Все вранье

Арт-консультант Китти Оболенская о тотальной лжи современного искусства

Китти Оболенская — тонкий и агрессивный историк искусств. Занимается арт-консалтингом. По заказу лондонского издательства Collins & James и московского «Слова» пишет книгу о вранье. Вступление - перед вами.

Я очень хорошо умею врать, однако вряд ли это мое врожденное качество. Моя жизнь научила меня врать спокойно, не меняя выражения лица, не сильно напрягаясь внутренне. Так получилось, что я постоянно обманывала. Сначала родителей, потом учителей, преподавателей, мальчиков, девочек, бабушку, мужей, любовников, работодателей, клиентов, — всех, кто попадался на моем пути.

 

При этом я не считаю себе лживой насквозь. Просто когда мне чего-то сильно хочется, я вру, вру бестрепетно. У меня даже развился острый нюх на тонкую ложь. Хорошая ложь — как мир дорогого фэнтези-фильма; ты вроде все понимаешь, но мгновенно начинаешь верить в трехметровых синих людей или еще во что-нибудь типа этого. Вот только мои навыки пока еще выглядят скромными и неловкими в сравнении с тем, что называют мировым современным искусством, — вот там действительно есть у кого поучиться, тем более мне, скромному, но симпатичному арт-консультанту.

Человек неопытный про произведение искусства скажет: «Чушь, я тоже так могу!» А искушенный ответит: «Уже не можешь, потому что кто-то до тебя это сделал. И сделал первым, тем более это не ложь, а подмена, не надувательство, а провокация». Вопрос всегда в критериях. А их нет, как нет границ, как нет ограничения для кредитки, когда стоишь перед винтажным Alexander McQueen. Есть некий говорящий тростник, которым поросли берега, и сквозь него давно не видно реки. Тростник шепчет в ухо: «Не выпендривайся. Делай как все, если ты в игре».

Если ты художник, ты должен быть нагл, неумен и безрук — тогда у тебя есть шанс. Если ты критик, ты должен быть нагл, неумен, амбициозен, пьян — тогда у тебя есть шанс. Если ты галерист, ты должен быть нагл, амбициозен, безграмотен и ловок. Наглость и амбициозность в этой сфере деятельности являются основными компонентами успеха, равно как и чистая дистиллированная ложь. Как только у тебя пропадают наглость и амбициозность, ты выпадаешь из стаи, и стая грызет тебя, начиная с пяток и дальше до горла. Как только ты перестаешь врать, тусовка выплевывает тебя куда подальше.

Итак, все лгут, но лгут кому? Лгут в основном друг другу. Зрители и покупатели, те, кому на самом деле должен быть адресован пламенный месседж визуального искусства или новых медиа, в этих процессах участия не принимают. Это интересно тремстам людишкам, которые варятся в жидкой российской кашке, состоящей наполовину из крупно рубленного борщевика, наполовину из перловки, подкрашенной акварелью. Это тебе не Нью-Йорк, жирный рибай-молодец, и даже не Лондон, где в чипсах водится ого-го какая фиш, и даже не глупая, свернувшаяся штруделем Вена. Там огромная машина, там индустрия, там рынок.

Все, кто так или иначе связан с современным искусством и сопредельными ему областями безболезненной добычи денег из воздуха, боятся озвучить очевидную правду, потому что тогда придется искать другую работу и начать жить по-другому, без выдержанного шампанского «Вдова Клико», без шмоток Prada и мини-купера.

За границами нашего дорогого отечества понятия «красота» и «ценность» формируют мастера иллюзий с тонким пониманием духа времени, отлично знающие, кому непосредственно они адресуют свою очередную точеную ложь. Можно платить миллионы за очевидную чушь, но только если такая же выставляется в МoМА, есть у Прады или Пино, если де Пюри закатывает глаза и радостно потирает руки, получая ее на очередной сейл, если такую же тусует удалой Гагосян, индифферентный Джоплин или томный Саатчи. И что в итоге? В итоге язык уже и не поворачивается называть это надувательством.

Мне очевидно, что в России этого всего еще нет, а люди старательные делают вид, что есть, просто сейчас куда-то вышло на минутку. Пока существует лишь редкая цепочка коллекционеров, дюжина измученных нарзаном критиков и сто разномастных художников, так сказать, обслуживающих одну и ту же взлетно-посадочную полосу, на которую пока никто не садится и с которой давно никто не взлетает. Они не формируют и не создают рынок. Хоть еще три журнала «Артхроника» открой, рынка не появится. Традиции нет, нет и преемственности, поэтому легко возникают фантомные истории, обстряпанные плохо так, как никогда не будет выглядеть хоть какая-нибудь правда. Взять, например, последнюю московскую выставку гроссмейстера Кабакова, на которой не было практически ни одной сделанной им собственноручно работы.

При этом все, кто так или иначе связан с современным искусством и сопредельными ему областями безболезненной добычи денег из воздуха, боятся озвучить очевидную правду, потому что тогда придется искать другую работу и начать жить по-другому, без выдержанного шампанского «Вдова Клико», без шмоток Prada и мини-купера. Поэтому разгуливание по улицам голого короля в ложной системе координат объявляется искусством. Это акционизм, либо активизм. N’est-ce pas? И тут-то мы вернемся к избитой, как спартаковский болельщик после матча на выезде, фразе о тысячи раз повторенной лжи, которая якобы становится правдой. Нет, не становится. Напыщенно морщить застиранный лобик и презрительно шевелить прыщавыми крылышками носика в сторону непонимающих, произнося, что профаны не в состоянии разглядеть за этим скрытых смыслов, — все это короля не оденет. Неумелая ложь останется ложью, какие бы умные и бестрепетные руки ни препарировали ее, используя всю палитру достижений французской философии, американской социологии и сильно передовой марксистской теории.

Выход один — надо продолжать лгать, усложнять ложь, делать ее изысканной, тонкой и элегантной! Пускай это кушают и не давятся те, кому это полезет в горло, пусть их будет много — тысячи, сотни тысяч, миллионы...

К счастью, мир больше, чем наша дорогая калитка, чем наше заросшее лопухами кладбище и покосившаяся колоколенка в стиле позднего Поленова. И этот большой вкусный добрый мир и должен стать нашей целью.

Надо прекратить ссориться, принудительно закончить мелкие дрязги, погасить одним плевком тлеющие распри и единым фронтом, умело, беспощадно и бескомпромиссно начать создавать новую национальную ложь, принять ложь за основной инструмент, за основную платформу, за материнскую плату того, что называется современным искусством. За ролевую модель возьмем деятелей русского авангарда с Казимир Северинычем и товарищем Родченко во главе. Обаятельный выжига товарищ Лисицкий, подпертый ГПУ и Наркомпросом, быстро научил их дурачить жаждущую причаститься нового искусства мировую элиту. Так что лгать надо учиться, учиться и учиться... настоящим образом, перефразируя дедушку Ленина. И все у нас получится.

источник

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе