«Художник должен быть абсолютным эгоистом и самовлюблённым человеком»

Череда событий не всегда аккуратно и быстро выводит их на верную дорогу. Многие известные музыканты хотели быть художниками, а некоторые художники пытались работать юристами, налоговыми инспекторами и даже служили в церкви. Герой нашей сегодняшней истории хотел стать историком-политологом, выучился на химика, работал фотографом, а теперь рисует странные картины. О том, как он дошёл до жизни такой и куда собирается идти дальше, современном искусстве и о том, что его вдохновляет, в интервью порталу Musecube рассказал художник Алексей Сергеев.алексей сергеев


Как так получилось, что ты, окончив Московский химико-технологический университет имени Дмитрия Ивановича Менделеева вдруг стал художником? Как химик Алексей Сергеев превратился в художника?

Алексей: Я не знаю, как такое происходит, череда неожиданных событий, которые перевернули всю жизнь. С самого начала я хотел быть историком-политологом, а попал в химики. Учился на химика, а потом, окончив химический вуз, не проработал по специальности ни одного дня, стал фотографировать для глянцевых журналов. Это сильно захватило меня.

Ты занимался до этого фотографией?

Алексей: Профессионально — никогда, а как любитель — всегда. Время было интересное и компания хорошая. Хотя, сейчас такое тоже возможно. В моменте скопился заряд культурный, эстетический и товарищеский и всё срослось. Я фотографировал тогда для себя, почеркушки малоинтересные появлялись, музицировал, с друзьями концерты давали. Я на бас-гитаре играл. Кружились в тусовках разнообразных, друзья появлялись. Однажды мне и предложили репортаж сделать. Сначала один раз, потом ещё, и поехало.

Через несколько лет фотографическая история закончилась, и я полностью ушёл в прикладной дизайн — делал всякое для рекламы: верстал, что-то придумывал. В целом довольно всё успешно шло.

Потом, году эдак в 2006, ранней весной, мы с товарищами Виктором Пузо и Борисом Акимовым, отправились на нашу традиционную тогда прогулку по Москве и оказались в Третьяковской галерее. Разомлевшие в свете софитов, мы довольно бурно обсуждали экспозицию. Вернувшись с променада, засели у Вити на кухне и долго  говорили про живопись и разные художественные практики. В результате беседы родилась идея создать объединение художников.  Я предложил название химическое — ПВХ. А получилось алхимическое —  «Просто Великие Художники». Мы договорились выпускать по картине в неделю. Драйв совместного творчества, совместных идей. И всё завертелось.

Уже через пару месяцев у нас состоялась первая выставка! В клубе «Гоголь» праздновали день рождения «нашего всего», и мы там триумфально выступили.  У меня была работа «Пушкин в засаде». Это, кстати, почти первая из всех мною сделанных. Идея появилась как раз после эпохального похода в Третьяковку, там я увидел картину «Смерть поэта» и мне стало за Александра Сергеевича обидно.

Живопись, живописью, а я по-прежнему продолжал работать в рекламе. После рабочего дня в офисе, когда все уходили домой, я начинал рисовать. Там была моя первая мастерская. Я чувствовал себя немного французом, по соседству сидел швейный цех, и мои художественные будни проходили под громкий смех и крепкие шутки разновозрастных модисток. Кстати, между прочим, там я сделал триптих с тремя непечатными буквами — «Монтаж, доставка, установка».

Я много пишу и писал тогда — все стены офиса завесил своими картинами. Тут то у меня и купили первую работу! Вау, я был счастлив и горд собой. В этот момент случился очередной кризис, и бизнес дал заметную трещину. Скажем так, наступил момент, когда нужно было выбирать между офисной жизнью и живописью. Я понятно что выбрал.

Следующая выставка у нас прошла в «Фонде поддержки творческой интеллигенции города Москвы». В этой удивительной организации заправлял всем замечательный человек Семён Петерсон. Нашёл я эту площадку через популярный тогда ЖЖ. Познакомился сначала с помощницей Семёна Юлей Гладкой, а потом и с ним самим. Всем всё понравилось и выставка «Дегенеративное Искусство-2» состоялась. Угар был неимоверный, народа пришла уйма. В общем — успех.

Мы обрастали знакомствами, за знакомствами появлялись возможности. Это, конечно, не умаляет того, что мы делали. Мы всегда делаем исключительно качественные и интересные вещи!

Следом прогремела выставка в Зверевском центре «Русский космос». Благодаря давшему нам карт-бланш Алексею Сосне, мероприятие было высшей категории весёлости. По галерее и парку сновали стражи порядка на ходулях, играла прогрессивная музыка, танцы были до упаду. Даже был небольшой дружеский мордобой, но это отдельная история.

Через какое-то время должен был наступить творческий кризис, но он не наступил. Дела шли, выставки проходили в изобилии. Мы приняли участие в «Ночи музеев» в Третьяковской галерее на Крымском валу, я тогда хороший проект придумал, он очень понравился Кириллу Алексееву и Кириллу Светлякову, отличные люди, которые тогда руководили отделом новейших течений в этой самой галерее. Потом «Документа 11» в Питере, нас туда позвала Аня Нистратова, она в тот момент занималась параллельной программой этого фестиваля. Далее опять «Ночь музеев» через год — «Русский музей, заграничные турне».

В кутерьме мне как-то позвонил Коля Копейкин и говорит: «Собирай вещи, пакуй картины и приезжай в Питер, твои работы хотят приобрести в коллекцию музея современного искусства «Эрарта»!» Я естественно сорвался и поехал, всё прошло наилучшим образом, теперь вы можете видеть мои работы в коллекции этого замечательного музея. Вот так крупными мазками в общем-то, я вам описал самое начало пути. Приключений конечно было кратно больше.

Чтобы резюмировать, скажу — я к событиям вокруг отношусь спокойно, потому что никто не знает траектории, как они повернутся. Жизнь человеческая — череда химических реакций. Как говорят, что любовь между людьми — это химия, также изменения в мире, в жизни — это тоже химия. Никто не отменял причинно-следственную связь: потрогал тут, съел, понюхал там и возникло счастье дофаминовое, или не возникло.  Разные химические, биохимические процессы происходят в человеке, которые его стимулируют делать или не делать какие-то вещи.

С тем, как из химика превратиться в художника, разобрались. А какими, на твой взгляд, качествами или навыками должен обладать этот самый художник? А то вдруг какой-то химик сидит, читает интервью и думает: «Может я тоже могу стать художником?»
 
Алексей: Мне кажется, что художник должен быть, конечно, абсолютным эгоистом и самовлюблённым человеком. Потому что, ну как иначе? Ты же делаешь искусство. Должен быть упёртым совершенно.

Объясни — почему он должен быть самовлюблённым эгоистом?

Алексей: Чтобы что-то делать. Вообще, любой автор, неважно какой, хоть керамикой ты занимаешься, хоть тексты пишешь, хоть музыку, ты должен быть самовлюблённым. Человек, который любит себя настолько, что он этой любовью выдавливает из себя что-то, что уже сверх крышки вытекает: «Я настолько себя люблю, что всем надо рассказать, как я себя люблю! Давайте все меня любите, а за что — я вам сейчас расскажу!»

Должен постоянно тренировать своё эго — увеличивать его, потому что люди вокруг себя тоже любят. В этой толпе тебе надо отстоять своё мнение, выглядеть авторитетно. Тогда тебя заметят. Понятно, что я сейчас говорю о неких глобальных вещах, потому что, на бытовом уровне довольно часто люди просто на это не обращают внимания. Ну, то есть поглощает быт человека, и он даже не думает самовлюблённый он, не самовлюблённый, что он там эгоист, не эгоист. Работу работает. Потом приходит время, ему 70 лет, на пенсию пора уходить. Человек говорит: «А почему бы мне не повышивать, не порисовать?» Когда тебе 70 лет, ты уже не манифестируешь то, что ты делаешь. Ты делаешь вышивку, она классная, ты никому не показываешь. Это твоё медитативное занятие. А когда тебе 20 лет, в моём понимании, нормальный художник, что должен делать? Если он нарисовал что-то, он должен идти показывать всем, а если кому-то не нравится, то такому художнику всё равно! В искусстве часто приходится сталкиваться с критикой, поэтому необходимо быть абсолютным эгоистом. Тут нужна абсолютная толстокожесть. Иначе — стресс и выгорание. А ещё важна целеустремлённость. Такая беспредельная, которая граничит буквально с сумасшествием.

А вообще, образование какое-то нужно специальное, чтобы быть художником? Знаешь, как Владимир Семёнович Высоцкий говорил: «Это что же получается, каждого можно научить снимать кино?»
 
Алексей: Путь у всех разный, конечно же. Это история искусства, любой музей нам об этом говорит, консерватория, театр. Потому что есть люди, которые учились годами и создали целые свои школы, направления. Но есть люди, которые учились годами и ничего не создали. А ещё миллион примеров людей, которые учились, а потом пришли в какую-то другую область и стали дико востребованы. Мне кажется, образование совершенно не важно. Образование, скажем так — это такой некий дополнительный этап для проверки целеустремлённости.

Чуть раньше ты говорил, что всё в жизни — химия, разные химические процессы. Нас стимулируют вкусы, запахи, звуки, а что тебя стимулирует в творчестве? Есть какой-то рецепт вдохновения?

Алексей: Абсолютно обязательная история — это утром встаёшь, делаешь зарядку. Если возможно —  пробежку. Это очень прочищает мозги, и очень много идей рождается. Но на следующий день обязательно не надо вставать, не надо делать зарядку и не надо делать пробежку. И у тебя рождается не меньшее количество идей. Я заметил, именно так работает на контрастах. Или идёшь по улице, смотришь, девушка симпатичная прошла. Ой, какой образ родился. При этом образы и картины могут не иметь вообще какой-то корреляции. Это всё равно откладывается где-то в голове.  Вообще, механизм рождения идеи совсем от другого происходит. Он не происходит от каких-то заумных упражнений. Вот, например, я читаю книжку, а потом понимаю, что буквы и слова могут по-другому сложиться. И вот они складываются по-другому, как-то переворачиваются. Картина «Баба и самолёт», например. Она очень простая. В общем-то, два слова и один союз. Название готово, а образ? Я стал думать: как баба, как самолёт? Вот так вот баба, вот так самолёт. То есть сначала словесная формула, а потом внутри этой формулы появляется визуальный образ.

А как твоя семья и дети, в частности, относятся к твоему творчеству?

Алексей: Семья через моё творчество живёт как на вулкане. Довольно много неустроенных моментов, быт и бизнес художественный далёк от стабильности и наполнен серьёзными испытаниями. Но они у меня молодцы, поддерживают меня добрым словом, иногда ещё крепким словом.

Дети к моему творчеству относятся двойственно, ну это по моим ощущениям. Я думаю, если спросить у них, то они, может быть, по-другому ответят. Такой эксперимент с вопросами мы однажды проводили. Моя знакомая работала в «Московском Комсомольце» и предложила сделать интервью с моей семьёй. В заголовке к интервью была фраза, сказанная моей средней дочкой: «Мой папа рисует голых женщин». В общем, дети относятся к моему творчеству с пониманием.

Я же очарован тем, что я делаю и люблю своих детей и жену, поэтому в идеальном мире я бы сказал, что им нравится моё творчество. Но на самом деле они, наверное, не очень его любят, потому что эта история отнимает у них папу и мужа. Безусловно, в какой-то день я могу не пойти в мастерскую. Остаться заниматься семейными делами. Но как известно, шедевры сами себя не напишут. Поэтому, как ни крути, приходится жертвовать временем с семьёй и детьми иногда с лёгким сердцем, иногда с тяжёлым.

Может быть, твоё творчество их вдохновляет? Кто-то из детей тоже пытается рисовать интересное?

Алексей: У меня в шкафу в мастерской огромные архивы детских рисунков. Но при этом я не учу их рисовать, потому что я могу научить только плохому. Пусть они сами учатся, а я буду учиться у них

Поделиться