«Незнайка на луне»: дети в мире взрослых

Рассуждая о книге Николая Носова «Незнайка на луне», мы всегда упираемся в тему «дикого капитализма», который с точностью до мелочей возник на постсоветском пространстве.


Любимая игра: найти все точки сборки. Меня же заинтересовала иная сторона этого повествования... Смотрите, как получается: земные жители в книжке — это условно говоря — подростки или молодые люди. Одни умные, как Знайка, Тюбик, Винтик и Шпунтик. Другие — разболтанные и весёлые, как Незнайка. Третьи — себе на уме, как Пончик.



Земные жители в книжке — это условно говоря — подростки или молодые люди. 
Рисунок Генриха Валька (с).


Но всё это — весьма юные создания, никак не старше 15-16 лет. Исключение — доктор Пилюлькин, которого можно принять за молоденького выпускника медицинского института. Звёздочкин - старичок лет 30-35. Всё. Остальные — даже с учётом научно-технических открытий и творческих изысканий — детки. Тогда как обитатели луны — как на подбор взрослые и даже старые люди. Даже приятель Незнайки — бедолага Козлик явно старше землянина. Ему по всем ухваткам - лет 18-19.


Тогда как обитатели луны — как на подбор взрослые и даже старые люди. 
Рисунок Генриха Валька (с).


Мига и Жулио — ребята 25-30 лет. Спрутс и Скуперфилд — явно за 60 (кстати, по ощущениям, Спрутс — нувориш, а Скуперфильд - «старые деньги»). Встречаются и эпизодические герои, вроде господина Клопса или Крабса, полицейских, безработных, директоров ресторанов — и все они явно не молоды. И это не рисунки, это — описания. Постоянно мелькают лысые, морщинистые, жирные, словом — далёкие от обаяния младости. Получается, что подростки угодили в жестокий мир, играющий по иным правилам.



Получается, что подростки угодили в жестокий мир, играющий по иным правилам. 
Рисунок Генриха Валька (с).


Поскольку эта вещь во многом — пророческая, я позволю себе сказать, что это ещё и аллегория. Советский человек рано взрослел — интеллектуально и социально. В 10 лет хомо-советикус читал взрослую литературу — не только Дюма, Верна и Скотта (который Вальтер), но и Свифта, Сервантеса, Дефо. В адаптированном варианте, но сам факт, что Гулливер, Дон Кихот и Робинзон Крузо подавались, как типичные герои «для мальчишек». Далее советский человек в юные лета осознавал, кем быть и — зачем быть.



Даже с учётом научно-технических открытий и творческих изысканий — дети. 
Рисунок Генриха Валька (с).


Ранняя социализация. Раннее включение в трудовой процесс. Раннее обзаведение семьёй и потомством. Но. Этот же умный, талантливый, начитанный, семейный инженер был совершенным дитятей в вопросах, связанных с финансами и бизнесом. Его обмануть — проще простого. Больше того, инженер (или учёный, рабочий, художница) привыкали к мысли: мне не дадут умереть и скатиться. Это — исключительно детский паттерн поведения. Брать отвественность за новую домну, но не знать, как обращаться с деньгами (в книге они и не умеют!).


Наивные Знайки и Пилюлькины оказались бессильны перед системой ценностей, сформированной Спрутсами. 
Рисунок Генриха Валька (с).


Наивные Знайки и Пилюлькины оказались бессильны перед системой ценностей, сформированной Спрутсами и Жулио. При социализме и капитализме — разные понятия о мужании. Поэтому, когда я говорю, что советские взрослели в 16-17 лет, со мной часто спорят: мол, как раз хомо-советикус был инфантильным. Да, безусловно. И я, и мои оппоненты — правы. Но с разных позиций. Вот и Николай Носов — интуитивно, как и многое в этой великой книге, нащупал основную грань различий. А ответ на знаменитый вопрос может звучать так: я такой бедный, потому что я такой умный.

Автор
Зина Корзина (с)
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе