КОНГЕНИАЛЬНО ЖИЗНИ

Я заявляю.
Как отец троих детей - двух девочек и одного мальчика.
Как присутствовавший при рождении старшей дочери и перерезавший пуповину.
Как педагог с 28-летним стажем.
Как человек.
Все это о новой постановке Волковского театра спектакле Сергея Пускепалиса «Весы» по одноименной пьесе Евгения Гришковца.


КОНГЕНИАЛЬНО ТОЛСТОМУ

Именно эта ассоциация возникла у меня с пьесой Евгения Гришковца «Весы», сейчас объясню.

Рассказ Толстого «После бала» написан в 1903 году. Текст Толстого и пьесу Гришковца объединяет гуманистический пафос, правда, разной природы.

В рассказе Толстого конфликт этический, он раскрывается в столкновении личного и общественного. Молодой человек (Иван Васильевич) отказывается от романтических чувств к девушке (Вареньке) после того, как становится свидетелем омерзительной сцены публичного наказания солдата. Отец девушки - хлебосольный и гостеприимный хозяин на балу и хладнокровный распорядитель публичной казни.

Конфликт в пьесе Гришковца другого рода – в столкновении личного и видового, человеческого, экзистенциального. Четыре мужчины в приемной покое родительного дома в ожидании рождения детей постигают тайны и таинства жизни.

В полной мере бремя этого глубинного знания выразил персонаж Ильи Варанкина (Артем) в постановке Сергея Пускепалиса: «А я уже такое про этот мир знаю».

Личное и общественное (как показал Толстой), личное и человеческое (у Гришковца) постоянно балансируют – от дисбаланса к балансу. У Толстого чаша весов склонилась в пользу личной этики персонажа, у Гришковца – в сторону этики человеческой.

В своей пьесе Гришковец показывает трудный путь такой «балансировки», финальный катарсис у мужчин проходит несколько стадий. На одной из них персонаж Виталия Даушева (Эдуард Петюнин) признается в полученной им в юности психологической травме, когда смерть его первого сына разъединила его с супругой, они видеть друг друга после их общей трагедии не могли.

Обличение общественного строя у Толстого противопоставлено дифирамбу жизни, женщине и детям в пьесе Гришковца. И то и другое вызвало мощный резонанс: в общественном мнении в начале ХХ века после публикации рассказа Толстого и в публике Волковского театра во второй декаде века XXI.

 

ЧИСТИЛИЩЕ И РАЙ… ВОТ ТАКАЯ АНТИНОМИЯ

В мхатовской постановке «Весов» в 2017 году сам себе режиссер Евгений Гришковец в сценографии сделал подсказку для публики, повесил вывеску «Приемный покой». В ярославской постановке Сергея Пускепалиса такая подсказка отсутствует, что сразу же меняет масштаб действия. (Хоть публика и догадывается, что это за место, в котором собрались четыре мужика в ожидании рождения детей, но почему-то вот нет вывески – что бы это значило? А вот что?)

По всем признакам выходит, что место это - чистилище.

Чистилище – это состояние души человека, который нуждается в очищении от последствий совершенных им грехов... Он ждет.

В начале спектакля «Весы» в Волковском театре нет традиционного занавеса. Публика заходит в зал и видит на сцене актера, он замер на скамейке и смотрит в зал, не отрываясь смотрит. А публика смотрит на него. Играет приглушенная музыка – лаундж, создавая приглушенный, созерцательный настрой.

Первые мизансцены шумные. Молодой человек 25-27 лет по имени Артем (актер Илья Варанкин) выпроваживает из-за двери (в сценическое пространство) свою тещу Галину Борисовну. А она упирается, рвется обратно – туда, где рожает ее дочь.

В уста Артема и Галины Борисовны вложены первые обвинения друг друга и первые самооправдания (наверное, именно это типичные для чистилища диалоги …). Эти первые мизансцены очень динамичные и задают ритм всего спектакля.

Артем обвиняет тещу в том, что она «нагрянула». А Галина Борисовна оправдывается, плачет: «Моя девочка... Моя кровиночка». Просит: «Я вместо тебя пойду». Возмущается: «Кто так решил?», «Кто это выдумал?»

Слова Артема выкладывают высокий брандмауэр в системе координат: «мы – они», «там – тут».

«Это наша история», - объясняет он, - «Так мы договорились… Мы все рассчитали… Это Вам не санаторий, не гостиница…»

(А что тогда? – задумывается публика.)

Вопросы про «там» задают все персонажи «тут»:

- Там все хорошо?

- Как она вообще?

Постепенно персонажи смиряются со своей участью и готовы ждать, радоваться, волноваться. (Это ли не суть чистилища – очиститься перед раем!)

В репликах Галины Борисовны примерно описывается состояние оказавшихся в чистилище: «у меня предчувствие» (это про «тут»), «все у вас тайны» (это про «там»). В ее словах проскальзывает негатив (чистилищное отрицание): «игрушки, фокусы» (это про «там»).

Некоторые вопросы и ответы персонажей приобретают поистине экзистенциальный смысл, заставляют их задуматься:

- Что вы хотите? – Спрашивает медсестра родильного отделения Игоря.

- Чего я хочу? – Удивляется Игорь…

Пока наконец не приходят к осмыслению своих «прегрешений». В словах персонажей чувствуются признания, боль, раскаяние:

- Проштрафился - душа не на месте… (Реплика Алексея.)

- Загрубил слегка… (Реплика Эдуарда.)

- Язык мой – враг мой… (Реплика Эдуарда.)

- Мать – диктатор, отец – предатель… (Реплика Игоря.)

Окончательный смысл «там» раскрывается только в финале спектакля, когда персонажи достигли катарсиса (но об этом чуть позже). А в ходе действия роль посланника «оттуда» (ангела) берет на себя медсестра. Это из ее уст публика узнает, что там «коллектив хороший», все «они в надежных руках». Это она успокаивает: «Волноваться не о чем».

Об опыте «там» рассказывает Артем: «Стал задыхаться… Забыл дышать… Видел, как сам родился… Это – космос…»

(О чем это, если не о рае!)

Рай в новой постановке Сергея Пускепалиса населяют Евы и их дети. О них говорят «предстоящие» в чистилище Адамы.

Каждая женщина, побывавшая хоть раз в этом раю, - Ева. И вызывает восхищение Адамов. Именно так они отзываются о матери Артема, забежавшей ненадолго проведать сына, – восхищенно.

 

КОНГЕНИАЛЬНО ФИЛОСОФИИ ИМЕНИ

СТРАЖИ и ЗАЩИТНИКИ…

СЛУЖБА и СЛУЖЕНИЕ…

«Там человек без имени лежит!» - восклицает Эдуард о новорожденном сыне Артема.

Тему выбора имени заложил, запрограммировал сам автор - Евгений Гришковец. В постановке Сергея Пускепалиса эта тема становится целым спектаклем в спектакле, незабываемым и бьющим в нашу общую память - человеческую. Нет человека, который не стоял хотя бы однажды (напрямую или косвенно) перед выбором имени – человека, животного, дома… Помните: «Как ты яхту назовешь, так она и поплывет».

Эта тема напрямую связана с философией имени.

Правда, на сцене для публики оставили только невербалику.

- Не надо делать такое лицо!

Эдуард обращается к другим персонажам, которые мимически отреагировали сначала на «список» имен новорожденного сына Артема, а потом на возмущение Эдуарда: «Ему с этим именем жить!»

Эдуард откровенно потешается над отчим выбором имен детей. Он искренне возмущен: Эдуард да еще и Петюнин, а сестры – Ангелина и Диана (тоже Петюнины).

Я не поленился и посмотрел словари имен.

Результаты меня потрясли.

В значении имен трех главных персонажей – Игоря, Алексея, Эдуарда – «живет» смысл «страж, охранник». Все они – стражи (это ангельская роль).

«Игорь» этимологически восходит к имени «Ингвар» и означает «воин бога Инга», «хранитель бога-громовержца».

«Эдуард» - «страж богатства, достатка, счастья».

«Алексей» - «защитник».

Четвертый главный персонаж – Артем, единственный из четверых «перемещается» из приемного покоя в родильное отделение, из «чистилища» в «рай». Его имя значит «здоровый, невредимый». Он невредимо перемещается меж этих пространств.

Есть и другие удивительные совпадения в ярославском спектакле.

В постановке в исполнении Иосифа Кобзона и Тамары Гвердцители на стихи Андрея Вознесенского и музыку Эдуарда Артемьева звучит песня «Не исчезай». Обратите внимание: в имени композитора присутствуют те же «Эдуард» и «Артем».

А танцора, виртуозно исполняющего брейк-данс на сцене, зовут тоже Артем (Платонов).

А что же имена для сына Артема?

Первый вариант «Давид» значит «любимый, возлюбленный». А второй – «Серафим» – «жгущий огнем, огненный ангел». Совсем другая тема.

Диалоги персонажей на сцене в новой постановке «Весов» развивается периодами, на границах таких периодов персонажи произносят тосты, пьют «огненную воду» (ассоциация слегка натянутая, судя по цвету и виду жидкости, но вполне закономерная в контексте темы имен).

Публика не узнает, на каком имени остановятся молодые родители (он Семенов – «услышанный Богом», она Рыбина). Но помнит свои «именные» истории.

Есть такие истории и в нашей семье. Когда мы ждали первенца и не знали еще пол, у нас были варианты имени: «Марта» для девочки (это кинематографические ассоциации супруги: так звали жену Мюнхгаузена-Янковского и героиню фильма «Долгая дорога в дюнах»), «Бахтияр» для мальчика (имя иранского происхождения и значит «счастье»). Родилась девочка, но на видеокассетах до сих пор значится «Марта Бахтияр» - как имя и фамилия…

Вторую девочку назвали в память двух прабабушек, но выбрали первый (и очень редкий) славянский вариант древнееврейского имени – «Мариамна».

А вот с именем мальчика немного путались. Начали с Елисея – «королевича». Но в соседстве с Мартой и Мариамной это имя «потерялось». Перебирали другие: «Елизар», «Лазарь»… Но испугались известных евангельских ассоциаций. В результате остановились на Мироне. Так и получилась наша личная семейная «пирамида» - МММ.

Прав Эдуард, имя связывает человека с «родом» и «племенем».

Трагическая история самого Эдуарда развивает и усиливает тему защиты в именах сценических персонажей.

«С сыном мне не так страшно» - объясняет Алексей свое заветное желание. Его «страшно» относится к ответственности отцов за детей и свои семьи. «Защитникам» и «стражам» страшно.

«Все беспомощные» подхватывает Эдуард. Он сильнее матери беспокоится за своего сына – единственного, прямо изводит себя. И еще на одного ребенка его просто не хватит… Слезам актера Виталия Даушева веришь безусловно.

И он же резюмирует формулу стража: «Никто от тебя не зависит. Ты от них зависишь». Помните у Сент-Экзюпери: «Мы в ответе за тех, кого приручаем»…

Вот она – мудрость и «послание» стражей. Защищать свои семьи – их миссия, их жизнь, их служба и служение.

Страж и защитник.

Служба и служение.

Их семья – служба далеко не единственная, как мы понимаем.

 

КОНГЕНИАЛЬНО КОСМОГОНИИ И АНТРОПОГОНИИ

Новая постановка в Волковском театре представляет в миниатюре (и что особенно важно – в речи) творение мира и человека – космо- и антропогонию. Она о сотворении мира, как если бы об этом рассказали рядовые люди.

В речевую ткань спектакля вплетены исповеди персонажей и их же проповеди – в речи актеров, в текстах и музыке вокальных произведений.

Игорь Есипович составил свой текст спектакля, отдельный пласт смысла – из слов и мелодий.

Стихотворение Натальи Кончаловской на музыку Эдварда Артемьева звучит как притча, объединяет исповедь и проповедь, созвучно библейским евангельским строкам: «Авраам родил Исаака; Исаак родил Иакова; Иаков родил Иуду и братьев его»…

В не единственном, но хрестоматийном исполнении Александра Градского «Песни о корабле» пафос спектакля поднимается до библейского – о связи поколений. О преемственности, о воспоминаниях и надеждах.

Градский пел, а перед глазами самопроизвольно вставал иконографический образ – «Отечество»:

 

Лодку большую прадед наш

Решил построить для внуков

Строил всю жизнь!

Но не достроил её тот прадед наш

Оставил нашему деду…

 

Лодку большую наш отец

Решил построить для внуков

Строил всю жизнь!

 

...Сын мой, настанет час такой

Что ты проснёшься с рассветом на корабле

И встанешь твёрдо на палубе

Лицом к океану жизни

И в тебе воплотятся

Наши мечты

 

На сцене действуют в основном мужчины-Адамы. Но Евами пропитаны все их мысли, речи – все пространство.

Вокальный фрагмент в исполнении Тамары Гвердцители и Иосифа Кобзона на стихи Андрея Вознесенского и музыку Микаэля Таривердиева «Не исчезай» стал развитием темы Адама и Евы – признанием в любви и мольбой о любви:

 

Не исчезай

Во мне ты навек,

Не исчезай на какие-то полчаса...

Вернешься ты вновь через тысячу, тысячу лет.

Но все горит

Твоя свеча.

    

А на сцене образы Адама и Евы воплотили танцор Артем Платонов и танцовщица Мария Тян. Он – брутальный, в красном спортивном костюме, как полагается исполнителю брейк-данса. Она – воздушная, невесомая, звездная.

В первом номере в исполнении Артема Платонова есть позы, в которых танцор напоминает эмбрион… Неожиданно брутальный спортивный танец приобретает новые, трогательные оттенки. Этому помогает игра света. Художник по свету Арсений Радьков подсветил танец Артема Платонова красным, а плафон театра разукрасил красными цветами. Зал Первого русского театра превратился в… женскую утробу в самом сокровенном ее состоянии – зарождении жизни.

Мария Тян оказалась той, кто первым вышел «оттуда», когда «врата» наконец раскрылись и «Родильный дом №1» открыл свою райскую «утробу». А за вратами – планеты и звезды. И среди звезд – воздушная и грациозная танцовщица Ева…

- «Страшно» слишком просто… Так описал свой опыт Артем (актер Илья Варанкин) «партнерских родов». Действительно, «страшно» - неточное описание.

- Стал задыхаться, забыл дышать… Это уже точнее. Публика тоже смотрела, затаив дыхание.

- Без этого невозможно жить… А вот это абсолютно точно.

Новый спектакль «Весы» в Волковском театре представил на сцене, в речах, в музыке, в танце золотое сечение нашей жизни.

И снова прав персонаж Ильи Варанкина, не единственный и невредимый свидетель таинства рождения:

- Это космос…

- Видел, как сам родился… Вот и публика это увидела. И рукоплескала стоя.

И таких рождений – в жизни и на сцене – миллионы. Как иронично заметил Эдуард, «плюралиа тантум» - только множественное число.

И вот что еще.

Всем известны строки из книги Бытия в библии: И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы. И назвал Бог свет днем, а тьму ночью…

Так описывается сотворение мира в шесть дней.

Сотворение мира – не единократные действия: «и сказал… и стал…»

В иудаизме эти «сказал» называют речениями и энергиями. Они «звучат» каждый день, и каждый день «работает» каждое «сказал». И каждый день становится свет, твердь, суша, зелень, звезды, светила, души живые…

Вот и спектакль Сергея Пускепалиса – как энергийные «речения» - созидает вселенную современного человека.


Степанов В.Н.,

заслуженный работник высшей школы Российской Федерации,
доктор филологических наук, профессор,
член Союза журналистов Российской Федерации

Автор
Валентин Степанов
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе