Ярославская Атлантида

В эти дни в Ярославской области вспоминают о городах, селах, деревнях, соборах и монастырях, затопленных Верхневолжскими водохранилищами. Ровно 75 лет назад, в середине апреля 1941 года, был забетонирован последний пролет рыбинского гидроузла и начался спуск воды в Молого-Шекснинскую низменность. Это дало начало Рыбинскому водохранилищу, одному из крупнейших в мире, и одновременно стало началом гибели тысяч населенных пунктов и сотен храмов в Ярославской области.

Год назад этот день — 14 апреля — был внесен в перечень памятных дат региона. Корреспондент «Русской планеты» побеседовал с людьми, много сделавшими для того, чтобы память о городах, деревнях и соборах, ушедших под воду, не погибла вместе с ними.

Эпицентр трагедии

– В это трудно поверить, но даже в Ярославской области об утерянных святынях и затонувших населенных пунктах мало кто знает, — рассказывает «Русской планете» Дмитрий Коновалов, председатель общественного совета «Мологский край», организатор мероприятий нынешнего Дня памяти. — В советское время информация эта замалчивалась, и сейчас мы сталкиваемся с полным незнанием истории, непониманием того, что же на самом деле мы утратили. По сути, сейчас известны разве что цифры: в результате строительства 10 ГЭС Волго-Камского каскада было затоплено около 6 тысяч городов и деревень, под воду ушли 300 храмов и монастырей. Из родных мест вынуждены были уехать более 700 тысяч человек.

Конечно, не только Рыбинское водохранилище «виновато» в случившемся. Виктор Ерохин, старший научный сотрудник Угличского музея-заповедника, заслуженный работник культуры РФ, называет Рыбинское водохранилище «эпицентром трагедии». Но подчеркивает: началось все гораздо раньше, в 1930-е, с сооружения Угличского и Иваньковского водохранилищ.

– Под водой Иваньковского водохранилища находится старинный город Корчева, более 100 деревень, 20 храмов, построенных еще в XVI веке. Угличское на три четверти смыло город Калязин, частично были разрушены Углич, Мышкин, Шексна, Брейтово, — говорит Ерохин. — Потерь тут много. Одна их них — Макарьевский мужской монастырь. В нем бывал Иван Грозный, и по легенде под воду вместе с монастырем ушла царская библиотека. Покровские собор и монастырь XV века в Угличе возведены были после продолжительного перерыва в русском каменном строительстве, а в ХХ столетии затоплены. Леушинский женский монастырь известен был как один из трех духовных центров России, наряду с Дивеево и Шамордино, — теперь нет и его. А от Никольского храмового комплекса близ Калязина осталась только 75-метровая колокольня, стоящая посреди Волги.

Виктор Ерохин рассказывает, «разбирались» в те годы с сооружениями просто. Деревянные перенести на другое место проще — их иной раз и переносили. А каменные взрывали, будь то дома или соборы.

 
– И все-таки эти два водохранилища, относящиеся к русловому типу, не идут в сравнение с Рыбинским, озерного типа: 600 сел и деревень, 50 храмов покоятся на его дне. Но главной утратой стал древний русский город Молога, полностью ушедший под воду, — говорит ученый.

Молога впервые упоминается в летописях XII века, всего через три года после первого упоминания о Москве (специалисты уверены: основан он был гораздо раньше). В XII-XIII столетиях именно через него шло заселение славянами Волги. В XIV-XV веках Молога была центром удельного княжества.

– Таких мест, как Молога, в истории России больше нет, — говорит Дмитрий Коновалов. — Дело не только в святынях. История — это ведь не только памятники, но и люди. А ведь где-то здесь похоронен Алексей Иванович Мусин-Пушкин, открывший нам «Слово о полку Игореве», и его потомки. Покоятся здесь и другие выдающиеся люди, много сделавшие для России и для наших краев. Их могилы теперь тоже на дне.

Человеческие потери

О том, что затопления городов и сел — трагедия не только культурная, но и социальная, говорит и Владимир Гречухин, краевед, председатель Мышкинского районного общественного собрания.

– В наших местах в свое время жил такой русский субэтнос — волгари, — рассказывает он. — Сформирован он был не только по месту проживания, но и, можно сказать, по профессиональному признаку: волгари традиционно занимались обслуживанием всего, что связано с жизнью на реке и судоходством; это их исконный промысел. Среди волгарей были целые династии лоцманов, капитанов-речников, проводников речных судов. А жили в очень компактных поселениях, которые все попали под воду. Людей расселили кого куда, и не поблизости от родных мест, а за десятки километров. Вот так Россия и потеряла один, пусть и совсем небольшой, народ.





Юлия Старинова, Ярославль