В ночь 14 июня 2010 года (в день рождения Че Гевары) в Санкт-Петербурге «Война» провела акцию «Х... в плену у ФСБ!», в процессе которой активисты нарисовали гигантский фаллос на Литейном мосту. При разведении моста рисунок поднялся напротив здания ФСБ. Рисунок размером 65 на 27 м был сделан за 23 секунды, краску выливали на проезжую часть из канистр. Граффити пытались смыть из брандспойтов двух пожарных машин.
Последняя акция группы «Дворцовый переворот» состоялась 16 сентября 2010 года в Санкт-Петербурге рядом с Михайловским замком: активисты группы перевернули несколько милицейских машин. В связи с этим два активиста Леонид Николаев и Олег Воротников были арестованы 15 ноября. Они обвиняются в хулиганстве по статье 213 УК РФ, предусматривающей наказание вплоть до пяти лет заключения. Однако сотрудники милиции заявили, что у автомобиля «Лада» в результате были повреждены боковое зеркало и мигалка на крыше. Официальный представитель ГУВД в Петербурге сказал, что ущерб нанесен на 500 руб. и это укладывается в рамки чисто административной ответственности.
Арест активистов группы вызвал большой резонанс в арт-сообществе. Несколько культурных деятелей решили организовать серию мероприятий по сбору средств для «Войны», в том числе на оплату адвокатов. В частности, был организован выпуск посвященной «Войне» марки на почте Норвегии. Средства, полученные от продажи марок, идут на поддержку арестованных. Самый известный в мире уличный художник Бэнкси собрал для группы 4,5 млн. руб. – от продажи своих принтов под названием «Выбирайте оружие» (Choose Your Weapon).
В конце прошлой недели начался процесс по делу двух активистов нашумевшей арт-группы «Война» Леонида Николаева и Олега Воротникова, задержанных еще 15 ноября. В пятницу им было отказано в освобождении под залог (адвокаты предлагали 2 млн. руб. за каждого), а срок их ареста был продлен до 14 февраля. Эта ситуация еще больше активизировала споры о «Войне», а заодно и о миссии искусства в целом. Где проходит грань между искусством и простым хулиганством? Должно ли искусство нести на себе эту социально-политическую функцию? Кто-то считает, что даже арест хорошо ложится в стратегию группы и это тоже своего рода перформанс. Кто-то говорит, что эпатаж – часть продуманного пиара, ведь известность группы после ареста выросла в разы, а западные СМИ с удовольствием обсуждают эту тему и делают из задержанных почти героев. Как бы то ни было, в СИЗО сидят двое художников. Еще один – главный идеолог группы Алексей ПЛУЦЕР-САРНО – был вынужден покинуть пределы России. Его также обвиняют по статье 210 – в организации и руководстве преступным сообществом. Плуцер-Сарно не пользуется телефонами, но обозревателю «НГ» Юлии ВИНОГРАДОВОЙ удалось связаться с ним по электронной почте и задать несколько вопросов.
– Алексей, это правда, что вы были вынуждены эмигрировать из России?
– К сожалению, не я один. По официальной статистике, родину покидает каждый год порядка 100 тысяч россиян. А это же ужас! Это миллион за последние 10 лет самых энергичных, лучших умов – ученых, бизнесменов, литераторов! Бегут все, кто слышал хоть раз в жизни такие слова, как «честь», «достоинство» и «Россия»! И кому небезразлично будущее детей. Мы не можем долго выживать в этом дремучем праворадикальном аду, в котором сознательно уничтожаются нация и культура. Власть жаждет нефтедолларов любой ценой, а народ ей просто помеха. Мафии кайфовей Сибирь, населенная китайцами, Сочи, забитое «гастерами» из Турции, и Москва, охреневшая от несчастных «чурок». Могучая Русь просто вымирает. Гении – кошмар для нынешней власти. Ей нужны покорные рабы. Я не раб. И я в слезах покинул родину.
– Что стало последней причиной вашей эмиграции? Ведь уголовные дела против вашей группы «Война» возбуждались, кажется, не раз?
– Раньше никогда арт-группу «Война» власть не квалифицировала в качестве бандформирования, а меня – как ее главаря. Это новый виток безумия, когда все обвинение против Олега и Лени, которых уже два месяца держат в СИЗО, основано на моих художественных произведениях! 14 января был суд, там главным свидетельством обвинения стала статья из Википедии о группе «Война»! Это же смешно! У меня есть фотокопия дела. Там прямо в качестве уголовных материалов подшиты мои интервью, мои литературные произведения, мой медиа-арт.
– В чем ваше преступление, вы как сами полагаете?
– Преступление группы «Война» заключается только в том, что мы действительно открыто ненавидим эту власть. Наше преступление в том, что мы хотим счастья для России. Наши акции – художественные, символические. Мы делаем протестное искусство, которым восхищается весь мир! Группа «Война» никому лично не причиняет зла. Но сегодня идет общий геноцид против нашего народа! И, с нашей точки зрения, физическое уничтожение группы «Война» – лишь часть общего истребления нации властью. Это закономерная политика.
– После ареста есть у группы какие-то планы на будущее? Новые акции планируются?
– Акция будет одна! Если Олег Воротников и Леонид Николаев не выйдут из СИЗО, то все, кому небезразлична судьба России, завтра скажут свое «нет» всем этим упырям и оборотням в погонах!
– Почему акции «Войны» вы считаете художественными, а саму «Войну» арт-группой? Все эти громкие декларации и акции по переворачиванию милицейских машин – где, по вашему мнению, тут искусство?
– Моя группа «Война» делает глубоко национальное и патриотическое искусство. Наш Космический 65-метровый Хрен на Литейном мосту – это новый национальный символ. Мы его вставили в попу всем врагам России. Наш стрит-арт – это будущее мирового искусства. Мы создали новый язык, в котором разводные мосты, мусоровозки и правительственные здания стали частью наших инсталляций. Вспомните, как во время акции «Штурм Белого дома» группа «Война» использовала фасад Дома правительства вместо холста и нарисовала на нем лазером 40-метровый череп с костями в день рождения Нестора Махно. А перевернутые мусоровозки перед входом в Русский музей – это же совершенная инсталляция!
– «Войну» в последнее время обвиняют в том, что она от художественных акций скатилась до экстремизма, что ничем не отличает ее от митингов или пикетов. Не прячется ли чисто политический протест за маской художественного?
– Да вся Россия скатилась к экстремизму. И будет катиться дальше. Потому что власть объявила войну народу. А народ не хочет умирать! И мы не прячемся за масками. Мы говорим всем, кто смеет поднимать руку на патриотов России, что всех запомним поименно. Но говорим исключительно на художественном языке!
– Искусство становится сейчас одним из способов заявить о своей гражданской позиции. Чему же все-таки служит искусство?
– Наше искусство служит Ее Величеству России! Мы делаем честные и бескомпромиссные акции. И мы никому не служим, кроме Господа и Родины. Мы отвечаем лишь на вызовы Времени. Наш судья – Вечность!
– Политизированное искусство существовало в России всегда, а из последних десятилетий можно вспомнить много имен, начиная от Андрея Монастырского и заканчивая работами Авдея Тер-Оганьяна, которые не пустили в Париж. В чем отличие «Войны»?
– «Война» бескомпромиссна и храбра. И «Война» создает инновационное искусство будущего. Для нас нет разницы между любовью и ненавистью. Мы любим и ненавидим одновременно! А Монастырский всегда был кумиром нашей арт-банды. Потому что он – философ экзистенционального акционизма, он заложил основы искусства уличной Мысли. И поэтому именно он – предтеча русского акционизма и наш учитель. Авдей Тер-Оганьян, Олег Мавроматти и Илья Фальковский – честные художники, которым чужд конформизм. И их всех троих власть пыталась и пытается задушить. Но все, кто поднимает руку на русское искусство, будут отвечать перед ее величеством Историей, перед Родиной. Перечитаем Пушкина «Свободы сеятель пустынный...» и Лермонтова «На смерть поэта». Там все сказано про настоящее и про будущее. История всех призовет к ответу.
– Существует ли, на ваш взгляд, сегодня в России цензура в сфере искусства?
– Цензуры предварительной в старом, «царском» смысле нет. Просто Интернет мешает задушить всех окончательно. Именно поэтому я сейчас говорю все, что думаю. И уверен, что это будет опубликовано в вашей газете. Иначе бы я не давал это интервью. А на акции мы разрешения не спрашиваем, об этом мы сказали нашей акцией «Цензура сасёт!», которая прошла под окнами таганской прокуратуры под лозунгом «Выше, выше черный флаг!».
– Какой реакции ждала группа от власти? Ведь акции «Войны» всегда нарушали права других людей. Можно ли сделать художественное высказывание, не нарушая закон?
– Никогда группа «Война» ничего не делала против людей. В наших акциях за четыре года не пострадал ни один человек. Наоборот, мы протестуем против беспредела, против уничтожения в России свобод и прав граждан. И художник, конечно, свободен делать любые высказывания. Главное – это личная свобода. Поэтому мы, группа «Война», не смотрим на лживый, с нашей точки зрения, закон и фальшивые суды. Мы исходим из личного морально-этического неписаного кодекса. Потому что мы хотим справедливости и открытого будущего для России. И мы ждем суда над предателями! Хватит мрачняка и насилия! Хватит с нас Ивана Грозного и Петра Первого!
Есть мнение
Иосиф Бакштейн, искусствовед, художественный критик, куратор, директор Института проблем современного искусства
«Война» находится в пограничной ситуации. Претензия на художественность – это одно, а объективное содержание действий и возможность того, что эти действия подпадают по статьи Уголовного кодекса, – совсем другое. Есть такое странное мнение, что если ты назвался художником, то ты уже можешь совершать какие-то противоправные действия. Ни в одном обществе это не так. Это проблема художников во всем мире, в Германии, Австрии, Америке. Художник не освобождается от ответственности.
Некоторые акции «Войны» могут рассматриваться как художественные, некоторые – как чисто политические. «Дворцовый переворот» у меня, например, вызывает вопросы, это скорее политическая акция. По моему мнению, художники должны участвовать еще в каких-то более ординарных проектах, одними маргинальными историями дело не должно обходиться. Люди, которые до них делали перформансы, например Олег Кулик в 1990-е (у него тоже были проблемы с милицией), помимо этого участвовали и в более традиционных формах художественной жизни.
Искусство существует в обществе, это всегда гражданский акт, соревнование систем ценностей. Другое дело – состояние гражданского общества в конкретной стране. Насколько страна расположена к тому, чтобы признавать системы ценностей, независимые от политического заказа и коммерческо-развлекательного контекста. Есть еще гражданское измерение художественных ценностей, которые художник формирует и выставляет на обсуждение. В этой общественной дискуссии, свободной, замечу, рождается понимание того, что такое искусство.
Юлия Виноградова
Независимая газета