Интеллектуальные итоги 2009 года

Интеллектуальные итоги 2009 года А также прошедшего десятилетия

«Частный корреспондент» традиционно подводит интеллектуальные итоги года. А пользуясь тем, что в календаре десятилетие с порядком цифр 200n сменяется на десятилетие с порядком цифр 201n, ещё и итоги этого десятилетия, которые, руководствуясь данным критерием, были названы десятилетием нулевых.

Если окажется, что вопреки этому наглядному критерию нулевые завершаются только в следующем году, будет повод ещё раз задать тот же вопрос.

Мы задали нашим колумнистам два вопроса:

1. Подведём интеллектуальные итоги 2009 года: что показалось вам наиболее интересным — книга, автор, новый тренд?

2. Заканчиваются нулевые годы XXI века: как бы вы резюмировали основной итог этого десятилетия?

Но прежде чем предоставить слово нашим авторам, пользуясь редакторской привилегией, выскажу собственные соображения.

1.

Из заметных российских работ именно этого года я бы выделил книгу Андрея Андреева «Российские университеты XVIII — первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы» — работа, которая интересна не только исторически, но и, пожалуй, впервые в России поднимает уровень осмысления идеи университета на должную высоту. 

Также отметил бы работу Колина Крауча «Постдемократия» — хотя она вышла несколько лет назад, но мне показалась необычайно актуальной, в том числе и для сегодняшней России.

В этом году все книги, заказанные на Амазоне, до меня дошли, ни одна не потерялась — это большой прорыв.

Мы реально перешли к электронным книгам — букридер стал обычным делом, хотя в этих гаджетах, мне кажется, есть большой простор для совершенствования. А значит, скоро придётся готовиться к покупке устройства нового поколения.

Нетбук с Yota в Москве оказался очень удобным решением. Модемы от МТС и «Билайна» решили наконец проблему с доступом в интернет в любой точке России. У меня теперь даже из автомобильного навигатора можно выйти в интернет.

А вот проблема с навигацией так пока и не решена: нет единого хорошо решения для города и внегорода, России и Европы. Об этом сужу, потому что в семье появился в этом году пятый навигатор.

Наконец-то стали доступны портативные винчестеры большого объёма, на которые можно закачать основную часть своих документов и плюс кучу всякой ерунды, вроде сериалов. Удобно, когда приходится работать на нескольких компьютерах. Также удобно обмениваться фильмами.

Глава России впервые процитировал в программной речи Луи Пастера — считаю это важным и многозначительным симптомом.

Что касается кино, отмечу три момента. Во-первых, фильм как единица смотрения отходит на задний план — зрители делятся теперь по предпочтению того или иного сериала. Одни смотрят «Доктора Хауса», другие — «24». Это удобно, потому что снижает издержки, связанные с поиском хорошего кино — не приходится ломать голову, куда девать фильмы, которые и одного раза смотреть никому не порекомендуешь.

Во-вторых, для меня было очень отрадно появление таких продуктов, как «Первый отряд» и «Книга мастеров». Эти продукты глобальны: они реализованы не отечественным производителем, а на других профессиональных площадках, японскими аниматорами, студией Диснея. Это внушает мне определённый оптимизм по поводу перспективы качественного роста нашего кино. Российское кино смотрел мало, а то, что видел, ужасно. Особенно «Царь» — совершенно беспомощный фильм.

Наконец я понял, зачем в ближайшие годы мы будем продолжать ходить в кинотеатры, когда мы с сыном посмотрели фильм «Аватар». Если вы это ещё не сделали — сделайте в новогодние каникулы. Конечно, нужно смотреть стерео.

2.

Мне кажется, последнее десятилетие хорошее, потому что спокойное, можно было жить и работать. Хотя не совсем: граждане России пережили первый настоящий экономический кризис. Думаю, это внесёт серьёзные коррективы в их философию трат и потребления. И это хорошо. В основном все достижения — технологические прорывы, связанные с компьютером и нарастающей дигитализацией культуры. Даже перечислять не буду, но это и есть самое главное — мы все больше живём в духовном, то есть оцифрованном мире. Ожидалось, что в этом году в мире начнётся решительный экологический поворот. Но пока не произошёл, хотя страсти, очевидно, накаляются. Полагаю, именно в этой сфере будут формироваться основные цивилизационные тренды, которые начнут задавать контуры будущего.

С наступающим всех читателей и авторов «Часкора»!

Виталий Куренной


Василий Жарков

Историк и публицист, заместитель руководителя Центра политической теории Института общественного проектирования 

1.

Среди книг, пожалуй, стоит упомянуть комментированный перевод с иврита на современный русский язык библейских ветхозаветных текстов «Пятикнижия Моисеева», сделанный израильтянами Йоси Левиным и Ури Линецом, который адресован в равной степени иудеям и христианам. Пока в свет вышли три первых тома из пяти, но издатели, разумеется, обещают продолжение. Надо сказать, что переводы Библии всё-таки нечастое явление, и каждый из них сам по себе имеет огромное значение. В Европе, например, с одного из таких переводов однажды началась Великая Реформация.

Интеллектуальный тренд года внутри страны — всё более растущий интерес к прошлому. Особенно в том, что касается XX века. Возможно, это объясняется тем, что мы наконец подходим к реальному, а не арифметическому рубежу, отделяющему столетия — отсюда естественная потребность предъявить прошлому «гамбургский счёт». Не всегда это получается — увы, история зачастую превращается в политическую технологию, что для науки не есть хорошо. Тревожно, что персоны, ушедшие в небытие, снова становятся действующими политиками (как это происходит со Сталиным). Однако не может не радовать сам факт, что историки хотя бы отчасти получают общественное признание. К примеру, большинство книг, которым была присуждена премия ИнОП «Общественная мысль» за 2009 год, так или иначе связаны с исторической тематикой. И это не единственный факт, доказывающий существование запроса на историю. Уверен, что подобный «исторический ренессанс» продолжится. Через семь лет предстоит 100-летие Октябрьской революции — что бы там ни говорили, главного события XX столетия, с которым мы никак не можем расстаться. И уж чего-чего, а поводов поспорить о прошлом будет ещё предостаточно.

2.

«Нулевые годы» рискуют оказаться лучшим десятилетием в истории России XX века. Да, да, это не опечатка, именно века прошлого, двадцатого. Потому что в 2000-е мы воплотили наконец мечту, не реализованную с нулевых годов столетней давности — о стабильной и сытой России. Об этом, помнится, ещё Столыпин Думу умолял, этого хотели все поколения советских людей — чтоб без войн, без революций, без репрессий, и чтоб в магазинах всё было, и чтоб зарплаты хватало. И оно свершилось — благодаря нефтяному буму и сохранённым по большей части результатам реформ 90-х. В порядке компенсации за все лишения предыдущих ста лет. Зарплаты, правда, хватало не всегда, но ведь появились потребительские кредиты! В возникшем консьюмеристском ажиотаже мы до поры до времени даже не замечали, как становились всё менее и менее свободными… Тем временем, заканчивается не только десятилетие — подошёл к концу и долгий XX век. Увы, в последние годы мы мало сделали для того, чтобы смотреть в будущее вполне уверенно. В этом смысле нулевые действительно оказались нулевыми — ни сильных провалов, ни прорыва вперёд. Беспрецедентно везучее десятилетие было использовано страной для передышки, но не для развития. А жаль, потому что вряд ли столь же благоприятная ситуация вернётся снова — за благополучие и стабильность (не говоря уж о развитии) в дальнейшем, скорее всего, придётся платить гораздо большую цену. Всё это, впрочем, пока дело будущего, горизонт которого призрачен. Но главное, чего очень хотелось бы — чтобы в этом будущем у нас было не слишком много поводов для ностальгии по «нулевым». Согласитесь, как-то печально считать нечто хорошим только потому, что всё остальное ещё хуже.


Ян Левченко

Профессор отделения культурологии ГУ-ВШЭ 

1.

В 2009 году вышли фильмы Алексея Мизгирёва «Бубен, барабан» и Василия Сигарева «Волчок», из более опытных режиссёров нового поколения напомнили о себе Николай Хомерики («Сказка про темноту») и Борис Хлебников («Сумасшедшая помощь»). В кризисное время у нас логичным образом появилось интеллектуально насыщенное, проблемное и честное кино. Россия незаметно вошла в коллектив европейского авторского кинематографа. Возможно, Европе настаёт конец, о чём не без злорадства пишут в России, которая всё не станет великой (непонятно, сокрушаться ли по этому поводу). Тем не менее, мы — её часть, а не наоборот. Этот факт, среди прочего, обнаруживает и кинематограф.

В 2009 году в Москве состоялась Третья биеннале современного искусства. Она показала, что искусство — это не только скандальный жест и деляческая ловкость. Основной проект «Против исключения» в «Гараже» представил художников со всего света, порождая чувство сплочённости человечества перед прямой угрозой исчезновения. Тема глобализации, давно превратившаяся в бессодержательное заклинание, неожиданно обрела конкретную форму. Для этого оказалось достаточно изменить масштаб события. Проект «Спальный район» совершил прорыв биеннале за пределы Садового кольца — кураторы расположили объекты в районе станции метро «Волжская» (кстати, единственного образца настоящего hi-tech в помпезной московской подземке). Шаг в сторону подлинной среды обитания наглядно демонстрирует превращение искусства из объекта созерцания в инструмент преобразования повседневности. Искусству возвращается его древний операциональный и ремесленный смысл (греческое techne), что вполне соответствует отказу от монотеизма, который полтора тысячелетия доминировал в европейской цивилизации. Открытие публике классика русского авангарда Петра Субботина-Пермяка и стартовавшая в Перми выставка «Русское бедное», био-арт и видео становящейся перспективы — предельно разные проекты, которых объединяет стремление воплотить динамичность и неполную управляемость творения. Художник перестаёт быть единоличным демиургом и превращается в соавтора, если не простого свидетеля. Это не столько новые, сколько всё более отчётливые тенденции, которые, как мне кажется, освежают и духовно реанимируют искусство.

В 2009 году в издательстве Ad Marginem вышла книга Михаила Гиголашвили «Чёртово колесо». Это давно писавшийся роман, который появился вовремя. Содержательный, насыщенный, трезво и честно написанный. Нам очень не хватало такого взгляда на недавнюю историю — в частности, на сильно мифологизированную в нулевые годы эпоху перестройки. Совсем другая книга — изданный той же компанией роман Андрея Аствацатурова «Люди в голом». Впрочем, это не роман — сборник записей в ЖЖ и вокруг назван так потому, что так положено. Однако в отличие от усталых сетевых дневников Евгения Гришковца, записки филолога-западника, потомка известного учёного рода Жирмунских, оказались полны неожиданной жизненной силы. Событием является, на мой взгляд, монументальный компендиум «Сумерки Сайгона», изданный в Петербурге более чем камерным тиражом. Это вполне исчерпывающая подборка материалов, посвящённых кафе на пересечении Невского и Владимирского проспектов и его роли в бурной культурной жизни неофициального Ленинграда 70―80-х годов. Из non-fiction я бы выделил переводы работ Режи Дебре «Введение в медиологию», Фридриха Киттлера «Оптические медиа» и Люсьена Гольдмана «Лукач и Хайдеггер». Среди отечественных исследований — книгу Натальи Автономовой «Открытая структура. Якобсон — Бахтин — Лотман — Гаспаров».

К сожалению, я почти перестал ходить в театр и стал в этом отношении замшелым человеком. Как исправлять положение, я знаю, но времени катастрофически не хватает. До тупости и отчаяния.

В 2009 году вновь умерло много достойных людей. Антрополог Клод Леви-Стросс, физик Виталий Гинзбург и создатель электрической гитары Лес Пол были долгожителями. Философ Александр Пятигорский, историк Руслан Скрынников и филолог Саймон Карлинский дожили до старости. Поэт Алексей Парщиков, режиссёры Иван Дыховичный и Михаил Калатозишвили ушли безвременно. Впрочем, чужие годы считать ни к чему. Окончательно стал историей Штирлиц. Многие узнали, кто на самом деле придумал выражение «Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью». Те, кто не видел Янковского в роли городничего, не увидят никогда. Это тоже даёт ощущение времени.

2.

Основной итог десятилетия — ощущение тупика в государственной политике. Катастрофа достигла таких масштабов, что традиционно аморфное, пассивное и безучастное общество начинает волноваться. Пример — спонтанная, бессистемная, но высказанная вслух реакция на ментовский беспредел (от процесса Евсюкова до видеоролика Дымовского).

Беда на Саяно-Шушенской ГЭС — лишь один из звонков «сверху». Бог не фраер. На смену во многом ущербной советской модернизации пришла постсоветская разруха, которую не прикрыть ни покупкой английских футбольных клубов, ни братской помощью Исландии в 2008 году. У нас даже ракета, с которой возились два десятилетия, так и не запустилась. А эскадрилья «Русские Витязи», выполняя фигуры высшего пилотажа, потеряла своего командира. Что это, если не равнодушие и вошедшая в привычку безответственность? Даже если в частности и то и другое — просто несчастные случаи…

Есть надежда на саморегуляцию здравого смысла. Россия НЕ купила «Опель». Это был бы верх нелепости. Остаётся опасность поддержки «АвтоВАЗа», и это то же самое, что государственный заказ на патриотическое кино. Скоро мы увидим несмешной цирк, это будет наглядно и, может быть, полезно. Вопреки многочисленным опасениям, ЕГЭ этого года оказался не так плох. В вузы поступил больший процент хорошо подготовленных детей. Вопреки эскапистским тенденциям, которые демонстрирует наше иррациональное государство, облегчается перемещение из России за рубеж и обратно. Глядишь, и отменят заграничные паспорта, сам феномен которых есть не что иное, как вопиющее нарушение прав современного свободного человека.

Хочется отметить, что нулевые, наконец-то, становятся историей. Жить в нулевом измерении затягивающихся гаек, роста силового патриотизма и развитόй исторической амнезии было не очень здорово. Ударение на последнем слове — произвольное.


Андрей Колесников

Журналист 

1.

Со смертью Егора Гайдара исчезнет жанр глубокой и в то же время внятной и публицистичной экономико-социальной литературы. Его кончина — исчезновение гуру — интеллектуально опустошает научный и публицистический non-fiction.

Всё интереснее становится читать мемуарную литературу, потому что сегодняшний день никак не осмысливается, да и некому. Событиями в этом тренде, если это тренд, назвал бы «Подстрочник» Лилианны Лунгиной, «Из дневника. Воспоминания» Лидии Чуковской, «Парень с Сивцева Вражка» Алексея Симонова, «Понятое и обретённое» Евгения Пастернака. А вот «Лаура» Набокова могла стать событием, но не стала — по причине перегретых ожиданий. К тому же русское издание даже полиграфически выглядит как бледная тень (в отличие от «Бледного пламени») американского.

2.

Сопротивление старой глубокой интеллектуальной культуры вторжению новой, гаджетно-электронной, поневоле более поверхностной и перенасыщенной избыточной информацией. И кажется, первая терпит поражение.

В том же, что касается политики: установление авторитарного режима в России; тупики в развитии.


Дмитрий Петров

Литератор 

1.

Что касается трендов, то радующие ещё не вполне состоялись как таковые. Они только что стартовали, но обещают стать трендами.

Во-первых: завершение просто разговоров о модернизации и развитии России, и их замещение разговорами по делу. И даже делами. Очень бы хотелось, чтобы призыв, прозвучавший из Кремля, не остался только призывом.

Во-вторых: похоже, переживают новое рождение гражданские инициативы и общественная самоорганизация. Похоже, это — ответ на другой тренд, печальный (и не новый) — растущую жадность и агрессивность бюрократии и её «вооружённого отряда» — сил правопорядка.

Автор? Дмитрий Быков с его «Булатом Окуджавой» в ЖЗЛ. И Евгений Попов со сборниками, изданными АСТ. И, конечно, Василий Аксёнов, царство ему небесное.

Контравтор — Виктор Пелевин.

Книга? «Таинственная страсть» Аксёнова.

2.

Итог десятилетия? Если говорить о впечатлении, которое оно оставляет о себе на эту минуту, то… Пожалуй, итог утешительный. Он в том, что и мир, и страна вошли в период, что называется, неполной определённости. Уходящие 10 лет были чуть более стабильными и организованным, чем нужно для развития. Но неопределённостью важно уметь управлять.


Александр Филиппов

Руководитель Центра фундаментальной социологии ГУ-ВШЭ, главный редактор журнала «Социологическое обозрение»

1.

Самым интересным в 2009 году мне показалось отсутствие новых идей. Все хорошо помнят канун 2009 года: тогда было ощущение конца прежней жизни, но не было ни одного идейного прорыва. Теперь, если не в самой реальности, то в её осмыслении господствует тренд «пронесло». Должно пройти некоторое время, возможно (чего мы не хотим, но чего нельзя исключить), должен случиться новый кризис, чтобы идейное исчерпание всего предшествующего мейнстрима стало не просто очевидным (оно очевидно и сейчас), но стало поводом для создания нового.

2.

Основной итог нулевых для меня — негласная ревизия наследия 90-х. В 90-е слишком многим и слишком часто казалось, что с крушением Советского Союза и «реального социализма» стартует далеко заходящая унификация социальной жизни. В нулевые идея глобализации как ещё одного варианта модернизации оказалась полностью исчерпанной. В какой-то момент, особенно в месяцы кризиса, даже казалось, что может наступить новая эпоха, возвращение государства как уникального исторического устройства, сочетающего способность мобилизовать солидарность граждан, проживающих на его территории, со способностью концентрировать несопоставимые с другими учреждениями ресурсы жизнеобеспечения, управления и войны. Насколько эта тенденция окажется сильной и не будет ли она размыта другими, объективно глобальными тенденциями, сейчас сказать трудно. Вместе с тем, становится очевидным, что мы стоим уже не на пороге, а далеко за порогом образования всё новых и новых солидарностей, как локальных (причём локус их может быть не привязан к определённой территории, но перемещаться), так и ситуативных, то есть образованных, собственно, не конкретными людьми, а стечением определённых обстоятельств, приводящих ко всё новым фигурациям социальных событий. Что это будет реально означать в нашей жизни, мы отчасти можем видеть уже сейчас, но главное ещё предстоит увидеть.

 CHASKOR.RU

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе