Remake love not war

У «Плохого лейтенанта» Вернера Херцога мало общего с одноименным фильмом Абеля Феррары 1992 года. Зато он сделан от души 

Главным специалистом по ремейкам был, как известно, Шекспир: брал известные сюжеты и пересказывал их в вольном стиле. Херцог - почти Шекспир: взял сюжет у Абеля Феррары и сделал фильм, который можно назвать ремейком, только будучи, как главный герой, под кайфом. Убедиться в этом можно с 26 ноября - фильм выходит в прокат. 

Вообще-то слово «ремейк» уже выходит из моды. Заново переснятых фильмов становится все больше и больше, но не надо называть их этим грубым словом, не обижайте художников. Пересъемкой занимаются лохи, истинные творцы заняты «перезагрузкой» и «переосмыслением» классических картин. 
В этом году таких перезагрузок было много. В «Плохом лейтенанте» Вернера Херцога только название и профессия главного героя напоминают о классическом мрачном боевике Абеля Феррары. Тони Скотт заново поиграл в поезда в триллере «Опасные пассажиры поезда 123». Дэннис Илиадис под руководством Уэса Крейвена испортил крейвеновский же «Последний дом слева» (который, в свою очередь, повторял сюжет бергмановского «Девичьего источника»). Андерс Банке переснял «Горячие новости» Джонни То на российском материале. Ким Чжи-вон порадовался «Хорошему, плохому, злому» Серджио Леоне, сделав «Хорошего, плохого, долбанутого». И это не говоря о 3D-мочилове «Мой кровавый Валентин» и парочке недоремейков, фильмов «по мотивам» - вроде «Пятница, 13-е» и «Звездный путь». А в следующем - или, самое позднее, в 2011 - году нам обещают новые версии «Рыжей Сони» (возможно), «Робокопа» (его собирался «перезагружать» Даррен Аронофски, но вроде бы отвлекся на другой проект), «Красного рассвета», прошлогодней мучительно прекрасной вампирской драмы «Впусти меня» и «Бонни и Клайда». 

Тут, конечно, сразу хочется спросить, зачем портить хорошие вещи типа «Бонни и Клайда» или шведской картины «Впусти меня»? Зачем перетрэшивать такой трэш, как «Красный рассвет»? Со шведским фильмом все понятно: в Голливуде не могут не переделать иностранное кино. Например, сейчас американские студии вовсю заняты переосмысливанием фильмов кровавого корейца Пак Чхан-ука («Олдбой», «Сочувствие госпоже Месть»). Японский хоррор в последние годы вообще превратился в истинно голливудский жанр. А в прошлом году австриец Михаэль Ханеке сам себя переосмыслил и снял американский ремейк своих же «Забавных игр» и сам все испортил. 

Иностранным фильмам везет не только в Голливуде: так, в Турции в 70-е и 80-е пересняли и «Бэтмена», и «Супермена», и «Изгоняющего дьявола», и это очень искренние, хоть и уморительные фильмы. Чжан Имоу сейчас взялся за «Просто кровь», классическую черную комедию братьев Коэн; он видел ее на каком-то кинофестивале, не понял ни одного слова, потому что там не было китайских субтитров, но сама история его восхитила. Чжан Имоу переделывает «Просто кровь» примерно так же, как Херцог поступил с Феррарой: переносит действие в Китай, вместо бара помещает героев в забегаловку, где подают лапшу, и вообще разбавляет черный коэновский юмор здоровой китайской комедийностью. Сами Коэны между тем заняты ремейком старого вестерна «Истинная доблесть». 

С вестернами понятно, они всегда выглядят как одна бесконечная история о мужественности и чести. Можно переснимать сколько угодно раз. Но зачем переделывать трэш-классику? Ее же не нужно улучшать, она хороша как раз тем, что сделана на коленке. 

Наверное, просто очень хочется денег, а кроме того, студии почему-то уверены, что молодежь не смотрит старые фильмы. А если снять классику заново, то молодые люди якобы ломанутся в кино. Молодежь тем временем не только подписывает в интернете петиции «Скажи “нет” ремейку “Изгоняющего дьявола”!», но и делает собственные ремейки классических фильмов. 

О движении sweded movies, любительских ремейков, можно подробно узнать из фильма Мишеля Гондри «Перемотка»: речь идет о пересъемке классических фильмов, причем в процессе переделки они ужимаются до пары минут. Фильмы переснимаются собственными силами, опять-таки на коленке, с неумеренным использованием фольги и картонных коробок при изготовлении декораций и реквизита. Вместо компьютерной графики обычно используются тетрадные листы с разными надписями, а музыкальную тему поет за кадром кто-нибудь из съемочной группы - обычно это человек с самым противным голосом. 

«Форрест Гамп» влезает в одну минуту экранного времени, трилогия «Властелин колец» - в 1’58 (скучно становится на сороковой секунде), в четырехминутной версии «Хищника» герои бегают с вырезанными из картона автоматами и кричат за кадром «спецэффекты!» Причем все это делается не для получения прибыли, а из искренней любви к кино. 

Этой осенью по блогам разошлась ссылка на покадровый ремейк «Бойцовского клуба», сделанный года три назад краснодарскими старшеклассниками Дмитрием Ивановым и Александром Кухарем. В чем-то этот ремейк даже круче оригинала - во всяком случае, возраст участников добавляет фильму обаяния. А в Москве недавно прошел целый фестиваль, посвященный движению «пересъема», Art of Remake. Участники фестиваля переснимали «Терминатора-2», «Бойцовский клуб» и «Бриллиантовую руку». Правда, судя по результатам, переснимали с целью чисто поржать, любовь к кино тут была на последнем месте. 

Настоящие ремейки - хоть sweded, хоть обычные - делаются по любви. В них можно увидеть, как меняется время, и особенно это заметно, если сравнивать «Плохих лейтенантов» Вернера Херцога и Абеля Феррары. Бешеный накокаиненный Нью-Йорк, посреди которого еще фаллически торчат башни-близнецы, ничем не напоминает плавящийся под солнцем Новый Орлеан после наводнения. В оригинальном фильме Феррары героя играл мощнейший и страшный Харви Кейтель. У Херцога в роли полицейского - Николас Кейдж, которому удивительно идет роль заторможенного деревенского обдолбыша. 

Продажному копу надо где-то доставать наркотики, поэтому он вынужден подставлять разных людей, а ведь ему еще и работать приходится. В фильме Херцога герой видит под кайфом игуан и танцующие души, а без кайфа - грязь и убийства. Кейдж очень убедителен. В каком-то интервью актер рассказал запутанную и крайне недостоверную историю о том, что никак не мог вспомнить ощущения под кокаином. Но когда ему прислали сценарий, он как раз был в Австралии, а там, вы не поверите, лечат насморк кокаином. И вот, придя от врача, Кейдж начал оживленно делать пометки на сценарии. И понял, как надо будет играть эту роль, часто сглатывать, бессмысленно пялиться, хихикать. 

Кейдж срисовывал своего персонажа не с Кейтеля, а с Ричарда Третьего - горбуна, сказавшего: «Творю я зло - и сам о зле горланю». Кейдж ходит весь скрюченный, не вмещается в экран, но играет существо в принципе довольно безобидное. У ферраровского лейтенанта поводом для ярости и наркотиков было время, дух города, отсутствие Бога. У лейтенанта в фильме Херцога просто болит спина - он совершил подвиг и покалечился. Поэтому ему постоянно нужно обезболивающее. Такое ощущение, что у Вернера Херцога под рукой не было нужного реквизита и он переснял «Плохого лейтенанта» Феррары, как sweded movie, с картонным Кейджем вместо каменного Кейтеля, с игуанами вместо Христа и с удачей вместо судьбы. 

Вернера Херцога очень раздражают вопросы об оригинальном «Плохом лейтенанте»: он уверяет, что фильма Феррары он вообще не видел, а снимал исключительно потому, что ему понравился сценарий. Общего у этих двух фильмов немного - разве что профессия главного героя и его страсть к наркотикам. Из криминальной драмы Херцог сотворил что-то вроде наркоманской криминальной комедии. Зато с любовью. 

Но не все ремейки, к сожалению, можно сравнить со sweded movies по искренности и наивности исполнения: обычно ремейки снимают все-таки из желания денег, пытаясь выжать из культовой классики все, что возможно. Наверное, лучше снимать как Херцог или краснодарские подростки: есть хороший сюжет, есть любовь к кино - давайте что-нибудь с этим сделаем.

Ксения Рождественская

Русский Newsweek
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе