Великое переселение

После войны один за другим были приняты сразу три генеральных плана развития города: в 1955, 1960 и 1963 годах. Почему? Поднимали из руин разрушенные города, а перспективы тех, кому относительно повезло, какое­то время оставались неясными. Тем более что в архитектурных мастер­ских понимали: надо не просто строить, сейчас закладываются основы новой жизни.

При существовавшей в стране жесткой централизации решающее слово должна была сказать Москва, и оно прозвучало. Генеральная линия выглядела так: нужно быстро и с меньшими затратами расселить как можно больше людей. Причем сделать это по возможности достойно: пусть в небольшие, скромные, но отдельные квартиры со всеми удобствами. В новые дома должны были въехать те, кто остался совсем без жилья, люди из коммуналок, бараков.

При тех объемах строительства, которые предстояли, сделать это можно было только индустриальными методами, поставив производство жилья на поток, на конвейер. Главной фигурой на стройке становился не архитектор, а инженер, все архитектурные «излишества» были объявлены вне закона. Глаз, привыкший к уюту ярославских дореволюционных усадеб и к легко прижившемуся в городе сталинскому ампиру, никак не мог смириться с голыми коробками новых жилых домов. Но вместо одного «сталинского» дома можно было построить сразу два «хрущевских», и поэтому назад пути не было.

Но и вперед оказалось идти очень нелегко.

Социальные планы теперь зависели от развития промышленности: и той, которая производит кирпич и железобетон, и той, которая, казалось бы, от подобных дел далека. Перспектива города, генеральный план его развития рассчитывается исходя прежде всего из количества населения, которое будет в нем жить в ближайшие 10 – 20 лет. В плане 1955 года предполагалось, что в Ярославле будет 500 тысяч жителей. Но начали строить новые заводы, НПЗ в том числе, реконструировать действующие, и в 1960 году потребовался уже план, рассчитанный на 550 тысяч, а в 1963­м – на 600 тысяч человек.

В какую сторону развивать город, тоже нащупали не сразу. В плане 1955 года наибольшее внимание уделено рекон­струкции центра. Вокзал Ярославль­Главный к тому времени уже три года как был построен, а участок проспекта от нынешней Юбилейной площади до вокзала еще не был сформирован, улица Толбухина – тоже. Дополнительно рассматривалась возможность застройки Суздалки и будущего поселка Нефтестрой.

Для окраинной Суздалки, сплошь состоявшей тогда из маленьких частных домиков, замаячили грандиозные перспективы. Въезд в город со стороны Москвы планировался не по Московскому проспекту, а по Суздальскому шоссе. На его дальнем конце предполагалась большая парадная площадь, откуда движение должно было идти в двух направлениях – на Москву и на Кострому. В этом проекте еще чувствуются архитектурные идеи сталинских планов с их помпезностью, симметричностью композиции и т. д., веяний нового времени в них пока нет.

Но в генплане 1960 года приоритетным направлением застройки становится уже Заволжье (район Твериц и Красного бора). Проектировщики закладывают здесь район невиданной до тех пор в городе величины – на 136 тысяч жителей. А в плане 1963 года мы находим уже три главных направления развития города: Заволжье, юго­запад и Северный жилой район, причем основной акцент делается на Брагино.

Если вспомнить, что 1961 год стал последним, когда разрешалось частное индивидуальное строительство, станет понятно, что Ярославль в это время совершенно меняет свое лицо. Наступил конец «большой деревни», город должен выглядеть городом – это стало основной идеей всего происходящего.

В генплане 1963 года был заложен автомобильный мост через Волгу, заштатная Вологодская улица превращалась в основную заволжскую магистраль, названную потом проспектом Авиаторов, а вдоль нее должны были встать 5этажные дома. Именно такие, они самые выгодные: и не маленькие, и лифты не требовалось строить.

Еще один мост через Волгу планировался в районе Нижнего острова. Кольцевая магистраль связывала бы оба моста и обеспечивала развитие Заволжья на многие годы вперед – без автомобильных пробок, кстати говоря.

Но тогдашние власти предпочли активнее развивать Северный жилой район, решение заволжских проблем оказалось отложено на долгие годы. Именно Брагино превратилось в испытательный полигон новой градостроительной политики – не только региональной, для города работали крупнейшие проектные институты Моск­вы и Ленинграда, частыми гостями у нас стали ведущие специалисты страны.

В 1964 году был разработан проект детальной планировки Северного жилого района. Предполагалось, например, что на пересечении улиц Урицкого и Блюхера будет крупный общественный центр – с универсамом, крытым рынком, домом связи, клубом, поликлиникой, гостиницей, рестораном. Из всего задуманного в конце концов построили только кинотеатр «Октябрь» и музыкальную школу – сочли, что в первую очередь нужно все­таки жилье.

Его с конвейеров домостроительных комбинатов сходило все больше и больше. Это потом на «хрущевки» стали смотреть свысока и подвергать их осмеянию. Тогда такая квартира была счастьем – несмотря на невысокое качество строительства и ограниченную номенклатуру домов, которые делали новые микрорайоны похожими друг на друга как близнецы.

Кстати, понятие «микрорайон» появилось тоже тогда. Оно пришло на смену понятию «квартал», существовавшему в старом городе. Для каждой такой градостроительной ячейки проектировался полный набор предприятий обслуживания: повседневного спроса (школа, садик, хлебный и молочный магазины), периодического спроса (универмаг, магазины одежды, обуви и т. п.) и эпизодического спроса (кинотеатр, бассейн и т. п.). Увы, многое оставалось только на бумаге, в процессе строительства экономили даже на благоустройстве, лишь бы сдать больше квадратных метров. В новые микрорайоны пустили автобусы, потом трамвай. Добираться в них стало легче, но приятнее они от этого не стали.

Архитекторы и архитектура в целом оказались в труднейшем положении. Разнообразить застройку можно было, только по­иному расставляя дома. Но надо было это делать так, чтобы не нарушать нормы освещенности, чтобы учитывалась роза ветров и дворы не превращались в аэродинамическую трубу, чтобы по возможности защитить их от уличного шума – в результате вариантов в руках архитектора оставалось раз­два и обчелся. В попытках сгладить недостатки индустриального строитель­ства в проекты закладывали дет­ские площадки, лавочки, качели – к сожалению, делали их кое­как, системы ухода за ними не существовало, и все это постепенно уничтожалось самим населением.

Многие недостатки сглаживало озеленение. Но и тут далеко не все удалось реализовать – из­за этой же пресловутой экономии и потому, что на нарушение планов зеленого строительства принято было смотреть сквозь пальцы. В том же Брагине так и не появился районный сад, который значился в планах, – с цветниками, аллеями, деревьями. Не суждено оказалось сбыться проекту микрорайона «Новоселки», где дома планировалось связать березовой, рябиновой, липовой, яблоневой аллеями, переплести их романтичными дорожками – строители сделали всё, как везде.

При всем при том город преображался в лучшую сторону. Все три генеральных плана имели единый взгляд на развитие центра. Это понятие включало уже не только пятачок у театра имени Волкова, но и более отдаленные территории. В 1960­е годы до тех пор запущенная Сенная площадь превратилась в одну из красивейших в городе площадь Труда: были построены цирк, универмаг, оформлен красивый вход на стадион. Окончательный вид приобрела Юбилейная площадь – после того как наконец сдали Дворец культуры моторостроителей, строившийся долгие годы.

Много дискуссий вызвала судьба территории на пересечении проспекта Ленина и улицы Свободы. Предполагалось, что там встанет 8­этажная гостиница. В будущем, как известно, в качестве высотной доминанты здесь было построено административное здание завода топливной аппаратуры, а вместо запланированной небольшой зеленой лужайки появился красивый сквер с фонтаном.

Архитекторам хотелось поинтереснее использовать и участок на пересечении проспекта Ленина и улицы Углич­ской – там планировали по­строить кинотеатр, но в городе не хватало приличных предприятий общественного питания, и поэтому здесь сделали ресторан «Углич».

Город стремился идти в ногу со временем и в других сферах обслуживания. Уже упомянутый универмаг воплощал собой новые, только что появившиеся формы торговли, застекленное сверху до низу здание тоже было в новинку. Именно в эти годы ставится на новый уровень индивидуальный пошив одежды, обуви, для чего в Ярославле строится Дом моды. В конце 1950­х – начале 1960­х годов один за другим в разных концах города открываются кинотеатры – «Родина», «Мир», «Дружба».

Если вспомнить все, что было построено в это время, то картина получается впечатляющая: Дворец спорта моторного завода, Дворец культуры НПЗ, главное здание политехнического института, корпуса научно­исследовательских и отраслевых институтов.

И все­таки на первом месте в городских планах оставалось жилье. Строили много, не очень качественно, новые микрорайоны надолго оставались неблагоустроенными, но никогда еще Ярославль не строил так много.