Гильотина: всеобщая уравнительница, предтеча газовых камер, детище эпохи Просвещения

Сама по себе гильотина не была ни плоха, ни хороша, пенять надо на несовершенную человеческую природу.
Казнь Марии Антуанетты 16 октября 1793 года. 


В критические моменты истории, когда становится возможным все, в слабых людях просыпается звериное начало.


Гильотина, механическое устройство для обезглавливания людей, была установлена перед парижской Ратушей в конце апреля 1792 года, 230 лет назад, и сразу же пошла в ход. Для начала отрубили голову совершившему убийство воришке, вскоре гильотина заработала не останавливаясь — начался террор. Машина для убийства стала самым мрачным символом Французской революции, но при этом гильотина была подлинным детищем эпохи Просвещения, вдохновленным идеями гуманизма.

До революции головы во Франции отрубали дворянам — это была благородная казнь, чистота исполнения зависела от мастерства орудовавшего двуручным мечом палача. Знаменитый парижский палач Шарль-Анри Сансон, благодаря гильотине казнивший около трех тысяч человек, до ее появления прославился несколькими получившими наибольшую известность казнями. Генерал граф Лалли-Толландаль был обезглавлен за военные неудачи и коррупцию, дворянин Франсуа-Жан Лефевр де Ла Барр обезглавлен и сожжен за богохульство, отравитель Франсуа Деру колесован, а потом сожжен. В молодости Сансон ассистировал во время казни цареубийцы-неудачника Дамьена. Тот был подвергнут пыткам, кастрирован и четвертован, — всю процедуру палачи из династии Сансон восстановили по старинным источникам. В наступивший после созыва Национального учредительного собрания век Разума такие вещи, разумеется, были нетерпимы. Гильотина уравнивала все сословия, смерть происходила мгновенно — тяжелый косой нож слетал по двум направляющим вниз и отрубал голову приговоренного.

Использовать для казней механизм в 1789 году предложил член Конституционной ассамблеи, профессор анатомии Жозеф Гильотен. Претворить идею в жизнь предложили постоянному секретарю Хирургической академии, доктору Антуану Луи. Тот набросал чертеж и пришел с ним к фортепианному мастеру Тобиасу Шмидту. Шмидт соорудил гильотину, Сансон присоветовал кое-какие улучшения. Новинку испытали на трупах из морга, и чудесный аппарат заработал.

В ближайшие несколько лет гильотине было суждено пролить море крови. Французская революция, впервые в истории, превратила казни в подобие фабричного производства. Гильотинирования в режиме нон-стоп, а также «национальные ванны» (или «вертикальные депортации»), массовые утопления, стали преддверием нацистских газовых камер. Любопытно то, что причастные к этому люди изначально не были чудовищами, их вело за собой развитие событий, которому они не могли противостоять.

Профессор Гильотен был принципиальным противником смертной казни. Палач Сансон с глубоким отвращением относился к доставшейся ему по наследству профессии. Он хотел заниматься медициной, учился в Лейденском университете, а к семейному ремеслу вернулся, потому что ему надо было кормить семью. Вне своего дела, в жизни, Сансон был милым, кротким, отзывчивым, готовым помочь человеком. А Робеспьер, отец-вдохновитель революционного террора, оставшийся в истории кровавым чудовищем и сам окончивший свои дни на гильотине, за год до ее рождения выступил с речью о отмене смертной казни, но Национальное собрание к нему не прислушалось. И это, помимо прочего, говорит о том, с какой головокружительной быстротой мчится вперед время, делая допустимым то, что еще вчера казалось невозможным.

В сентябре 1791-го во Франции была принята Конституция, король ее подтвердил. Был принят закон об эмансипации евреев. В мае Робеспьер предложил дать право голоса всем французам. В июле прах великого философа-просветителя Вольтера перенесли в Пантеон, в шествии приняло участие около миллиона человек, — и это было зримым подтверждением того, что Золотой век совсем близок…

Но вскоре на Ратушной площади появилась гильотина, время от времени пробовавшая крови.

Едва ли кто-то мог представить, что в январе 1793-го под ее нож ляжет сам король, и после этой казни Сансону придется публично оправдываться. Пощечину отрубленной королевской голове-де дал не он и не высокий профессионал, его помощник, а безвестный, охваченный революционным энтузиазмом дуралей-плотник… Всеобщее озверение наступало стремительно, противостоять ему было невозможно до тех пор, пока гильотина не напилась крови и революционное насилие не совершило полный круг, сожрав идеологов и главных творцов террора.


Бюст Гильотена работы Анри-Теофиля Бульона, 1892.


Два столба с перекладиной и подвешенным под ней тяжелым треугольным ножом после событий Французской революции были окутаны зловещим, едва ли не мистическим ореолом, но сама по себе гильотина не была ни плоха, ни хороша — пенять надо на несовершенную человеческую природу. В критические моменты истории, когда становится возможным все, в слабых людях просыпается звериное начало.

До революции Жан-Батист Каррье был скромным чиновником провинциальной королевской администрации. После нее Каррье стал комиссаром Конвента и жестоким палачом, утопившим, гильотинировавшим и уморившим в тюрьмах около десяти тысяч человек, — он и сам не миновал гильотины.

Жан-Мари Колло д’Эрбуа до революции был актером, театральным администратором и плодовитым драматургом. После нее он стал председателем Национального Конвента, гильотинирование д’Эрбуа, ради экономии времени, заменил расстрелами картечью. Колло д’Эрбуа умер в ссылке, во Французской Гвиане, от желтой лихорадки.

Бывший королевский прокурор Антуан де Фукье-Тенвиль стал общественным обвинителем Революционного трибунала и отправил на гильотину несколько тысяч человек. После термидорианского переворота он и сам оказался ее жертвой.

В других обстоятельствах они бы прожили незаметную и, возможно, пристойную жизнь. Революция сделала их палачами, потом к ним пришло возмездие. Многие из их коллег, бывших деятелей террора, вытянули у судьбы счастливый билет: сопровождавшая революцию коррупция принесла им богатство. Их судьбы еще раз доказывают, что воздания нет.

Профессор Гильотен остался в истории благодаря посетившей его в 1789 году идее. Имя хирурга Антуана Луи забылось. Мало кто знает, что ему принадлежит еще одно важное изобретение, надолго пережившее не использующуюся с 1977 года гильотину. Оно есть в каждом доме, трудно представить, что потребность в нем когда-нибудь умрет…

Хирург и физиолог Антуан Луи изобрел сантехнический вантуз. Возможно, ему стоило этим ограничиться.

Автор
Алексей ФИЛИППОВ
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе