Пушкинский день в селе Рыбницы прошел в Доме-музее академика Александра Михайловича Опекушина

Там, на задворье, за окружной стеной из древесных крон скрыта романтическая полянка с фигурными скамейками, прудом и разнотравьем.
 Июньским днем здесь читали Пушкина, обсуждали Пушкина, жили им. На могиле гения Библиотекари, краеведы, ученые, врачи, преподаватели вузов и работники музеев – цвет ярославской интеллигенции, они покинули областной центр сонным воскресным утром. Автобус был полон дачников, пушкинистов же набралось человек семнадцать. Кому-то места не досталось и пришлось стоять в проходе минут сорок. Были и те, кто расположился удачно – у оконца и с вдохновенным видом переносил заволжские красоты в стихотворных строках в блокнот. Прибыв в Рыбницы, книжный народ отверг предложение хозяйки опекушинского музея Любови Левиной «передохнуть с дороги» и с ходу направился к могиле великого скульптора Опекушина – автора памятника гению русской поэзии Александру Сергеевичу Пушкину. В глубине погоста, на фамильном пятаке его могилка крайняя, слева. Здесь новый, гранитный мемориал. Справа, под плитой розового камня похоронен брат скульптора, Константин Михайлович. Надпись на этой могиле стершаяся. Богатое когда-то надгробие установили в 70-х годах, вгорячах сбив старую надпись. Позади Константина Михайловича лежит его жена. Камень здесь – как камень: серый валун. Еще недавно, помнят старожилы, валялся он посереди села. От прочих булыг, намытых Волгой, его отличал выбитый барельеф некой «помещицы». Как выбили, так сбили – спереди к нему теперь приварен арматурный крест. На могиле Опекушина устроили митинг – с возложением цветов и дифирамбами великим. – Почему мы считаем это место пушкинской землей? – сковала голосом толпу руководитель группы Ирина Хоновна Шихваргер из библиотеки имени М.Ю. Лермонтова. – Здесь похоронен Александр Михайлович Опекушин, автор первого памятника Пушкину. После было поставлено много других монументов поэту, барельефов, бюстов. В современной России не осталось ни одной школы, где нет хотя бы портрета Александра Сергеевича. Но в июне 1880 года – это было событие. Ведь впервые в стране был возведен памятник не полководцу, не царю, не государственному деятелю, а простому поэту, который по чинам был, в сущности, никем. Именно тогда, на открытии памятника, в юбилей Александра Сергеевича, Достоевский произнес свою знаменитую речь. И вслед за ним, спустя полвека после смерти гения, Россия провозгласила: «Пушкин есть чрезвычайное явление русского духа и – пророческое. Пушкин умер в полном развитии своих сил, унеся в гроб некую великую тайну. И вот мы теперь без него эту тайну разгадываем». Ирина Хоновна рассказала о вековых лепных традициях села Рыбницы, о том, как местные помещики своих крепостных умельцев за мзду пускали на заработки в Москву да Питер. О том, как 12-летним мальчишкой Саша Опекушин подался к отцу в столицу. И как из лепщиков он вырос в скульптора: – О его первой художественной работе я узнала от Ирины Ивановны Зенкиной, первого директора опекушинского музея. «Голова Христа» была очень дорога Александру Михайловичу, что-то в этой скульптуре есть такое особенное, духовное, неземное. «Христа» Опекушин не хотел продавать ни за какие деньги, не расставался всю жизнь. В Ярославле эта работа была выставлена в экспозиции художественного музея лет сто назад. – Опекушин оставил России много памятников: Екатерины II у здания Московской городской думы, Александру II у Кремля и Александру III – у храма Христа Спасителя, – продолжила рассказ Любовь Левина. – А к юбилею Пушкина проекты памятника представлялись анонимно, под девизами. Кавалер Ордена Святого Владимира, член Императорской академии художеств Иван Шредер представил Пушкина в тоге, обращенным к небу, в окружении скульптур волхвов, царей и муз. Представитель малороссийского рода Забелло – Пармен Петрович представил Пушкина «без завитушек» – как простого невского прохожего, с недовольной укоризной, пристально смотрящего в толпу. Но победил проект никому не известного самоучки, из крепостных крестьян – Александра Опекушина. В тогдашней прессе та история наделала много шума. За это у него отобрали мастерскую, для Пушкинского заказа пришлось ему строить новую – буквально за своим домом. Это еще не все жизненные перипетии великого рыбницкого лепщика! Любовь Игоревна Левина говорила о нелегкой судьбе гения: – Советской власти не нужен был автор царских скульптур. Все опекушинские деньги сгорели вместе с банком. Чтобы как-то прокормиться, он вернулся в родные Рыбницы. Но годков-то уже было за 80. Помыкавшись сельским трудом четыре года, Александр Михайлович Опекушин отошел в мир иной в доме местного священника, от воспаления легких. Дочери, которые были с ним, к сельскому труду оказались не приспособлены. Наскоро обложив могилку отца дерном, вернулись в Санкт-Петербург. Из последней милости советская власть оставила им там квартирку – весь второй этаж дома на Каменноостровском. Быть может, тому Божья воля, – они так и остались бездетны. Род Опекушина продолжил его сын, Владимир. – А мемориал когда поставили? – осведомилась интеллигенция. – В 2012-ом. На деньги неизвестного спонсора. Третий год мне имя этого человека не называют. Предполагаю, что это наш друг, известный вятский меценат Олег Жаров. Вернуться, где начало «Каждый должен знать – кто такой Опекушин: чем жил и как похоронен», – к такому выводу пришли ярославские пушкинисты. Воздав должное и сказав нужное, группа отправилась читать стихи. В саду у дома-музея к ним присоединилась правнучка скульптура – Ирина Николаевна Морозова. Правнучка из Рыбниц – здесь родилась, здесь и живет. Ирина Николаевна продекламировала «Мой первый друг, мой друг бесценный!». Это стихотворение Пушкин адресовал своему царскосельскому приятелю Ивану Пущину: – Чтобы понять мои чувства, представьте: Рыбницы, декабрь. Дачники разъехались по своим зимним квартирам, куда ни глянь – пустые дома. Муж – на работе, далеко, в Ярославле. А я одна. Когда дома пустуют, всякое случается. В неспокойное время лихой люд за поживой забредает – так в 90-е было: с тех времен держу для самообороны топор. И тут вижу – как раз к дому выруливает непривычно хорошая машина. А из нее кто-то по снегу к дому моему идет. Спускаюсь к крыльцу, сама не своя, и спрашиваю: «Кто там?». А это моя одноклассница в гости издалека приехала! «Да, голос твой в душе моей дарует.» От этих слов, от строф Пушкина у всех внутри потеплело. Снаружи – наоборот, холодало. Без передыха, на природе «наше все» читали уже третий час. Солнце перевалило зенит, пушкинисты пошли в тепло. В доме-музее были чай, баранки, и – снова стихи, Пушкин. Ближе к вечеру директор музея Любовь Левина устроила ярославцам экскурсию по музею: – В этих двух залах представлена экспозиция «Лепных дел мастера». Здесь воссоздана обстановка класса лепной школы. Их было всего два: рисовально-чертежный и скульптурно-лепной. Сначала детишек знакомили с простыми геометрическими формами. Потом формы усложнялись, вводился растительный орнамент. Самым сложным – изображением человеческого тела – они овладевали не здесь, а в других городах. Поступали в Санкт-Петербург и в Москву. Многие стали простыми лепщиками, иные выучились на архитекторов, некоторые стали скульпторами. После смерти Опекушина в его доме некоторое время просуществовала лепная школа. По­том и её закрыли, похоронив все местные традиции лепки. В будущем доме-музее открыли школу начальную. До войны в этом здании преподавал внук скульптора – Николай Владимирович Опекушин. Выпускник Тимирязевки, он вел кружок. В поле за домом ученики выращивали виноград, арбузы, дыни – становились дипломантами местных сельскохозяйственных выставок. Памятью об отце поделилась и Ирина Морозова: – Когда я вспоминаю, что папа приехал работать в школу в 1919-ом, многие мне говорят: ты с числами не в ладах. А ведь я родилась, когда отец уже успел пятидесятилетие справить. По должности он был заведующий в школе. Перед войной школе построили новое здание, его и помню. Папа там преподавал физику, а мама – биологию. И было оно с большим садом, буквально в девяти домах отсюда. Сейчас та школа закрылась, здание сгорело. За работой Ирина Николаевна переехала в Красное-на-Волге. Муж ее устроился в ювелирный, а она – в роно. Через четыре года перебрались в Ярославль. Там «из завучей сбежала на «Лакокраску». До сих пор в восторге от своего решения, считая «рабочий класс лучшими людьми». Обратно в Рыбницы её «вернули» в начале 90-х, охранять старинную опекушинскую вотчину – дом брата скульптора. Как и многие окрестные строения, дом был заброшен, разграблен и порушен. И вот уже третье десятилетие они этот столетний дом восстанавливают. Благо, и муж у Ирины Николаевны профессиональный строитель, и оба сына в это ремесло подались: один как приработок к работе на «скорой помощи», другой на постоянной основе. Облагораживается и сам опекушинский дом – как внутренне, так и внешне. С утра гостей из Ярославля встретили два парня на фасаде – те увлеченно что-то красили. В музее за неделю открылось сразу две новых выставки. Свои работы демонстрировали дети из артстудии «Синяя птица». Тема у них была из политических: «Моя гражданская позиция». В активности ребята превзошли сами себя, представив на 30 человек более ста работ: скульптуры, барельефы, живопись. – А на открытии, вспоминает Любовь Левина, – мы им предложили расписать фигурки ступней. В экспозиции с такими экспонатами очень интересно работать: раз лапка, два лапка, а вместе - символ творческого пути. Всего приехали 47 человек: детей и взрослых. Так один дедушка на лапках нарисовал двух чудовищ. Страшных! Руководительница их группы еще предположила, что дедушка высвободил свои подсознательные страхи. Дед и согласился. Да, у каждого своя гражданская позиция. «Чудовищ разного периода» и другие поделки можно увидеть в доме весь туристический сезон. К зиме выставка переберется в Некрасовскую библиотеку, где будет жить в читальном зале на втором этаже. Второй новинкой в доме Опекушина стала выставка ярославского фотохудожника Алексея Лобанова «Всему начало здесь». Помимо прочего, на выставке представлена аэрофотосъемка Рыбниц. Иначе то – как видят село птицы. – Я фото Лобанова в Интернете нашла, – вспоминает Любовь Левина. – Смотрю афиши, а там название интересное: «Светлые звоны Белояра». Что же это за звоны такие? Открываю страничку – на фотографиях Рыбницы! Тут же списываюсь с автором. Оказывается, у Алексея есть интересное хобби. Вместе со своим другом Вовой – так он зовет квадрокоптер – они путешествуют по всяким труднодоступным уголкам: озерам, болотам. Тут в Рыбницы решили заглянуть, так и родилась выставка. Но и этим жизнь музея не заканчивается. Люди едут в Рыбницы. Кто – на своих машинах. Кто – проверенным профинтерновским автобусом. И – не передохнув с дороги – к Опекушину. Считай – к Пушкину. Фото Алексея Сырцова предоставлено газетой «Районные будни»
Поделиться
Комментировать