Бывшие люди продолжают жить

Хелена Побяржина. Валсарб. – М.: Альпина нон-фикшн, 2023. – 284 с. – 1500 экз.


На одной из книжной ярмарок я попала на совместную презентацию книг молодых авторов «Альпины» и, услышав, как Александра Шалашова и Хелена Побяржина рассказывают о своих новых романах, подумала, что их, пожалуй, можно будет объединить в один обзор.

«Салюты на той стороне» и «Валсарб» разительно отличаются атмосферой: тревожная неопределённость, неизвестность, неуют и неустроенность в «Салютах...» прямо противоположны маленькому светлому семейному мирку в «Валсарбе»; а дети и подростки, оставшиеся без присмотра и вынужденные сами обеспечивать своё выживание, – домашней девочке, окружённой любовью и заботой. Но есть одна тема, тонкой нитью протянутая через оба романа: это тема восприятия детьми смерти.

Остановлюсь на каждой из книг отдельно.


Многие критики сравнили роман Александры Шалашовой «Салюты на той стороне» с «Повелителем мух» Уильяма Голдинга. Не буду оригинальной: действительно это первая ассоциация, которая всплывает в голове. Итак, война (то ли между людьми, то ли с неким смутным Злом). Детей и подростков эвакуируют из Города в санаторий на другом берегу реки. Время идёт, и ситуация всё ухудшается. Персонал сбегает, последние две воспитательницы умирают (одна кончает с собой, вторая, возможно, тоже, но утверждать этого наверняка нельзя), сторож пропадает, практически полностью заканчивается еда... Дети и подростки, отрезанные от Города рекой (мост взорван), мучимые неизвестностью (живы ли родители? кончилась война или нет? придёт ли кто-то на помощь?), остаются одни. Оказавшись без попечения взрослых, они выстраивают собственное маленькое общество. В его основе – обрывки законов и правил, почерпнутые из книг, телепередач, разговоров родителей. Но через это социальное, наносное проступает дикое, первобытное. Главным становится самый старший; в качестве наказания для провинившегося выбирается бойкот (он сродни изгнанию из племени, и тому, кто отважится заговорить с «изгнанным», тоже грозит бойкот).

Повествование в романе ведётся от лица одиннадцати рассказчиков. Александра Шалашова использует приём потока сознания и, надо сказать, выписывает речевые портреты подростков и взрослых очень правдоподобно. У каждого героя – свой характер, свой образ мыслей, свой лексикон. И каждый герой рассказывает свою версию истории. Что произошло на самом деле? На этот вопрос читатель отвечает сам, сопоставляя версии и выбирая из них то, что кажется наиболее правдоподобным.

Однако ненадёжность рассказчиков – ещё не всё. Трое (или даже четверо?) из них мертвы. Но мертвы как будто не всерьёз. Они могут мыслить, могут говорить и делать повседневные дела: так, умершие воспитательницы приносят одежду мальчику-изгою, а упавшая с моста девочка пытается найти свой телефон. Дети чувствуют мёртвых, а некоторые могут их видеть. Например, мальчик-изгой Костя – Крот. Тут есть простор для трактовок: то ли это произошло от одиночества, то ли самый слабовидящий из всех ребят оказывается самым прозорливым. Но факт остаётся фактом: он знает, что смерть – это не по-настоящему, что у женщин синие лица и опухшие руки, но они не исчезли, не перестали быть. Смерть – и чужая, и собственная – не ощущается героями как нечто окончательное, необратимое. Мёртвые и живые сосуществуют в тревожном пространстве повествования так же легко, как в страшных историях, которые дети так любят рассказывать друг другу.


Общается с мёртвыми и героиня-рассказчица романа Хелены Побяржиной «Валсарб». «Я не люблю слушать о бывших людях. Они мне потом снятся. Приходят совсем как живые и рассказывают свои топкие истории – посланники потустороннего мира», – говорит она и после признаётся, что с «бывшими людьми» ей «проще сосуществовать, чем с настоящими». Среди умерших, населяющих её жизнь, – прабабка Казимира, безымянный солдат (Георгий Эфрон, как мы узнаём впоследствии), позже к ним добавляются двоюродная сестра Аля и любимый Дед. Однако если у Шалашовой встреча с мёртвыми похожа на фильм ужасов, на страшилку из пионерского лагеря, а их описания физиологичны (гниение, запах, мухи), то у Побяржиной это скорее проникновение в тонкие материи, общение с неупокоенными душами: «Душе необходимо, чтобы её назвали, окликнули по имени и где-то задокументировали это имя... Безымянные души не успевают попасть в мир теней, оттого лишены покоя на земле. Они обречённо скитаются по чужим снам, которых к утру почти никто не помнит, пытаются подружиться с маленькими детьми, потому что только дети никуда не торопятся и способны заметить их присутствие».

Роман «Валсарб» вообще насыщен духовными и религиозными мотивами. Бабушка и дедушка главной героини – истово верующие католики (место действия книги – белорусский город Браслав, в разные исторические периоды бывший частью Литвы и Польши). Пан Бог – настолько неотъемлемая часть жизни этих людей, что его вполне можно считать отдельным героем романа. И хотя в этой книге тоже присутствуют отголоски войны, а смертей и трагедий ничуть не меньше, чем в «Салютах...», она не производит гнетущего впечатления, потому что в ней много света, надежды и любви.

Интересно и то, как отличается героиня-рассказчица «Валсарба» от детей из «Салютов на той стороне». Если Александра Шалашова выписала достоверные образы подростков, то образ девочки, созданный Хеленой Побяржиной, получился несколько раздвоенным: с одной стороны, она воспринимает мир как ребёнок (и это восприятие постепенно меняется в процессе взросления героини), с другой – язык её повествования отнюдь не детский. Он сложен, живописен, поэтичен: «Окно в моей комнате всегда выходит в дождь. Или давится сквозняками. Так построен дом. Тени никогда не исчезают, ветра со стороны озера не бывают южными, солнце надменно минует мой третий этаж...» Но, как ни странно, несмотря на любящую семью, героиня «Валсарба» так же одинока, как каждый из персонажей «Салютов на той стороне». И это экзистенциальное одиночество – ещё одна тема, объединяющая две книги.

Прочесть эти романы один за другим было очень интересно, поскольку Александра Шалашова и Хелена Побяржина – представительницы одного поколения в литературе, и обе к тому же пишут стихи. Тем заметнее разница мироощущений, непохожесть взглядов и голосов. И это – прекрасно. Чем больше разнообразие жанров, художественных миров и стилей, тем больше шансов у каждого читателя найти свою книгу.

Лично мне из двух романов «Валсарб» оказался ближе. Захотелось даже увидеть своими глазами этот белорусский город, с такой любовью выписанный автором в романе. И проверить, не существует ли на самом деле дом из красного кирпича у подножия холма.

Поделиться