— Почти одновременно с вашим докладом вышли опросы Ромира и ФОМа, согласно которым от 8 до 20 процентам россиян не хватает денег на хлеб. При этом вы говорите, что нищих в стране нет. Как такое возможно?
— Мы основывались на очень прямолинейных данных: обследовании бюджетов домохозяйств, которое ведется Росстатом на протяжении двух десятков лет. 50 тысяч семей заполняют дневники своего потребления, фиксируя все расходы. И это, конечно, более ценный источник информации, чем субъективные ответы в ходе общероссийских соцопросов. По формальным критериям для развивающихся стран бедным считается тот, кто тратит в день менее двух долларов. В начале 2000-х годов у нас был 1 процент нищих, которые жили менее чем на 1,25 доллара в день, и где-то 6 процентов людей с расходами меньше двух долларов. Людей с таким уровнем расходов в последних обследованиях осталось менее 0,05 процентов. Уже давно у специалистов складывалось ощущение, что наше общество изменилось, мы просто первыми объединили и проанализировали весь набор данных о доходах и потреблении. К слову сказать, тенденции к уменьшению доли крайне бедных прослеживаются и в соцопросах: например, Институт Гэллапа подтвердил, что только 1% россиян часто сталкивается с проблемой нехватки еды. Это соответствует показателям стран Западной Европы и в 3 раза ниже, чем в США.
— И что же, теперь у нас один средний класс?
— На какие страты делить наше общество, в данном случае не так важно. Очевидно, что за последние 5 лет его однородность резко возросла. У нас 32 процента бедных имеют автомобили — это больше, чем было машин у советского среднего класса в брежневскую эпоху. Собственно, наши бедные сегодня — это как раз тот советский средний класс. Бедные семьи по количеству мобильных телефонов уже сегодня обогнали небедные, более того: у наших бедных больше номеров сотовой связи на сто семей, чем в среднем по развитым западным странам. Компьютеров у обеспеченных семей всего в 1,5 раза больше, чем у малообеспеченных. Про холодильники и стиральные машины я не говорю — здесь по количеству вообще нет различий.
— Может быть, изменились критерии отнесения к среднему классу? Холодильники и мобильные у всех есть, а как насчет благоприятной экологии, качественных продуктов?
— По потреблению люксовых товаров и услуг разница между бедными и небедными тоже сокращается. Например, плазменные телевизоры имеют 27 процентов обеспеченных семей и 15 процентов бедных. Холодильники, которые не нужно размораживать, есть у 47 процентов небедных и 35 процентов бедных. А ведь это дорогие вещи, чья цена обычно превышает 500 долларов. С питанием та же картина. По международным критериям, если домохозяйства тратят на еду меньше 60 процентов своих доходов, они уже не относятся к категории бедных, так как у них есть возможность тратить деньги на менее значимые покупки. В 2007 году наши бедные домохозяйства тратили на еду около 54 процентов своих доходов, а крайне бедные — 61,5 процента. В 2010 году даже самая низкоресурсная группа отдавала 58,7 процента заработка, чтобы питаться. Еще интересная деталь: количество комнат, приходящихся на одну бедную семью, выше, чем количество комнат небедной. Конечно, эти комнаты меньше и в худших домах, хотя отставание бедных от небедных по жилплощади небольшое: 15,7 квадратных метра на человека в одном случае и 22,1 — в другом.
— Такая ситуация характерна для развитых обществ?
— Есть вероятность, что по ряду параметров (например, распространение сотовой связи) мы перегнали развитые страны. Очень важный вывод, который мы сделали в своем докладе,— это то, что мобильность между разными доходными группами в России очень высока. За первые 5 лет нового тысячелетия у нас 47 процентов всех семей хотя бы один раз побывали в числе бедных, а еще половина российских семей хотя бы один раз попадала в верхние 20% по уровню доходов. Застойных бедных осталось немного. Большинство россиян испробовали на себе обе роли — и бедных, и обеспеченных. При этом очевидно, что человек, который хотя бы недолгое время пробыл в составе среднего класса, будет стремиться туда вернуться.
— Факт попадания в верхние доходные группы россияне считают своей заслугой? Или благодарят государство за помощь?
— Стать средним классом на пособия невозможно — это люди отчетливо понимают. В начале 2000-х ФОМ задавал россиянам открытый вопрос: какие бы наказы вы дали президенту? И первая треть наказов в полученном списке касалась доходов, инфляции и пособий. То есть людям важнее всего были деньги, а здравоохранение, образование, проблемы с жильем отходили на второй план. Сегодня, если судить по данным наших количественных опросов (у ФОМа, к сожалению, за последние годы аналогичного опроса мы не нашли), ситуация кардинально изменилась. Мы просили людей отметить важные для них негативные и позитивные направления политики властей из списка, в котором было 44 позитивные и 44 негативные характеристики. В списке негативных характеристик первыми оказались вопросы человеческого развития. 94 процента россиян волнует ситуация с ЖКХ, причем это не проблема цен, а проблема соотношения цена-качество. Две негативные характеристики из десяти первых оказались связаны с образованием. Неудовлетворенность доходами и инфляцией при этом разместилась в последней четверти списка. Собственно, россияне таким образом формулируют понятный запрос на институты и общественные блага. Чтобы быть успешными, мало получать пособия, нужно, по крайней мере, дать образование себе и своим детям, сохранить здоровье и решить проблемы с жильем. Эти темы сегодня объединяют гораздо больше граждан, чем когда-либо раньше.
Фото: Глеб Щелкунов
http://www.kommersant.ru/doc-rss/2056383