О карикатуре. Отказ от нее в наших СМИ начался задолго до Шарли. Приказал давно уже долго жить сам Крокодил. Наша газета была последней из могикан – Слава Ковальков в рубрике Кукрыникс не стеснялся ставить Васины карикатуры на всю полосу. Возникла и необходимость рассказать подробнее о нашем карикатуристе. Была опубликована нижеследующая статья, в которой, говоря не совсем об этом низком жанре (карикатуре), Вася сказал о ненужности окарикатуривания карикатуры. Округляя свои знаменитые глаза (от удивления они у него карикатурно округлялись), он искренне не понимал, почему такого настоящего его самого принимают за карикатуру. Наивный платоник выдумывал там, где нет дела ни до кого, заговор именно против него.
И я такой же – я с ним согласен. В качестве иллюстрации помещаю февральскую страничку из его Календаря.
ЗДЕСЬ БЫЛ ВАСЯ
6 июня день рождения не только Пушкина, но и одного из лучших русских художников Василия Якупова. С днем рождения тебя, дорогой. И я еще благодарен тебе не только за то, что ты родился, но и дал информационный повод отвлечься от чиновников и олигархов. С этого, собственно, и начну излагать твое кредо. Излагать буду в форме монолога, вставляя по привычке свои вопросы. По привычке же дам в конце свой вывод. Итак:
Credo
Печально, что ты, или Слава (наш главный редактор – прежде всего, поэт), или я вынуждены заниматься газетным разгребанием дерьма. В этом пачкаешься. С другой стороны, раскрывает олигарх газету с карикатурой – он, может, ее и заслужил, но каждый человек тащит с собой такой мешок горя. Я не хочу слишком много смеяться над людьми. Агрессии много и без меня. Я достаточно набил руку и могу быть очень агрессивным художником и мне по силам талантливо изобразить агрессию, но меня останавливает Бог. И своей пресловутой «плохой репутацией» я тоже гашу свою агрессию.
-Смеясь над ними, мы не выражаем свою жалость к ним? Тем более, что и над собой уже можем с приходом нашего возраста смеяться без страха.
Люди заслуживают жалости, не видя того в мире, что могу назвать только «гармонией». Родиться и жить – редкая удача. Ты спрашиваешь, верю ли в Бога? Да – я верующий, и в Христа верую. Очень важно для меня, что Он не боялся быть оплеванным. А люди часто оглядываются на какие-то условности, боясь прослыть дураками. Есть ли сатана, спрашиваешь, - есть, но он не такой, каким его изображают. Страх быть и есть сатана. Когда человек старается казаться вместо того, чтобы быть – вот и сатанизм. Забавно, что сейчас, когда все заделались православными, когда стояние в церкви со свечкой стало эрзацем коммунистической идеологии, меня вдруг стали называть чуть не сатанистом. А единственный мной портретируемый персонаж – Бог. Если у меня есть талант, то этот инструмент я должен держать в чистоте. А в людях таится столько чистого и светлого, что они даже и не подозревают об этом. Я так часто в последнее время обнаруживаю в самых, казалось бы, грубых, звероподобных людях чистоту. Я больше совсем не верю в серость. И мне повезло, что в моем роду совсем не было крепостных. Мне легче других быть свободным.
О Ярославле
Здесь много рабского оглядывания: «Как бы чего не вышло». Даже, если человек едет на хорошем автомобиле и вдруг останавливается перед «зеброй», вызывает усмешки. Природного хамства и грязи в русских людях нет. Ведь жили же твои староверы без этого. Хамство – от рабства.
В Ярославле огромное желание творчества, огромная творческая сила. И мы часто оказывались первыми – первая забастовка в Перестройку, например. Но потом идет оглядка «как бы чего не вышло», и творческий порыв гаснет.
-А наши уникальные храмы 17 века?
Да, это уникально. Но, может быть, это связано с ослаблением Москвы. Для характеристики Ярославля значим анекдот, как город встретил ополчение Минина и Пожарского в Смутное время. Посовещались и решили вынести войску только сбитень. Потом уж ополченцы показали свою силу и заставили их поставить на постой с достойным содержанием.
Близость сильной Москвы, полная от нее зависимость заставляют оглядываться и осторожничать. Одна местная фирма решила издать мой календарь: все было готово, их начальник даже купил картину у меня. Но они собрались на свой совет, не знаю, как он у них называется, и постановили: «Издавать не будем. Как бы чего не вышло – у художника плохая репутация».
Когда я лет десять назад расписывал Дворец молодежи в Москве, никто не говорил, как надо делать. Проблемы возникали только с материалами. Мне была предоставлена полная свобода. Понятно стремление убежать отсюда в столицы людей самостоятельных и свободных.
-А ты что не остался?
У меня уже было предложение расписать казино там в Москве. Но я не чувствовал себя состоявшимся художником, побоялся погрязнуть в халтуре. К тому же у меня всегда были очень хорошие друзья, и большинство их живет здесь.
Я старался всегда быть независимым от денег. Но дело доходит до абсурда. Я работаю, прежде всего, для Бога. Но и для людей – ведь Бог нужен людям. Совсем не умею продавать, мои друзья тоже не умеют, а в Ярославле нет никого, кто стал бы заниматься галерейным бизнесом. Года два назад англичане, случайно наткнувшись на мои работы, пожелали их выставить в Лондоне, чуть ли не в галерее Тейт. Но у меня нет никакого агента, с кем они могли бы вести дело. Их запросы остались без ответа. Решили, верно, что чудак какой-то, не хочет, или связан контрактами, или укатил куда на Таити. У меня загранпаспорта никогда не было, и спонсоров не было, и грантов никогда не получал.
О художестве
Вася показывает свои работы – реалистические, но большей частью – абстрактные, наполняя квартирку светом музыки сфер. Работы уникальны, во всем мире другого Васи нет. Показывает на реалистическую «Тайную вечерю».
У зла нет лица. Чтобы лицо сформировалось надо быть самим собой. Зло стирает лицо.
-Как ты пришел к своему цвету?
В Ярославском художественном училище нас учили, что для цветовой гармонии следует все разбавлять серым. А у возрожденцев и, особенно, в иконе я совсем не видел серого. Я учился у них.
-У грека Феофана свет выжигающий, у Андрея Рублева – небесный.
Есть еще Дионисий. Для меня у него полет выше всех. Канон не изначально стал каноном, художники вырабатывали его формы. Но при всех наработанных ограничениях они смогли открыть самые нутряные источники света. Икона, как известно, смотрит на тебя – не ты на нее. Она изливается как музыка. Я открываю своей работой свои окошечки в гармонию, о которой давеча говорил. Я подслушиваю Божественную музыку – стараюсь (хоть это и невозможно) передать ее своим инструментарием. Вот для этого надо бежать халтуры. Имеешь дело с очень чистым материалом.
Я не художник. Не член Союза художников. Они помимо творчества, занимаются профессией. Мне странным кажется совмещать творчество и профессию. Можно ли Бога назвать профессиональным творцом? Или Он творит мир в свободной игре? Как во всех отраслях хозяйства в среде художников развита конкуренция. А при кастовом строении современной России вне касты ты – не с ними. Ты вроде неприкасаемого с «плохой репутацией».
Мы живем в 21 веке, а в Ярославском художественном училище еще не решили – можно ли импрессионизм ставить в один ряд с реализмом. Как бы чего не вышло.
***
Да, настоящий художник самоотвержен, голодает на своем чердаке, но предан искусству. Но стоит ли Ярославлю на пороге 1000-летия разбрасываться тем немногим из настоящего художества, что взошло на его почве. В кои то веки появился у нас свой «Ван Гог» – пущай же и едва сводит концы с концами. Потом нашим детям и внукам интереснее будет разыскивать его мазню и продавать по заоблачным ценам.
Ван Гога я взял в кавычки, чтобы показать своеобразие В. Якупова. Его можно сравнить больше с Гогеном или Кандинским, но не по образам. А по музыкальности. Гоген говорил: «В живописи каждый должен стремиться к выражению какой-то мысли, а не к описанию, поскольку имеет дело с музыкой». Мысли и образы у Якупова свои, и сочетание света и цвета тоже свое.
Он не случайно любит Льва Толстого. Вася берет весь мир, дает ему втиснуться в кусок холста, картона, доски или бумаги. А потом тщательно прорабатывает. Интересно выискивать в его абстрактных работах что-то свое. А «реалистические» работы каждый раз будут иными – помните, как князь Андрей пытался найти дуб, который был с ним согласен?
Мне кажется, что работает Якупов как Миро. Первая стадия работы – бессознательная, но вторая тщательно рассчитана. Я и купил у него доску «Памяти Хоана Миро». Черт с ними, с ботинками. Есть в чем ходить. А многочисленные обувные магазины моего города и без меня как-нибудь.