– Бытует мнение, что танцы – удел избранных… зрителей. Здесь, в отличие от акробатики или фигурного катания, даже оценок не увидишь. Да, в конце концов победитель становится известным, но как-то оно, того… Слишком уж жребий напоминает.
Полина: На самом деле раньше финалы судили открыто – то есть судьи поднимали таблички с цифрами. Но для зрителей легче все равно не было – как можно сразу оценить баллы шести парам от шести судей? В том, когда результаты подсчитывает компьютер, тоже есть здравый смысл: ошибки практически исключены.
Евгений: На трибунах, как правило, две категории зрителей: эстеты и болельщики. Первые наслаждаются танцами как зрелищем, вторые (это, как правило, родители или друзья танцоров) просто смотрят на «свою» пару. Чем город больше и чем зал вместительнее, тем первых больше в соотношении со вторыми.
– Тоже проблема – увидеть «свою» пару. Когда их на паркете шесть, да еще и «станцовываются» в такой клубок... Как вы в этой «каше» ориентируетесь? Вот на балах, к примеру, был церемониймейстер – он определял, какой паре налево, какой – направо…
Полина: Вообще именно умение никого не коснуться в сутолоке высоко ценится судьями. Я помню одного танцора, который умудрялся, допустив контакт, извиниться перед зрителями, не прекращая танцевать. Сейчас он выступает в Москве…
Евгений: В самом начале карьеры, когда я еще танцевал в другой паре, у меня случился инцидент: столкнулся с одним парнем на паркете, и мы с ним не то чтобы подрались, но так, слегка повздорили. Его пара тогда в полуфинал прошла, а наша – нет, хотя баллов у нас сняли поровну. Тогда я впервые задумался над тем, что многое в нашем виде спорта определяется умением держать себя в руках.
– Приходится ли это умение использовать в жизни повседневной?
Полина: Если учесть, что некоторые элементы приходится отрабатывать по нескольку часов, повторяя их по семьсот–восемьсот раз за тренировку, то можно сказать и больше: умение держать себя в руках – основное качество спортсменов-танцоров.
Евгений: Мне, наверное, сложнее, чем Полине, поскольку я еще должен выдерживать весьма серьезный общественно-психологический прессинг. Многие представители «силовых» видов спорта (в частности, футболисты) постоянно стремятся доказать мне, что я занимаюсь не тем, чем должны заниматься «настоящие мужчины». Но я никому ничего не должен! Я занимаюсь тем, что мне нравится. А настоящие мужчины – это те, кому после своих тренировок не до чужих увлечений. Пловцы, например. Или, допустим, со мной в классе учится легкоатлет. Шестовик, говоря конкретнее. Так он после своей тренировки, бывает, еле до школы доходит…
– Шесть-семь часов в зале… Правду ли говорят о том, что танцоры, которые хотят подняться в своей табели о рангах до самых вершин, старшие классы уже не посещают – времени не хватает?
Полина: Да, причем родители часто мирятся с этим положением. Танцы на высоком уровне – профессиональный вид спорта. С одной стороны, он может обеспечить на всю жизнь, с другой – не простит упущенных пары лет, которые приходятся именно на школьный возраст. О себе могу сказать, что была бы не против того, чтобы когда-нибудь заниматься танцами на профессиональной основе. Но в шестом классе такие планы строить еще рано.
Евгений: Да и не такое уж это простое дело – владеть собственным клубом.
– Родители называют вас «бразильцами» за особую любовь к латиноамериканской программе. А какой танец вам нравится больше всего?
Евгений: Мне – румба. Полина, а тебе?
Полина: Сам что ли не знаешь? Румба, конечно…
Антон Сидоренко
Юность-Ярославль