсь, что они сделают выводы и реструктурируют свою финансовую систему. Потому что многие потеряли на этом кризисе деньги, но ведь еще больше денег было украдено! Те, кто давал хищнические кредиты, — это же самые настоящие грабители, которые орудовали в дорогих районах типа Кливленда, фактически отбирая деньги у людей. Некоторых из них поймали, но большинство так и ушло с деньгами.

Хорошо, кризис — это война. А мир вообще? Насколько сейчас это опасное место?

Существует множество государств и культур, склонных воевать. И людей, которые думают, что война им для чего-то нужна. Я не думаю, что в войне может быть победитель, но этот аргумент, к сожалению, не способен прекратить ни одну войну. Так что мне не кажется, что человечество готово просто взять и начать жить в мире.

Везде есть какая-то опасность, какая-то напряженность. Я вот только что был в Японии, а там через море Северная Корея, во главе которой стоит сумасшедший. Никто ведь не знает, что он сделает завтра со всеми этими ракетами и ядерной энергией. Так что людям, которые живут в этом регионе, я думаю, очень неуютно.

Когда всем заправляет сумасшедший, может случиться все что угодно. Америка это поняла 11 сентября 2001 года, Россия тоже видела достаточно террористических актов… Есть люди, которым нравится такой образ жизни; для всех остальных важно только вовремя убраться подальше.

А что важно для вас? Вам нравится жить в таком мире?

А у меня нет выбора. Он такой, какой есть. Что тут поделаешь?

Фото: ANTHONY SUAU

Эксперт Online
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе