Солдат, вернувшийся из небытия

70 лет считался без вести пропавшим боец, призванный на фронт в первые дни войны Подмосковная деревня Акулово. Мемориал бойцам 32-й Краснознамённой дивизии, державшим в этих местах оборону осенью и зимой 41-го. Трепещущее пламя Вечного огня, развевающийся российский флаг с траурной лентой, склонённое знамя 113-го стрелкового полка. Возле мраморной плиты – свежевырытая могила, куда через несколько мгновений лягут останки одиннадцати красноармейцев, найденных поисковиками военно-патриотического клуба «Илья Муромец» в последней экспедиции. Из одиннадцати шестеро так и остались неопознанными. Имена пятерых всё же удалось установить. Среди вернувшихся, наконец, из небытия значится и имя уроженца деревни Курдумово Гаврилов-Ямского района Павла Григорьевича Куликова, семьдесят лет числившегося в списках пропавших без вести.
Повестку из военкомата Павлу Куликову принесли в родительский дом в Курдумово 23 июня 41-го, на следующий день после начала войны. А поскольку жил он к тому времени уже в другой деревне – Петроково, отправиться за казённой бумагой решили всей семьёй, а заодно и прогуляться, ведь вместе им оставалось быть совсем недолго.
День стоял тёплый, солнечный, весело пели птицы. Впереди, держа за руку восьмилетнюю Катю, шла супруга Нина, украдкой то и дело вытиравшая слёзы. А следом, посадив на плечи годовалую Зою, шагал Павел. Трёхлетний Вовка семенил рядом с отцом и, теребя его за брючину, просительно канючил: «Пап, ну, возьми меня с собой, я буду тебе помогать немцев бить. Знаешь, как я из рогатки здорово стреляю!». «Да мы и без тебя, сынок, быстро с ними расправимся, так что жди, скоро вернусь».
Первую весточку от Павла родные получили лишь осенью: «Нахожусь под Москвой. Враг рвётся к столице, но мы упорно держим оборону. Бои идут жестокие, потому не знаю, останусь ли в живых. Скорее всего, это моё первое и последнее письмо».
Это было семьдесят лет назад, но даже сегодня местные жители то и дело натыкаются на останки солдат, стоявших здесь насмерть. А участники военно-патриотического клуба «Илья Муромец» ведут в здешних местах – на территории Одинцовского и Наро-Фоминского районов – ежегодные раскопки, чтобы вызывать из небытия имена погибших воинов. За шесть лет поисковиками, большую часть которых составляют совсем ещё юные ребята и девчата, были найдены останки двух сотен красноармейцев. И лишь только семнадцать из них удалось опознать. Помогли в этом солдатские медальоны – железные капсулы, куда помещались написанные на бумаге данные: имя, фамилия, места рождения и призыва, сведения о ближайших родственниках. Носили такие медальоны в специальном кармашке вместе с последним патроном, который обязательно оставлял для себя на крайний случай каждый боец.
– В прошлом году во время поисковой экспедиции мы прочёсывали местность недалеко от деревни Акулово, – вспоминает Александр Евсеев, – и вдруг металлоискатель запищал. Значит, надо копать.
– На незначительном углублении лежали наспех захороненные тела сразу двух красноармейцев, – присоединяется к разговору Константин Дятловский. – По всей видимости, это был пулемётный расчёт, потому что рядом валялось много пустых пулемётных гильз и несколько миномётных мин-«хвостовиков», которыми немцы и подавили огонь. Среди стреляных гильз нам удалось обнаружить также два солдатских медальона, с помощью которых и были установлены имена погибших.
– Можно сказать, повезло, – продолжает рассказ Александр Евсеев. – Ведь медальоны, к сожалению, были не у всех бойцов, а только в кадровых частях, где за этим следили строго. К концу же 41-го, когда враг стоял у ворот Москвы и шла уже массовая мобилизация, было не до медальонов. Вот почему из сотен погибших опознавать удаётся лишь десятки.
Слушая ребят-поисковиков, кажется, что всё очень просто: нашли, прочитали, установили. На самом деле процесс идентификации останков порой растягивается на недели, а то и на месяцы. Именно так получилось в случае с Павлом Куликовым, имя которого удалось окончательно узнать лишь спустя полгода.
– Несмотря на то, что его медальон не имел никаких внешних повреждений, вложенный внутрь листок бумаги с краткими сведениями о бойце сохранился очень плохо – сколько лет прошло! – показывает проржавевшую от долгого лежания в земле металлическую капсулу заместитель руководителя клуба полковник Алексей Ситников. – Выцвели и практически не читались многие буквы, да и сам клочок потемневшей бумаги буквально рассыпался в руках. Конечно, для расшифровки таких полуистлевших текстов мы применяем современные компьютерные технологии, но и они далеко не всесильны.
И всё же поисковикам удалось прочитать кое-какие сведения о солдате: имя жены – Нина, фамилия Кули…, район – Гаврил…ямск, область – Яр…вска. Эти обрывки информации были занесены в электронную базу данных Министер­ства обороны России, где обнаружилось донесение военного комиссара Гаврилов-Ямского района о земляках, пропавших без вести, датированное 1947 годом. В результате проделанной кропотливой работы установили, что с аналогичными данными в списках военнослужащих числится рядовой Куликов Павел Григорьевич, 1908 года рождения, пропавший без вести в декабре 1941 года в районе Звенигорода.
– Когда к нам пришли из районного военкомата и сказали, что удалось установить место гибели отца, мы с сестрой Катей сначала даже не поверили, думали: розыгрыш какой-то, – вытирает слёзы Зоя Павловна Мочалова. – Но потом позвонили из Москвы и рассказали, как всё было, как поисковики нашли папины останки. Пригласили на церемонию перезахоронения. Спасибо им огромное. Теперь мы хотя бы на могилу сможем прийти, помянуть. Жалко, мама не дожила до этого дня.
Мама, поднимая троих детей в одиночку, очень нуждалась и всё ходила по высоким кабинетам – просила назначить хоть какое-нибудь пособие за погибшего мужа. Но часто возвращалась после таких визитов в слезах. «Может, твой муж вовсе не погиб, а находится в плену. Какую же помощь можно оказывать семье предателя?» – говорили женщине, но она всем сердцем верила: Павел не может быть предателем. Вот только доказать это смогли лишь семьдесят лет спустя. Ребята-поисковики передали семье погибшего красноармейца – дочери и трём внукам – всё, что от него осталось: проржавевший солдатский медальон и полуистлевший клочок бумаги с обрывками слов.
– Я вам очень завидую, – сказала управляющая делами районной администрации Марина Ширшина, возглавлявшая гаврилов-ямскую делегацию на церемонии перезахоронения. – Вы своего отца и деда всё же наконец нашли. А мой дед так до сих пор и числится в списках пропавших без вести.
Сама церемония началась с отпевания в церкви одной из воинских частей, которых здесь, в Подмосковье, немало. В центре храма с красивым названием Благодатное Небо – гроб с останками героев, фотографиями и пробитой пулей каской.
– Эти парни и молодые мужчины не были богатырями, – обратился к собравшимся настоятель церкви иерей Сергий Архипов, – но они были сильны духом. Сильны настолько, что сумели остановить превосходящего по численности врага. Остановить ценой собственной жизни. Честь и слава героям!
После отпевания гроб с останками солдат пронесли на руках до мемориального комплекса, возведённого в шестидесятые годы местными жителями. В Подмосковье по-особому трепетно относятся к военной истории страны, ведь для многих она не просто история. Это – жизнь, потому что до сих пор в здешних местах эхо войны звучит не умолкая. Под звуки военного оркестра останки героев опустили в могилу, на которую легли живые цветы и венки, а ещё горсти родной земли, привезённые родственниками. Кстати, многие из них прибыли издалека – с Алтая, из Нижнего Новгорода, из Калуги. Уже на следующий год на месте захоронения появится мемориальная плита с именами тех, кого удалось опознать. Но впереди у ребят-поисковиков ещё много работы, ведь почти все окрестности до сих пор хранят немало тайн той далёкой и кровопролитной войны. И ещё десятки и сотни неизвестных солдат, лежащих в здешних местах, ждут возвращения из небытия.
 Северный край
Поделиться
Комментировать