Властелин театра: Борис Мездрич

Борис Мездрич по праву считается одним из самых успешных театральных директоров России. Он приехал в Ярославль с большими планами - сделать первый драматический заметным явлением на театральном ландшафте России. Для работников театра он не просто директор, он еще доктор и исповедник, менеджер и продюсер, начальник и друг. Он умеет тонко разбираться в психологии артистов, руководствуясь принципом, что именно артист, а не директор, является главным человеком в театре.

Насколько мне известно, по образованию вы геолог. Расскажите, как геолог стал директором театра?

Действительно, в 1972 году я окончил Новосибирский государственный университет по специальности «инженер-геолог-геохимик». Работал в Академии наук научным сотрудником и был председателем совета молодежных клубов Владивостока. До 1980 года был стажером, потом мнс геологического института. Но театр меня интересовал всегда… В конце 1980 года стал заместителем директора Приморского краевого театра драмы. Меня позвал туда Ефим Давыдович Табачников, главный режиссер.

Вы можете назвать трех человек, знакомство с которыми изменило вашу жизнь?

Конечно. К сожалению, двое из этих людей уже ушли из жизни. Это были великие люди своего времени. Первый – Мигдат Нурдинович Ханжаров, он был директором Омского театра драмы на протяжении 26 лет. Потом я сменил его на этом посту. Он научил меня «рулить» этой огромной машиной под названием «театр». Второй – Ефим Давыдович Табачников – главный режиссер Приморского краевого театра драмы. Он научил меня понимать, что такое театр и что такое спектакль, научил отношению к артисту, научил, как «разруливать» конфликты и как их не создавать. А третий человек, изменивший мою жизнь, – Геннадий Петрович Алференко. Это мой сокурсник, мы до сих пор с ним дружим. Он социальный изобретатель. Он опередил свое время, создав в 1976 году Новосибирское городское добровольное общество любителей хореографии с правами юридического лица и счетом в банке и, что самое главное, без вышестоящего звена. У нас же в стране до 1991 года «без вышестоящего звена» были, если память не изменяет, Московское городское общество декоративных животных, садоводы-любители, кролиководы и еще что-то подобное, типа цветоводов. Остальные общества – «Знание», книголюбы, фонд культуры, ДОСААФ – имели вертикальную пирамиду. Так вот общество любителей хореографии было одним из первых зачатков гражданского общества в нашей стране. Гена был президентом этого общества, а я его заместителем. Тогда мы многому научились. Мы не протестовали против строя, но использовали возможности имеющихся социальных институтов, чтобы заставить их работать на интересы нашего дела.

Чтобы работать в театре, нужен совсем иной склад ума – это, скорее, больше подходит для гуманитариев, чем для представителей точных наук. Разве не так?

Нет. Геология – это вообще не наука, это система взглядов. Так говорил известный ученый – доктор наук Юрий Александрович Воронин. Я тоже придерживался этой точки зрения. Главное, чему нас учили, – как из неопределенной ситуации получить определенную. Это и есть суть научной деятельности. То есть на входе мы имеем множество неизвестных, а на выходе должны получить некие закономерности.

Выходит, научная деятельность похожа на работу директора театра?

Конечно. Приведу простой пример. Мы делаем новый спектакль. Начинаем переговоры с режиссером, с художником, определяем название, они приступают к работе, предлагают макет, мы начинаем его финансировать и так далее. Но каким будет спектакль как художественный продукт, как его примут зрители, мы не знаем. И как раз моя работа состоит в том, чтобы при многих неизвестных получить качественный результат. А для того, чтобы понять, получился или не получился спектакль, должны совпасть 3 составляющие.

Какие?

Первое – это внутренняя оценка в труппе. То есть большинство артистов в труппе должно понять, что это интересно. Второе – это оценка профессионалов – театральных критиков, театральных журналистов, профессиональных любителей театра, то есть тех, кто ходит на все премьеры. И третье – это зрители, которые должны поддержать спектакль.

У вас в жизни было много спектаклей, где совпали все эти 3 компонента?

Очень немного. В Владивостокском ТЮЗе – спектакль «Ювенильное море» по Андрею Платонову, в Омском театре драмы – спектакль «Церемонии зари» Карлоса Фуэнтеса. Во Владивостокской драме – «Бесплодные усилия любви» по Уильяму Шекспиру на музыку «Битлз», в Новосибирском оперном театре – опера «Аида» Джузеппе Верди, балеты «Баядерка» Людвига Минкуса, «Золушка» Сергея Прокофьева, «Шепот в темноте» на музыку Филиппа Гласса. Как раз «Аида» получила 4 «Золотые Маски» («Золотая Маска» – Национальная театральная премия России – прим. «ЭК»).

А в Ярославле удалось поставить такой спектакль?

В Ярославле я совсем недавно – всего полгода. И многого сделать еще не удалось, но я думаю, что спектакль «С любимыми не расставайтесь» Александра Володина близок к той оценке по всем трем параметрам, о которых я говорил.

В одном из своих интервью, вы сказали, что театр начинается не с вешалки, а с буфета…

Совершенно верно. Как геологу, мне пришлось много работать в геологических отрядах. Практически сразу после окончания университета меня назначили начальником отряда, так как решили, что я лучшим образом смогу организовать быт, питание, решить хозяйственные вопросы. И действительно, у меня это хорошо получалось. В театре то же самое. Прилично устроенный буфет для коллектива – это место психологической разгрузки, эпицентр многих событий.

Чаще всего зритель видит лишь внешнюю сторону театра, а что представляет собой театр изнутри? По каким законам живет?

Актер – это самый главный человек в театре, поэтому и линия поведения, психологическая температура театра зависят от артистов. Вот какая труппа, как она себя ведет, насколько она интеллигентна, профессиональна, насколько эти профессиональные отношения превалируют над интригами – все это и определяет внутреннюю жизнь театра. Поэтому отношения с актерами – это одна из главных забот директора. Актер должен чувствовать уважение. Оно должно проявляться во всем, вплоть до того, горит ли лампочка в служебном переходе или нет. В театре особая интонация, тональность. Здесь нельзя кричать. Нельзя ходить в верхней одежде по сцене. Нужно уметь сохранять спокойствие. И директор никогда не должен входить в «температуру» артиста, ведь по энергетике артисты все равно сильнее. Нужно брать другим. Нужно уметь влиять на ситуацию. Ведь директор театра – это не руководитель в классическом понимании этого слова. Это человек, который влияет за счет убеждения, за счет логики. Это, конечно, не исключает формальных вещей, например, выпуска приказов. Но основное – это личностное общение. Ведь коллектив у нас не такой большой. И директор не изолирован от коллектива, у нас нет, как на заводе, раздельных зон для питания руководителей и рабочих. Мы живем под одной крышей, и отношения носят интенсивный личностный характер.

 

 

Борис Мездрич

Борис Михайлович Мездрич родился в 1948 году в Омске. С 1980 по 1987-й – заместитель директора Приморского краевого театра драмы им. Горького. В 1987-м избран директором Приморского краевого ТЮЗа. С 1989-го – директор Омского академического театра драмы. С 2001 года – директор Новосибирского государственного академического театра оперы и балета. С сентября 2008-го – директор Российского государственного академического театра драмы им. Ф. Волкова. Автор 12 научных статей, заслуженный работник культуры РФ.

Актер – это самый главный человек в театре. Поэтому отношения с актерами – это одна из главных забот директора.

Я пришел в театр из науки и могу сказать: внутренний климат научного коллектива отличается от театрального. У меня были проблемы с актерами талантливыми, но в человеческом плане, с моей точки зрения, крайне неприятными. И я могу сказать одно: чем старше становишься, чем больше опыта общения с людьми получаешь, тем более терпимо относишься к этим проявлениям личности и более изобретательно. Появляется возможность привести человека к более позитивному состоянию, создать такие условия, которые бы сделали невыгодным (в широком понимании этого слова, не только в материальном) такое поведение человека в театре.

Какого должно быть соотношение между менеджером и творческим человеком в личности директора театра?

Я тоже размышлял на эту тему, анализировал свою работу и понял, что важно все. Иногда за секунды приходится переключаться от менеджерской деятельности к творческой. Ведь что такое творческая деятельность? Это, прежде всего, интуиция. А в нашей работе очень много неопределенностей. Нужно выбрать режиссера, название для спектакля, понять, как это будет соответствовать репертуару, разойдется по труппе, просчитать реакцию зрителя. И все это нужно решать на интуитивном уровне. Поэтому мне кажется, что соотношение 100 к 100 процентам.

За что вы больше всего цените людей?

Самое главное для меня – профессионализм. Если человек профессионально работает и я вижу результат, то могу многое ему простить: задержку, забывчивость какую-то. Если вижу непрофессионализм, то такой человек для меня как отрезанный ломоть. Люблю инициативу, когда человек готов поделиться своими идеями, а не ждет, пока его спросят. Это самый большой подарок и радость, остальное лирика.

Если мы заговорили о человеческом факторе, то в советское время чаще всего выдающиеся люди были неудобны для власти. Вы тоже были неудобным для власти человеком? Случалось ли получать за это?

Случалось. И еще как! Когда я работал во Владивостоке, в Академии наук, я был председателем Совета молодежных клубов. Это были 1974-78 годы. В то время мы регулярно организовывали творческие вечера. К нам с концертами приезжали известные барды: Александр Визбор, Александр Дулов, Сергей Никитин, Виктор Берковский. На их концерты собирались полные залы по 800-900 человек. А на следующий день меня вызывали на ковер. Вот представьте песню на слова И.С. Тургенева: «Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, – ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Не будь тебя – как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома?» Так вот петь про дни сомнений в эпоху застоя было настоящим преступлением. И, конечно, мне за это попадало.

А когда театру сложнее – сейчас, в эпоху рыночной экономики, когда театры становятся независимыми, или в советское время, когда театры были государственными и получали соответствующее финансирование из центра?

По-разному. В чем-то легче сейчас, в чем-то сложнее. Я пришел в театр в 1980 году. Тогда было сложно и из-за цензуры, и из-за плохого материально-техническим снабжения. Но в финансовом плане было гораздо легче, потому что мы за свои деньги могли на 3 месяца уехать на гастроли из Владивостока на Украину, например. Сейчас намного сложнее. Многое зависит от того, какую часть денег зарабатывает сам театр. Сегодня структура цен такова, что «подняться» можно только с помощью государства или спонсоров.

Ярославль нельзя назвать культурной столицей. И многие говорят, что проблема Ярославля в том, что он слишком близко от Москвы. А театр гораздо более развит в городах, отдаленных от Москвы, – за Уралом, на Дальнем Востоке. Ведь ярославские любители театра могут с легкостью увидеть лучшие спектакли в столице, потратив 4 часа на дорогу. Вы уже почувствовали эту особенность города?

Я работал на Дальнем Востоке, в Омске, Новосибирске. И, сравнивая, могу сказать, что в Ярославле есть эта проблема. Я могу привести пример из театральной жизни. Казалось бы, близость к Москве должна определять интенсивность и разнообразие театральной жизни. Но почему-то в Ярославском театре им. Волкова только сегодня поставили спектакль по формату «зрители и артисты вместе», тогда как это уже давно норма для любого театра России. Впервые я работал в таком формате в 1988 году в ТЮЗе во Владивостоке. Или приведу второй пример: в 1959 году Александр Володин, еще молодой драматург, написал пьесу «Пять вечеров». И Волковский театр ее сразу же поставил. В это же время в Ленинграде БДТ тоже ставит этот спектакль, как и ряд других театров. Значит, в те годы Волковский театр очень активно откликался на современную драматургию. И только спустя 50 лет Володин вновь появился на нашей сцене с пьесой «С любимыми не расставайтесь». Это говорит о том, что есть пустоты, и театр прошел мимо многих интересных проектов. Ярославль – это очень удобное «гастрольное плечо», однако до сих пор здесь нет полноценной площадки для полноформатного балета или оперы. Есть множество интересных проектов, но, говоря театральным языком, им просто некуда «встать» в городе. Здесь нет музыкального театра. То есть тут есть над чем поработать.

Самое главное – профессионализм. Если человек профессионально работает и я вижу результат, то могу многое ему простить.

Самое важное, чтобы профессиональные отношения в театре всегда были выше интриг.

Можете поделиться своими планами по развитию нашего театра?

Я хочу, чтобы Волковский театр стал заметным на театральном ландшафте России, чтобы здесь регулярно проходили фестивали «Будущее театральной России», «Волковский фестиваль», куда теперь мы будем приглашать спектакли, поставленные по пьесам или инсценировкам, написанным первоначально на русском языке, ведь фестиваль проходит в первом русском театре.

Мне важно сделать так, чтобы технические условия сценического комплекса соответствовали таланту труппы, которая здесь работает. И, главное, чтобы профессиональные отношения в театре всегда были выше иных.

Может ли быть успешным театр, где нет раскрученных звезд?

Приглашать в собственные постановки известных, «раскрученных» актеров – это не есть политика театра. Все должно оправдываться художественной целесообразностью. Иногда это интересно, потому что многие московские артисты вышли из провинции, имеют огромный опыт работы в больших, хорошо организованных театрах. Поэтому они могут позитивно повлиять на наших актеров. Но обязательно должно выполняться одно условие. Эти люди должны со всей постановочной группой пройти весь репетиционный период. Это принципиальный момент.

А это интересно с точки зрения зрителя?

Нет. Не думаю. Для меня важнее, как репетиции пройдут, что эти приглашенные звезды привнесут во внутреннюю жизнь театра, а не их влияние на внешние факторы. Если мы будем приглашать звезд, то не ради того, чтобы «поднять» кассу.

В киноиндустрии все диктует мода. А в театре мода играет какую-то роль?

Я бы не назвал это модой. Есть названия, которые становятся популярными и идут во многих театрах, это либо новые имена, которые вдруг появляются, либо, как сейчас, многие начинают ставить Володина, Вампилова, Шукшина. Они давно не шли в театрах. Видимо, это потребность общества, которое устало от эстрады, от бесконечных сериалов, хочется сопереживать, плакать, вернуться к человеческим интонациям. Когда наступает такое состояние в обществе, то в театрах возникают такие постановки. В этом смысле мода есть, но хорошая.

Элитный квартал

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе