Что было, то было...

Трудно не признать: наше ТВ по части серьёзных разговоров становится всё скучнее. И вовсе не потому, что обсуждать нечего. Просто делать это некому, исчезли едва ли не все дискуссионные программы, а уж о прямом эфире просто умолчим. Вот народ и рвётся на пошлейшую «Пусть говорят», где Малахов готов обсуждать всё и вся, лишь бы пахло жареным. И даже страшную пермскую трагедию он не постеснялся «обсудить», оставив за сценой всё самое острое: почему это всё произошло и кто должен за это ответить.

Несколько последних дней страна прощалась с Егором Гайдаром. Как выразился один комментатор, теперь модно есть хлеб с толстым слоем масла и ругать Гайдара, благодаря которому это масло сейчас у нас есть. К Егору Тимуровичу у нас много вопросов, но стоит помнить, что ему выпало первым выволакивать страну из глубокой экономической и политической ямы. Реформаторов никто не любит: ведь так часто их пути проходят по мозолям простых граждан. А вопросы по поводу нынешнего не слишком завидного положения страны – это уже, извините, не к нему. У тех, кто пришёл за Гайдаром, было больше времени для раздумий и выбора пути, а как они этим временем распорядились – судить ныне живущим.

А по «Культуре» прошёл спектакль «Хармс! Чармс! Шардам! или Школа клоунов» по произведениям великого абсурдиста Даниила Хармса. При обсуждении спектакля прозвучали вещие слова: Хармс сейчас современнее, чем когда-либо, ибо абсурд в искусстве нашёл достойного соперника в абсурде нашей жизни.

А абсурдность жизни ярче всего проявилась в отношении к зловещей фигуре Сталина, 130 лет со дня рождения которого с восторгом и умилением отмечают наши коммунисты. Ну ладно коммунисты, им, как говорится, это на роду написано. Гораздо хуже, что вместе с ними более или менее положительно думают о людоеде едва ли не половина наших сограждан.

«Сталин с нами» – такую передачу сделали в воскресенье журналисты НТВ. Пригласили уйму народа – от яростных сталинистов и родственников вождя всех народов до столь же непримиримых демократов. Победили, конечно же, голоса первых: Сталин остался с нами, в наших сердцах и головах, и логика тут ни при чём, она перед эмоциями бессильна. Консенсус? О каком консенсусе речь, когда против железных фактов и жутких цифр, говорящих против генералиссимуса, под бурные аплодисменты аудитории звенят яростные вопли: а вы вот докажите, что в годы террора погибли миллионы невиновных! Ну и что, что церкви уничтожали, а священников топили в нечистотах? Сталин, кричал один сталинист, был верующим и молился за победу в первые дни войны! Тут уж не знаешь, плакать или смеяться... Подозреваю, тут даже кое-кто из верных коммунистов чувствовал некоторую неловкость.

Вряд ли много у нас людей, которым хочется вернуться в годы кровавого террора и голодомора, но многие, глядя на нынешних циничных и наглых захребетников во властных кабинетах, в сердцах восклицают: Сталина на вас нет! Вот сейчас пришёл бы Сталин и начал рубить головы всем этим зажравшимся кичливым хозяевам жизни… Любим мы простые решения, забывая, однако, что ни одно такое решение к счастью ещё никого не привело. Кстати, чуть не каждый день мы видим на экране толстые физиономии очень высокопоставленных чиновников, арестованных за взятки и прочие злоупотребления. И что? На их место пришёл новый чиновник, и... на колу было мочало.

А разве это не абсурд, когда люди, жившие при советской власти, звонят на ТВ и пишут в газеты возмущённые письма: «Чего вы всё врёте?! Тогда у нас всё было!» Всё было? Они начисто забыли многочасовые очереди за каким-нибудь «чаем со слонами», полки магазинов, где стояли только банки с морской капустой и лежали пакеты с лавровым листом, изъяли из памяти пресловутые «колбасные электрички» и наглых продавщиц в грязных халатах, от которых зависело, достать ли вам из-под прилавка кусок варёной колбасы или синюю курицу, явно погибшую голодной смертью. Тогда в ходу была шутка: якобы ещё Пушкин воспел блат, когда писал в «Медном всаднике»: «...из тьмы лесов, из топи блат вознёсся пышно, горделиво...»

А помните рейды москов­ских активистов, толстых тёток, которые отлавливали в магазинах ярославцев, пытавшихся купить в Москве мясо, привезённое, кстати, в столицу с Ярославского мясокомбината? Для молодёжи это всё полуправдоподобные россказни, а для пожилых – жуткая страница жизни.

Мы жили в абсурдной ситуации, когда хорошую изданную в нашей стране книгу можно было купить только за границей или в магазине «Берёзка», в котором товары продавали за валюту, а валюта была только у иностранцев. Помнится, академик Сахаров как-то устроил скандал в такой «Берёзке», требуя, чтобы ему в России продали товар за российские рубли: это ли не абсурд, когда на территории страны не действуют денежные знаки этой самой страны? Кому-то не хватает Сталина, а кому-то Андрея Дмитриевича Сахарова, двадцать лет со дня смерти которого только что исполнилось. Как был бы нужен сегодня его негромкий голос, который так успешно перекрывал хриплые вопли демагогов. Воистину нет пророка в своём отечестве, и это опять-таки пусть привычно, но по сути абсурдно.

Сахарову посвятили большую передачу «Вести». Вот уж действительно необыкновенная судьба человека, сначала сыгравшего огромную роль в создании ядерного щита своей страны, а потом всю оставшуюся жизнь боровшегося за то, чтобы прекратить испытания этого оружия. Человека, обласканного властью, получившего всевозможные награды и почести, а позже оболганного теми же самыми людьми, отобравшими у него всё то, что сами же и дали. Правда, уничтожить его, отважно возглавлявшего все диссидентские акции, они не посмели, уж слишком велика была его слава не только у нас, но и за рубежом. Только вдуматься: в вину СССР наши западные оппоненты ставили прежде всего два факта: войну в Афганистане и... ссылку Сахарова. Вот это масштаб одной личности, деятельность которой можно сопоставлять с войной!

«Вести» показали обошедшие весь мир позорные кадры заседания съезда народных депутатов, где его участники «захлопывали» Сахарова, не давая стране услышать его слова. Показали косноязычного Брежнева, по бумажке читавшего поношения в адрес учёных, не следующих учению марксизма-ленинизма. Показали Хрущёва, заявившего что-то в том смысле, что за изобретение бомбы спасибо, но мы лучше вас знаем, где и когда её надо применять. Что ж, малограмотный Никита знал ведь всё на свете и охотно поучал художников, как писать картины, писателей – как создавать романы, скульп­торов – как ваять, композиторов... Почему бы и учёных немножко не поучить?

Но вот что почти забавно: великого ядерщика, от которого, хочешь не хочешь, зависит твоя безопасность, совсем задавить – себе дороже. Скрипи зубами, а терпи! Руки так и чешутся устроить ему какую-нибудь автокатастрофу, но – низзя. Кстати, ведущие учёные, работавшие на оборону, это хорошо понимали и, пожалуй, были самыми свободными людьми в несвободной стране.

На передаче прозвучала и вовсе ужасающая мысль: не зря, не зря Сахаров выступал против создания ядерной обороны вокруг Москвы: поверив, что сами они в безопасности, старцы из Политбюро в условиях холодной войны могли пойти на самые безответственные шаги, рискуя жизнью своего собственного народа. Как говаривал великий кормчий Мао: пусть, мол, в войне погибнет девяносто процентов китайцев, зато оставшиеся будут жить при коммунизме.

Говорили на передаче и о том, что для науки было бы важнее, если бы Сахаров продолжал свои научные исследования, вместо того чтобы отвлекаться на политику. Что делать, гражданин в Сахарове оказался сильнее учёного: «Я решил обратиться к тем, кто готов меня слушать». И слушали, и перепечатывали на машинках его выступления, и ловили записи его речей сквозь вой «глушилок», забивающих все эти «Голоса Америки».

И кончилось всё очень буднично и просто: звонком Горбачёва Сахарову в Горький: приезжайте в Москву, ссылка кончилась. Кстати, для этого звонка Сахарову срочно поставили телефон, которым он до того пользоваться не имел права... Никаких особых решений на счёт окончания ссылки не было: просто так, своя рука владыка, сперва запретили, а потом разрешили. И за границу милостиво позволили поехать. И говорить что хочешь. Браво, Горби!

И то ведь сказать: не помню уж, кто из наших ведущих пушкинистов очень точно назвал Пушкина «русским граждан­ским святым». Мне кажется, что к этому почётному списку можно было бы добавить ещё одно имя.

Как хотите, возвращение Сахарова – это была настоящая победа демократии, вызвавшая бурю восторгов у нас и на Западе. Настроение у людей было самое радостное. Нам показалось, что абсурд кончился.

Показалось...

Северный край

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе