Я не случайно употребил слово "выглядел" вместо "сыграл". Долгое время в киномире считалось, что Бодров-младший (не просто непрофессиональный актер, но дилетант из дилетантов, выпускник самого затейливого отделения истфака МГУ - искусствоведческого) играть не способен. Что он просто подставляет кинокамерам свое лицо.
Однако, подставив лицо, он сразу стал любимцем. Искренне не понимаю: как именно рождаются символы поколения? Почему именно кандидат искусствоведения Сережа Бодров стал выразителем настроений конца 1990-х, символом народного мщения и - шире - народного героя? Почему этого интеллигента приняли за своего простые российские братаны? Ну лицо же другое! Ну другой же интеллект в глазах! А ведь приняли.
Вероятно, он и впрямь был гением, если стал для всех своим - братом Данилой Багровым - после "Брата-1" и "Брата-2". Он же не играл. Он просто присутствовал на экране, что, кстати, многие великие режиссеры, начиная с Феллини, всегда считали точным свидетельством актерской гениальности. Он был на экране собой.
Сергея, понятно, использовали. Я бы тоже использовал его на месте продюсеров. Фильм "Брат" не был националистическим - даже несмотря на знаменитую фразу Бодрова-Багрова: "Не брат я тебе, гнида черножопая". Я считаю, что "Брат" - уникальная лента о новорусском потерянном поколении. Таковых истинно потерянных в российской истории было немного, включая поколения Пушкина и Лермонтова. Но создатели фильма, уважаемые мной режиссер Алексей Балабанов и продюсер Сергей Сельянов, вдруг осознали, что нечаянно создали нового героя для отчаявшихся масс. Которого эти массы восприняли не как потерянного человека, а как долгожданного мстителя по отношению к захватчикам-инородцам.
Аудитория умудрилась не заметить ни ошибок, ни инфантильности, ни одиночества, ни растерянности Данилы Багрова из первого "Брата". Она увидела в нем образец для подражания. Данила Багров стал знаменем чуть ли не фашистов. Отцы-создатели "Брата" поняли, что публика клюнула прежде всего на слова Данилы "Скоро всей вашей Америке кирдык", и во втором фильме уже осознанно сотворили из Багрова народного героя, который воздает по заслугам хохлам (за Севастополь) и Америке (за всё). Отцы-основатели "Брата" не устояли перед искушением погнаться за популярностью и кассой. Так "Брат", его герой и его смыслы оказались потеряны даже его авторами.
Сергей погиб во время съемок своего второго - после "Сестер" - фильма, который делал как режиссер. Столь же внезапно и нелепо, как он, погибли до него два других символа нового молодого кинопоколения - американец Джеймс Дин в 1950-е и поляк Збигнев Цибульский в 1960-е. Сергея после смерти стали называть "нашим Джеймсом Дином". Но, отдавая дань тем символам молодого кинопрошлого, я бы все-таки заметил, что Сергей (это не фраза, знающие да поймут) был самым мужественным из них. А еще думаю, что этот парень, снявший в 30 лет свой первый фильм "Сестры", доверься ему судьба, стал бы настоящим кинорежиссером.
Как он относился к своей популярности - история отдельная. Однажды я наблюдал, что такое популярность Сергея Бодрова-младшего. В 2001-м мы случайно летели одним рейсом "Аэрофлота" после Венецианского фестиваля. Того самого, в программу которого и был включен фильм "Сестры". Самолет опаздывал. Пока сдавали багаж, Бодров оставался в очень темных очках. Но когда пришлось коротать время, Бодров снял очки, чтобы читать. И тут "советский народ гурьбой потянулся к Мавзолею". Я впервые обнаружил, что у звезд берут автографы не для себя, а "для того парня" - в качестве суперподарка кому-то. Бодров об этом уже знал. "Кому?" - нейтральным голосом спрашивал он очередного человека из очереди. "Брату Володе!". "Брату Володе", - выводил Сергей на протянутом листке. "Кому?" - "Моему любимому другу Мише!". "Любимому другу Мише! - писал Сережа в чьем-то блокноте.
В конце концов я не выдержал: "Сергей, вам не надоели доставалы?" "Да нет!" - спокойно и терпеливо ответил он, выводя очередной автограф. При этом было отчетливо понятно, что он не врал и не выпендривался.
В этом был весь Сергей Бодров. Он был нормальным гениальным парнем. При том что нормальность с гениальностью соседствуют раз в столетие.
Юрий Гладильщиков