«Оперные театры мира полны артистов, некогда попавших в руки Гергиева»

Пианист и дирижер Юджин Кон — о том, почему Галина Вишневская была счастливее Марии Каллас В Москву с программой «Приношение Галине Вишневской» приехал американский дирижер Юджин Кон — постоянный аккомпаниатор и соратник Марии Каллас, Лучано Паваротти, Пласидо Доминго, Андреа Бочелли, Франко Корелли и еще нескольких легендарных певцов. Очевидец едва ли не всех оперных бурь последних десятилетий поделился воспоминаниями с обозревателем «Известий».
— Вы хорошо знали Галину Вишневскую и Марию Каллас. Сравните их, пожалуйста.

— Два этих великих сопрано похожи тем, что они не пытались быть знаменитыми. Не думали о карьере и не интересовались коммерческой стороной дела. Они наслаждались поиском правды в оперных ролях. И всегда умели связать музыку с тем, что они пережили в своей собственной жизни. Поэтому в тембре их голосов всегда читалось личное послание.

— Кто из них был больше похож на классическое представление о примадонне?

— Обе были примадоннами по уровню их искусства, но ни одна не хотела быть примадонной в плане публичности. Жизнь Вишневской была гораздо счастливее, чем жизнь Каллас. Вишневская смогла сбалансировать карьеру и личную жизнь: у Галины Павловны были счастливое супружество и счастливая семья, она очень любила свою страну. Каллас не была настолько удачливой, или ей не хватало уверенности в себе, чтобы обрести счастье. Свои страхи она порой выносила на сцену. Были случаи, когда в ее поведении люди чувствовали незащищенность великой певицы.

— Вы сказали, что Вишневская очень любила свою страну. Но к Советскому Союзу она относилась с немалой злостью, как можно судить по ее автобиографии.

— Могу лишь сказать, что она была очень горда тем, что она русская. Была очень сильно связана со своей нацией и верила в будущее России. Она постоянно рассказывала мне про русских людей, русскую культуру.

— Кто был самым потрясающим музыкантом в вашей жизни?

— Пение Ренаты Тебальди повлияло на мою жизнь в музыке в наибольшей мере.

— Во времена существования проекта «Три тенора» Лучано Паваротти, Пласидо Доминго и Хосе Каррерас позиционировались как равные боги оперного искусства. Но со временем представления о них начинают меняться: Паваротти все чаще называют лучшим тенором всех времен.

— На таком уровне очень трудно проводить сравнения, да и бесполезно. Что лучше — Франция, Италия или Германия? Кто лучше — ваша мама или ваш папа? У каждого из трех теноров были свои преимущества, и миру повезло, что существовали все трое. И, кстати, чудо, что Доминго до сих пор продолжает прекрасно петь — теперь в качестве баритона.

Я бы не говорил, что Паваротти лучший из трех, я бы сказал, что нет никого лучше Паваротти. Но если вы спросите, кто мой любимый тенор всех времен, я назову Беньямино Джильи. Ну, это потому что я старше вас.

— Тогда расскажите, как изменилась профессия оперного певца за последние 40–50 лет?

— Она не стала лучше, и я назову вам причину. Во времена начала моей карьеры крупными театрами руководили дирижеры, которые чувствовали ответственность за открытие новых вокальных талантов. Когда же Караян стал гигантской политической и коммерческой силой в оперной индустрии, дирижеры начали всё больше соревноваться на коммерческом поле. У Ливайна, Мути и других уже не оставалось времени на поиск молодых талантливых певцов. Меня шокирует, что некоторые дирижеры управляют важнейшими театрами мира по 10–12 лет, не выводя на свет ни одного певца. Они работают с теми вокалистами, кто не столь силен характером и авторитетом, как они сами. Им нужно, чтобы дирижер всегда занимал первое место в афише. Фокус звездности сместился, и это повредило уровню развития певцов.

Главным вдохновителем Тебальди был Туллио Серафин. Он разучил с ней «Норму» Беллини и работал над ее ролью вновь и вновь, хотя Тебальди никогда в жизни не пела эту партию со сцены. Серафин считал, что «Норма» изменит вокальную технику и певческую позицию Тебальди и поможет ей в других ролях. И Рената всегда благодарила его за это. Вишневскую вдохновлял Ростропович, даривший ей множество музыкальных и вокальных идей. Сейчас певцы вынуждены развиваться только собственными силами.

— Мне кажется, среди современных дирижеров есть исключения — например, Валерий Гергиев, который всегда нацелен на поиск новых имен.

— Он — большое исключение. Признаться, я люблю Гергиева именно по этой причине. Оперные театры мира полны русских артистов, которые некогда попали в руки Гергиева и во власть его хорошего вкуса.

— Каково вам было играть себя самого на 40 лет моложе в картине «Каллас навсегда» Дзефирелли?

— Я плохой актер, так что пришлось серьезно поработать над собой. Все мои недостатки нужно было прикрывать. В итоге авторы фильма почти полностью вырезали мою роль. Но работать с Фанни Ардан было истинным наслаждением. Я вижу в ней то качество, о котором говорил в связи с Каллас и Вишневской — абсолютную преданность делу. А с Дзефирелли я к тому времени уже подготовил две или три оперные постановки. Мне нравится его традиционный стиль, его внимание к визуальным деталям. С ним работать всегда радостно.

— Как вы превратились из пианиста в дирижера?

— Я учился дирижированию, еще будучи подростком. Но потом моя фортепианная карьера стала развиваться быстрее: сначала Рената Тебальди, потом Мария Каллас предложили мне работать с ними. Каллас, в свою очередь, рассказала обо мне молодому Лучано Паваротти. С Паваротти мы объездили весь мир. Однажды в 1974-м после концерта ко мне подошел агент великого импресарио Сола Юрока и сказал, что моя игра на фортепиано показалась ему в каком-то смысле подобной дирижированию. Он предложил мне контракт, и в следующем году я дебютировал за пультом. Тогда я, вероятно, дирижировал не слишком хорошо, но талант у меня был. Продолжал выступать и понемногу учился быть более эффективным.

— Вы согласны с мнением, что оперный дирижер, в отличие от симфонического, — покорный слуга вокалиста?

— Я получаю удовольствие от того, что, дирижируя, следую за певцами. Величайшие оперные вокалисты, с которыми я работал, всегда открыты к новому и стараются непрерывно улучшать свою интерпретацию. На репетициях мы приходим к пониманию того, как мы чувствуем каждую фразу и как хотим ее донести. А на спектаклях — в идеале — я вообще прошу певцов не смотреть на меня. Конечно, когда нет достаточного числа репетиций, нужно идти за певцом. Но когда это великий певец, идти за ним — наслаждение.
Фото: festivalkrumlov.cz

 источник
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе