Время действия "Мишени" — 2020 год, и это, видимо, самое неприятное, что есть в фильме, потому что нет никаких сюжетных оснований переносить происходящие в фильме события в будущее, и псевдофутурологическая составляющая сюжета выглядит как-то очень по-советски, по-евтушенковски — обозвать что-нибудь исповедальное "монологом американского солдата" и радоваться, что цензура ничего не заметила.

Объяснить, что 2020 год выбран нарочно, чтобы показать, что в России вообще никогда ничего не произойдет, тоже не получается, потому что признаков будущего Сорокин с Зельдовичем напридумывали достаточно, но и это, в общем, тоже скорее признаки нашего настоящего. Установившийся в России государственный строй, например, называется "экологической демократией" (власть говорит, что это "справедливое неравенство" — как в природе), но мы же, если разобраться, и так давно при ней живем, и если вдруг завтра "Народный фронт" начнет пользоваться сорокинским определением, вряд ли это кого-то удивит. Провожая меня на "Мишень", редактор спрашивал, видел ли я "Москву" — "Москву"-то я видел, но на эту предыдущую, десятилетней давности совместную работу Сорокина и Зельдовича "Мишень" не похожа совсем. Кино Александр Зельдович снимать умеет, и в этом смысле со времен "Москвы" ничего не изменилось, но сценарист Сорокин и прозаик Сорокин — люди не то чтобы разные, но, по крайней мере, на сто процентов не совпадающие. И как раз "Мишень" стоит в одном ряду не с сагой о первоначальном накоплении "Москва" (и не с "Копейкой" Ивана Дыховичного), а именно с сорокинской прозой.

Это такая экранизация несуществующего романа Сорокина, похожего, скажем, на "Лед". Пятеро героев фильма — люди того типа, какой современные патриоты в блогах называют "россиянской элитой",— едут на Алтай в заброшенный советский астрофизический комплекс (собственно, это и есть Мишень — гигантская графитовая воронка, открытая космосу), в который если попадешь, то не постареешь и, скорее всего, даже никогда не умрешь. Чтобы было понятно, что этих пятерых ждет, в фильме фигурирует крайне юная на вид, но 52-летняя на самом деле официантка с Мишени Тая, и дело не только в ее внешности, но и в том, что она едет с героями в Москву, чтобы встретиться со своим бывшим мужем, который тоже вечно молод и с которым Тая, чтобы друг от друга отдохнуть и проверить подлинность чувств, договорилась расстаться на 30 лет, и вот теперь эти 30 лет истекли. На таком фоне все, чем жили герои до сих пор, полнейшая ерунда, и на протяжении всего фильма все пятеро, радуясь обретенным "молодости, свободе и счастью" (эти слова они произносят в фильме часто, как заклинание), добросовестно ломают собственные судьбы. И если шоумену Мите и радиоведущей Анне ломать, строго говоря, и нечего, то остальные трое — увлеченный поиском "вредных ископаемых" министр недр и природных ресурсов Виктор, его жена Зоя и коррумпированный таможенник Николай (те еще гости из будущего, согласитесь), немедленно складываются в такой любовный треугольник, который иначе как популярным у читателей старшего поколения термином "сорокинщина" и не опишешь. Объясняя основную идею своего фильма ("О чем этот фильм?" — "Да ни о чем!"), Александр Зельдович говорил, что "Бог не супермаркет", но если воспринимать "Мишень" как призыв не относиться к молодости, свободе и счастью как к предметам потребления, то тогда непонятно, откуда взялась эта "экологическая демократия" и вообще почему так отвратительна Россия, в которой живут герои фильма. Самая странная сцена в фильме — это когда уже после Мишени таможенник Николай приглашает жену министра Зою на охоту. Зоя не хочет, говорит, что любит животных, но Николай ее успокаивает — животные ни при чем. Охота — это гоняться на квадроциклах по какой-то лесостепи за китайскими контрабандистами, стреляя в них самораскрывающимися сетками. Происходит эта охота под слишком похожую на "Полет валькирии" музыку Леонида Десятникова, но это, в общем, необязательная сцена, потому что и так понятно, что вся Россия наш апокалипсис сегодня. Это и без охоты понятно, да и без самого фильма.

ОЛЕГ КАШИН

Коммерсантъ