Вернувшиеся с войны поэты говорили вполголоса, будто стесняясь того, что выжили.
Надежда Лисанова (слева) и Надежда Ладонкина - учащиеся средней школы N 3 Ялты. 1940 год.
/ Ялтинский историко-литературный музей
В этом году - столетие тех, кто родился в 1924 году. 100 лет поколению, которое почти в полном составе не вернулось с войны. Вернулись три процента.
Среди них была и горстка будущих поэтов. Но в 1945-м они еще не думали о себе как о поэтах, а думали лишь о том, что раз вернулись, надо жить.
Через двадцать лет появится песня о том, что надо жить за себя и за того, не вернувшегося, парня. Фронтовики понимали, что это сказано слишком громко.
А у поэтов, вернувшихся с войны, были негромкие голоса. Говорили и пели вполголоса Булат Окуджава, Николай Панченко, Николай Старшинов, Юлия Друнина и их менее известные одногодки: Овидий Любовиков, Евдоким Русаков, Владимир Туркин, Константин Левин...
Они будто стеснялись того, что выжили, и с недоумением глядели на юбилейные медали, которые им полагались к очередной дате.
В грохоте салютов им слышались разрывы снарядов и стоны раненых...
Как библейские звезды исхода,
Надо мною прибита всегда
Сорок первого вечного года
Несгорающая звезда...
Не затем я тебя не забуду,
Что однажды вдохнул я твой дым,
Что уже молодым я не буду,
А с тобою я был молодым.
Не затем. Но все глуше, ревнивей,
Все бездомнее буду скорбеть
Об упавших на черной равнине,
О приявших военную смерть.
Это стихи Константина Левина, командира взвода сорокопяток. Как он угадал это слово - бездомная. Бездомная скорбь. С уходом фронтовиков этой скорби, кажется, вовсе не остается пристанища. Сердца живых заняты новыми скорбями. Где тут еще старым поместиться?..
Есть что-то нелепое и странное в столетних датах тех, кто навсегда остались мальчиками и девочками. Нет никого, кто бы их помнил. Некому рассказать нам, как они смеялись, как плакали, как переживали первую двойку и первую любовь...
Имена всех поэтов, родившихся в середине 1920-х и отнятых той войной, мы не узнаем - ведь ребята, ушедшие на фронт в 17 лет, только пробовали себя в поэзии.
Впрочем, несколько имен чудом до нас дошли. Вот они, поэты, погибшие -18-19-летними:
Юрий Дивильковский (11.03.1924 - 5.03.1944), выпускник московской школы N 110;
Мурат Елекоев (18.11.1924 - 7.11.1943), уроженец Северной Осетии;
Александр Нахимов (13.10.1924 - 30.07.1944), выпускник сельской семилетки из Вологодской области;
Оксана Ромодановская (1924 - 05.10.1943), выпускница московской школы N 70;
одессит Леонид Розенберг (6.05.1924 - 01.08.1944);
Надежда Лисанова (30.08.1923 - 24.02.1942), выпускница ялтинской средней школы N 3 (ныне N 7).
На днях ялтинский журналист Сергей Сардыко рассказал мне, что в Массандре, у обрыва над шоссе Симферополь - Ялта, где фашисты расстреливали подпольщиков и просто мирных жителей, - на этом самом месте кипит стройка. Возможно, здесь, на Массандровском обрыве, была расстреляна и Надя Лисанова... Сейчас зажаты между горой и стеной уже построенного особняка два бедных надгробия - Марии Гончарук, а также Ивану и Анне Паэгле.
Если нам еще ведомо чувство стыда, то пусть оно застанет нас в тот миг, когда мы смотрим на фотографию десятиклассницы Нади Лисановой.
Перекличка
Они ушли на войну 17-летними
Мне вспомнилась школа родная,
Мне вспомнился русский народ,
Прибрежная Ялта родная
И огненный солнца восход.
Умру я свободно и честно
И голову тихо склоню,
И русскую землю родную
Я светлой слезой оболью.
Тогда надо мной защебечут
Родные мои соловьи
И кудри мои разовьются,
Но плечи не дрогнут мои.
Я сильно любила Отчизну,
И век я была ей верна... Надежда Лисанова
(неоконченное стихотворение)
1942
* * *
В вагоны грузится бригада,
По сходням сапоги стучат.
"Не надо, мама!
Мам, не надо!.."
То шепчет, то кричит солдат.
Локомотив рванул и шибко
Заколесил на всех парах,
И виноватая улыбка
Окаменела на губах.
Как будто он тому причина,
Как будто он тому вина.
Что ей - тревога и кручина,
Ему - дорога и война. Овидий Любовиков
1942
* * *
Я только раз видала рукопашный.
Раз - наяву. И тысячу - во сне.
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне. Юлия Друнина
1945
* * *
Россию стянули струпья курганов,
Европа гуляет в ночных кабаре -
Лежат лейтенанты, лежат капитаны
В ржавчине звездочек и кубарей...
Сидят писаря, слюнят конверты
(Цензура тактично не ставит штамп),
И треугольные вороны смерти
Слетаются на городской почтамт.
И почтальонши в заиндевелых,
В толстых варежках поскорей
Суют их в руки остолбенелых
И непрощающих матерей. Константин Левин
1945
* * *
В сердце дух могучий, русский,
Взгляд каленого угля...
Но знобит от давней грусти
И от скрипа костыля.
Даже в малой деревушке,
Где б к окошку не приник,
То видна вдова-старушка,
То калека-фронтовик.
И куда б ни кинул взора -
Вся Россия мне родня! -
Нет такой избы, где горя
Не оставила война. Евдоким Русаков
1960-е