Сталинградский плацдарм к бою готов

2 февраля в наших календарях – День воинской славы
Блокнот репортера: десять лет назад под Ярославлем начались съемки фильма «Жизнь и судьба»

При получении «папашки» предъяви паспорт

У открытой задней дверцы грузовой «Газели» красноармейцы получают оружие.

Никакой бутафории, кому-то достанется – да, она, легендарная винтовка Мосина образца 1891 года, кому-то «папашка» - автомат ППШ.

Бойки спускового механизма у них, понятно, в обоих случаях предусмотрительно сточены. Но если трехлинейки выдавались массовке из рук в руки без всякого оформления, то автоматы – строго по паспортам: оружие номерное, на армейском учете стоит.

Народ – а это было просто по лицам видно – подобрался разночинный, в основном молодой, словоохотливый. Пока вооружатся все, устроили сталинградцы большую курилку под открытым небом, с разговорами на вольные темы, вперемешку о футболе, масонах, ветераны киномассовок – о предыдущих, фильмах режиссера Урсуляка «Исаев» и «Ликвидация», натуру в них тоже снимали в «ярославском Голливуде».

Кручу назад ленту памяти – фильм давно вышел, теперь это классика российского кинематографа. Но после премьеры прошло целое десятилетие, подросло еще одно поколение зрителей. Сама рука потянулась к старому блокноту, заполненному в тот день с натуры, по профессиональной привычке карандашом, с почти стенографической скоростью, по возможности с готовой живой интонацией, пригодной для чистового текста.   

Боец в ватнике с рваной дырой под локтем от пулевого ранения берется просветить корреспондентов насчет того, куда они попали:

- Сталинградскую оборону держим. Прежде чем поймать Паулюса в ловушку, надо нам самим выстоять.


Военный консультант «делает строй»

Прежде чем новобранцами займется сам режиссер-постановщик 12-серийного телефильма «Жизнь и судьба» Сергей Урсуляк, попадут они в распоряжение человека в современном спецназовском камуфляже – консультанта картины по военным вопросам Юрия Маслака.

Покуривая щегольскую сигарелу – тонкую сигару с фильтром, он на то, чтобы представиться прессе, лишнего времени не тратил:

- Шесть лет войны в горячих точках за плечами. Мой внешний вид, он из прошлой жизни. Режиссер Урсуляк при всей утонченности его стиля предпочитает, чтобы все было досконально точно, мелочи жизни любит. А я здесь для того, чтобы не допустить, как иногда бывает в телесериалах о войне, какой-нибудь псевдоисторической чуши.

Консультант встает со стула под круглым, как в летнем кафе, тентом. Сейчас он будет «делать строй».

Кому-то поменяет обтрепанную, видавшую виды шапку, с пояснением «мы же не партизаны, регулярная армия». Кому-то покажет, как коротким и четким движением упругой ладони под Сталинградом отдавали честь командиру, где на поясе должны висеть каска и котелок, а где – саперная лопатка. Напомнит всем:

- Винтовку надо носить за плечом стволом вверх, автомат же – стволом вниз и ни в коем случае не наоборот. А шаг в строю должен быть бодрый, размашистый.

И обведя свое воинство орлиным взором, выпрямив спину и расправив плечи, без всякой паузы со звенящей сталью в голосе выдохнет старую, как Земной шар, и простую, как «ать-два» уставную команду:

- Отряд, равняйсь, смирно, шагом марш!


Блиндаж Березкина. От того, какая у тебя над головой крыша, зависит, проснешься ли ты наутро живым

Отсюда, со дна бывшего песчаного карьера под ярославским пригородом Норское, давно превратившегося в гигантский овраг, поверху заросший полынью и бурьяном, просматривался весь плацдарм Сталинградской обороны.

Это полтора десятка еще не обжитых блиндажей по обеим сторонам оврага, врезанных прямо в крутосклон.

Срубы ставили ярославские лесники. Всё остальное – дело рук людей редчайшей профессии, находящейся на стыке архитектуры и музейного дизайна – столичных художников-реквизиторов из штата съемочной группы.

Мимо блиндажа с размашистой надписью белилами «Смерть фашистским оккупантам» на листе ржавого железа, прибитом у входа, идем на звук электропилы.

- Достраиваем блиндаж одного из главных героев сталинградских эпизодов съемок, командира полка майора Березкина, - показывал нам замаскированную бурьянными кущами внушительной толщины крышу в три наката художник-постановщик фильма Алим Матвейчук.

Чтобы никого не спрашивать, кто такой Березкин, пришлось как читателю романа «Жизнь и судьба» обходиться собственными представлениями на сей счет. Ага, вспомнилось, это же тот самый командир полка, что банный день устроил себе по-домашнему прямо в блиндаже – в бочке! Один из тех, кого Василий Гроссман называет «хозяевами войны».

Не считая актерских звезд первой величины, таких, как Александр Балуев, или само собой режиссера Сергея Урсуляка, Матвейчук здесь на съемках был одним из самых уважаемых профессионалов.

На его счету полсотни, в том числе и военных картин – один «Штрафбат» чего стоит, а за «Брестскую крепость» он получил национальную премию «Ника». Тему сталинградских блиндажей Алим Иванович подхватил с пол-оборота:

- Не для комфорта и уюта строим. От того, какой толщины у тебя крыша над головой, заметен ли блиндаж с воздуха, от глубины хода сообщения вообще зависело, проснешься ли ты наутро живым. Крышу в три наката прямым попаданием бомбы не пробивало. Так что, как видите, не зря стараемся.


Скажите лошади, чтобы не смотрела в камеру

Рядышком, возле фронтового пищеблока, бойцы разгружали телегу с мешками. Вороной конек Гоша, старожил частного сектора с Перекопа, по роду основных занятий – землепашец на огороде, терпеливо дожидался конца разгрузки.

Видимо, знакомства ради тычась мордой в рукав куртки репортера, деликатно прихватывал Гоша твердыми и теплыми губами край обшлага.

Не знал, не ведал коняга, что через каких-нибудь полчаса станет он знаменитым. Сыграет в эпизоде, где адъютант командующего армией генерала Чуйкова капитан Сазонов в легко узнаваемом облике артиста Волковского театра (нынешнего директора КЗЦ «Миллениум») Игоря Сидоренко приведет сюда на кухню поесть артиллериста Толю Штрума, чья роль досталась молодому московскому актеру Никите Тезину.

- Накормить досыта, через полчаса вернусь, - слышен через открытую дверь кухни голос капитана Сазонова.

Один из дублей вполне безобидной сцены из повседневного солдатского быта с конем, поварами, обедающим Толей Штрумом, заканчивался шуткой второго режиссера Кати Побединской:

- Снято. Всё хорошо, лошадь молодец. Только скажите ей, чтобы не смотрела в камеру! 


История Толи Штрума 

Кроме режиссерской группы и самого артиста Тезина никто здесь не знал, как много событий произойдет в жизни молодого артиллериста и как недолго оставалось ему жить на свете.

Его историю в паузе между дублями в стиле-блиц расскажет нам режиссер-постановщик. Толя окажется в окруженном немцами доме шесть дробь один, отбившем тридцать атак, будет воевать там, получит приказ с донесеньем выйти к своим из окружения, попадет в штаб Чуйкова.

Генерал для проверки направит его в особый отдел, что чаще всего кончается трибуналом.

После дерзкого побега Толя будет тяжело ранен. В саратовском госпитале ему сделают операцию. А его матушка Людмила Николаевна поплывет к нему в Саратов. И не успеет увидеть его живым.

Странное дело, кино, подумалось тогда, его могут снимать с конца на начало. Вот и мы видели, Толя жив и невредим, а поездку по Волге его матери с беззвучной мольбой на губах «Пусть Толя останется жив», этих библейских высот сцену романа уже сняли на днях на Волге у Мышкина.


Мэтр рассказывает, про что фильм. Похвальное слово команде «ЯрСинема»

В обеденный перерыв интервью нашему «Северному краю» дает Сергей Урсуляк:

- Главный конфликт великого романа Василия Гроссмана – противостояние тоталитарного государства и личности, одной человеческой жизни. Но случаются времена, когда оба вектора совпадают. Так было в годы Великой Отечественной войны, когда вопреки трагическим обстоятельствам личных судеб люди были вместе. Наш фильм по сценарию Эдуарда Володарского, как я думаю, прежде всего об этом. Хотя в нем, как и в романе, будет всё – и фронт, и тыл, гибель близких, эвакуация, возвращение семей в Москву, тяжелые документальные кадры фашистского гетто. Могу предположить, что картина потребует от зрителей больших душевных усилий. Что-то снимем в Саратове, что-то в Москве. А сталинградские эпизоды с боями, стрельбой, взрывами - здесь, в Ярославле. В том числе и оборону легендарного дома шесть дробь один, в который упрется атакующий клин немецкого наступления. Хочу поблагодарить наших партнеров из компании Юрия Ваксмана «ЯрСинема». Они не впервые избавляют нас от многих хлопот с набором массовки, с транспортом, питанием, общением с должностными лицами. Благодаря этой компании Ярославль превратился в киногород, где, как я слышал, выдают чуть ли не полтора десятка картин и сериалов в год.


Операция «Балуев». Комиссар Крымов идет читать лекцию снайперам

Из исполнителей главных ролей последним в тот день был вызван на съемочную площадку старый знакомый читателей «Северного края» Александр Балуев. Правда, наша заранее обдуманная тактическая операция с вручением ему архивного номера газеты с очерком четырехлетней давности «Балуев без грима» и взятием сходу блиц-интервью о новостях в жизни актера сорвалась напрочь.

На его защиту встали две симпатичные гримерши. Поджидая его в опустевшем к вечеру гримвагоне, они объяснили нам, почему с нашим маневром придется повременить.

У его героя комиссара Крымова - большая световая сцена, а свет, по их словам, «уже падает». Ясно же, о каком свете шла речь – о таком драгоценном для кино дневном, солнечном.

Между тем главнокомандующий съемок, видим, поджидает Балуева у блиндажей – до них от гримвагона «нейтральная полоса» метров в полсотню, и туда под взрывы нам уже не подобраться даже по-пластунски.

Спустившись с горки по скрипучей дощатой лестнице, пристрелянной немцами, Крымов направится на конференцию снайперов с докладом о положении на фронтах.

О том, что пешая командировка героя Александра Балуева из штаба в дивизию не будет беззаботной прогулкой, догадываемся по боевому заданию, полученному от режиссера-постановщика пиротехником:

- Заложи взрывы по ходу движения Крымова.

Взрывов, и отнюдь не бутафорских, опасных для душевного равновесия этого человека с прямой спиной и маршальской статью, умеющего повести за собой людей, в боевой судьбе непреклонного большевика-коминтерновца, будет много и в романе, и в фильме. И очередной ждал его там, у снайперов.

У народной войны, по Гроссману, свои законы, один из них: на передовой не проходят никакие, пусть даже самые бодрящие общие формулы.

Это и про Крымова сказано. Послушает он творческие отчеты стрелков под неписаным девизом «бей врага без промаха» и поостережется читать им заранее заготовленную нотацию на темы интернационализма и классовой борьбы. Благоразумно оставит при себе назидательную поправку к услышанному у снайперов – дескать, разве есть, товарищи, чему радоваться, если среди убитых вами могут оказаться немецкие рабочие?..


Еще предстояло выстоять или погибнуть

Киноэкспедиция Сергея Урсуляка пробыла тогда в наших краях до середины декабря. Как раз до тех дней второй военной зимы, когда после отчаянного и безуспешного удара дивизии Паулюса по волжскому откосу на окраине рабочего поселка тракторного завода немцы сами попадут в губительные клещи из трех советских армий.

Но на календаре у воинства Урсуляка пока что был октябрь, и ему еще предстояло выстоять или погибнуть – и легендарному дому номер шесть дробь один (где одну из своих лучших ролей в кино сыграет нынешний худрук Волковского театра Сергей Пускепалис), выстоять или погибнуть – и выстроенному командой Матвейчука КПП Березкина в блиндаже с крышей в три наката, и армейской кухне, где в печке горел веселый и гостеприимный огонь.


У актеров кончался съемочный день, заступали на ночную вахту пиротехники. Уезжали мы с фотокором Ириной Пичугиной в полной уверенности: есть, есть у нас чем убедить читателей, что волжский Сталинградский плацдарм к бою готов.

Текст репортажа есть в архиве сайта «КЭ».

Автор
Юлиан Надеждин, член Союза журналистов России
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе