Три книги о художниках
Художники останавливают мгновение и успевают запечатлеть на холсте быстротечную красоту природы, людей и целого мира, отражённого в капле воды или в чьих-то прекрасных глазах… Такое удивительное искусство, в свою очередь, привлекает к ним внимание представителей другого вида искусства – писателей. Художественной литературы о живописцах накопилось много, сложно даже выбрать три книги, можно написать не один такой обзор. Но всё же мы зафиксируем внимание и «остановим мгновение» в нескольких из них.
Трейси Шевалье, «Девушка с жемчужной серёжкой»
Сюжет книги достаточно прост и прозрачен. Нидерланды XVII века. Маленький, чинный городок Делфт. Отец семейства лишается зрения из-за взрыва печи при обжиге на производстве изразцов, и его старшая дочь, семнадцатилетняя Грета нанимается служанкой в дом известного в Делфте художника Яна Вермера (Вермеера).
Протестантский Делфт – место, где царит бог порядка и культ чистоты, когда пол моется дважды в день. Чистота, упорядоченность, чёткость, строгость, размеренность. Правила, правила… Регламент, как сказали бы сейчас. Вещный, предметный мир прорисован очень подробно. Мясной рынок, внутренняя обстановка дома… Нас, современных людей, может удивить смирение, с которым женщины несут этот тяжёлый, рутинный, монотонный женский труд изо дня в день. Женский и мужской миры мало пересекаются. Катарина постоянно рожает, её мать Мария властной рукой ведёт дом, служанки – готовят, чистят, моют, стирают…
Но хозяин дома – художник. Он и нанимает служанку так, чтобы она сумела подобрать овощи по цвету. А тут он приоткрывает ей секреты своего ремесла, спрашивая её мнения. «Служанка с большими глазами» старается всюду, но по-настоящему любит убирать лишь мастерскую хозяина. Он учит её растирать для него краски. Показывает ей истинные цвета, оттенки… Мир, где облака, оказывается не просто белые, а с просинью, с прозеленью, розовые…
А после её смелого поступка, когда она увидела неточность в построении композиции будущей картины и поправила предметы, он говорит: «Вот уж никогда не думал, что научусь чему-то у служанки!»
Но жизнь Греты – прежде всего нелёгкий подённый труд, и только помощь талантливому художнику, участие в его творчестве дают ей силы жить. Однако художник в понимании горожан (и вообще по нидерландским канонам того времени) – не в последнюю очередь честный ремесленник, он должен писать картины, чтобы заработать на них деньги и прокормить семью. Он должен их продавать. Значит надо писать быстрее, доступнее, понятнее, «красивее»…
Грета помогает Вермеру, Грета послушно позирует ему - из любви… к искусству или к хозяину?.. Художник пишет портрет служанки втайне от жены, для портрета нужно яркое пятно – серьги. Грета прокалывает уши сама, с болью и кровью. А Вермер надевает ей серьги жены. Катарина, увидев портрет, приходит в ярость. Живописец на её негодование возражает:
- Ты и дети не имеете отношения к искусству!
- А она имеет?
Труд здесь уважают больше всего. Труд художника – тоже. Но вот вопрос – считают ли горожане его чем-то больше ремесла? Грета, во всяком случае, однозначно считает, для неё хозяин – высшее существо.
Образ и личность знаменитого Яна Вермера (Вермеера) даётся лишь глазами влюблённой в него девушки. Она для него лишь муза – одна из ряда. Лишь модель, пусть одна из любимых. Он для неё воплощает искусство и иную, более высокую во всех смыслах жизнь. Она на многое готова ради него: скажем, сама протыкает уши иглой, чтобы позировать ему в серёжках, ослушаться хозяйки, надев для будущей картины её серьги. Но потом Грета уходит в свою жизнь – в ту, в которую она и родилась. Выходит замуж за сына мясника. Вытаскивает этим из бедности родителей. Рожает детей. Ведёт дом и хозяйство. Торгует мясом на рынке. Но и спустя десять лет сердце у неё заходится от вести о смерти Вермеера Делфтского. А картина… картина осталась в веках. И тут реконструирован весь процесс её создания, в мельчайших деталях. Недаром так удалась экранизация этого романа со Скарлетт Йоханссон и Колином Фертом в главных ролях.
Вениамин Каверин, «Перед зеркалом».
Этот роман Каверина почему-то незаслуженно отходит на второй план по сравнению с другими его вещами. Хотя сам писатель справедливо считал его лучшим своим произведением. «Перед зеркалом» - книга о внешних и внешних рисунках судьбы, которые не всегда совпадают. Люди в развитии, люди на переломе эпох. Охват – годы перед первой мировой войной и революцией, через революцию, эмиграцию. В центре романа – история Константина Карновского и Лизы Тураевой. Они знакомятся совсем юными, на гимназическом балу. Он – почти студент, она – гимназистка-пансионерка. Казань, Пермь. Завязывается переписка, в которой для Лизы важен момент исповедальности… это не только письма другу или любимому, это дневник. Мы наблюдаем, как из кокетливой девочки вырастает сначала интересная барышня, потом молодая женщина, чётко видящая в жизни своё призвание. Но обо всё по порядку.
В основу романа легла переписка реальных людей: художницы-эмигрантки Лидии Никаноровой и профессора математики Павла Александровича Безсонова, которая продолжалась 25 лет. Правда, в произведении они совершенно преображены. Писатель следует авторскому замыслу, который не обязан совпадать с реальностью.
Это книга о любви и о поисках себя… Карновский, кажется, с юности знает, чего он хочет и куда идёт. Разночинец, он «выбивается в люди» тяжело, терпя нужду и лишения, подчинив натуру строжайшей самодисциплине. На его плечах семья – мать, брат, сёстры, ему надо учиться и работать, и он делает всё это, однако при этом немножко теряет эмоциональную составляющую характера. Порывы Лизы, её «грациозность и смелость» его иногда восхищают (как стихия, как явления природы), но порой чужды, или просто раздражают. В их краткие встречи случаются мгновения чистого, беспримесного молодого счастья, которыми Лиза потом долго живёт. Но намного чаще это несовпадение, непонимание. Тут сказывается как нетерпимость и неопытность молодых людей, так и разное восприятие жизни: условно говоря, Константин «физик», а Лиза «лирик». Он посвятил свою жизнь царице всех наук – математике, а она… Она уезжает в Петербург, поступает на математический факультет знаменитых Бестужевских курсов – тянется за ним, подрабатывает уроками и всем, чем придётся, но очень скоро бросает математику, понимая, что ей в жизни суждено совсем, совсем другое. И дальше – «Мир искусства», мастерская Добужинского и Яковлева… И жадное погружение во все модные и современные течения и школы живописи. Импрессионист, экспрессионисты, кубисты,
Могут ли соединиться две яркие и цельные личности? Каждая – целый мир. Каждой нужна свобода. И это, с одной стороны, свобода от быта, с другой – от любых обязательств и посягательств. Лиза вначале и хотела бы быть зависимой, но… не сложилось. Потом революция, Гражданская война; герои теряют друг друга из виду. Сухие листья, гонимые ветром.. . А потом, в эмиграции, выстрадав право на себя, на свою свободу, Лиза верна уже только живописи и стремится лишь к ней. Тут, скорее, конфликт между «женским» и «творческим». ХХ век дал много женщин-творцов (и художников тоже), но почти каждой из них приходилось отвоёвывать или красть своё искусство у семьи, быта, хозяйства… Одинокой остаться женщине, в силу распределения социальных ролей, всё же труднее. Поэтому - вечный компромисс. Далее и он отходит на второй план, поскольку речь уже идёт только о том, как не пропасть от нужды – и всё же пробиться к холсту. Максима, что при жизни художнику признания не добиться, уже не смешна, а скорее грустна… Лиза расписывает дамские зонтики, участвует в оформлении кабаре, пробавляется ещё сотней более или менее случайных заработков и, наконец, живёт с нелюбимым человеком – всё ради возможности оказаться в Париже, добиться персональной выставки и признания в профессиональной среде. Расти как художник. Она постоянно ищет своё, нащупывает в водовороте школ, течений и мод свой путь, идёт к оригинальности, самобытности и непохожести. А для этого всегда нужны не одни выучка и уверенный мазок, твёрдая рука, но ещё жизненный опыт, порой очень горький. Герои не видятся годами, их жизни отдельны и всё-таки слитны. Их диалог почти не прерывается. Краткие, нерегулярные встречи освещают их судьбу, а любовь даёт им силы жить – даже друг без друга. Вечная разлука-встреча. Подлинная, евангельская любовь, которой жизнь учит их долго и мучительно…
Апофеоз творчества Елизаветы Тураевой как художницы наступает на острове Корсика, в диких местах с первобытными нравами и на редкость вдохновляющими пейзажами и местным колоритом, в надежде на возвращение на родину…
Дина Рубина, « На солнечной стороне улицы».
Дина Рубина - один из самых ярких современных писателей, но о живописи она пишет изнутри: она дочь художника и жена художника. И роман «На солнечной стороне улицы» – одна из лучших книг о природе таланта художника, какие только знает литература.
Вере Щегловой талант дан, вот именно, от Бога, изначально: так сказать, в кредит и на веру – поскольку условия её детства никак не способствовали росту и развитию. Нежеланный ребёнок матери-одиночки, она полностью предоставлена самой себе. «Дворовая Маугли», как она потом сама о себе говорит. Матери, несостоявшейся актрисе и состоявшейся преступнице, она обязана жизнью и именем, приподнимающим её над всем грязным и низменным. Дар художника пробуждается в ней рано и абсолютно самостоятельно, самодостаточно. Но на её жизненном пути встречаются люди, которые становятся маяками, освещающим её судьбу: отчим дядя Миша, потом друг, учитель, возлюбленный Стасик, наконец, Лёня Волошин, её ангел-хранитель, много лет любящий её, покупающий тайком все её картины на выставках мирового уровня. Первый муж, немецкий искусствовед Дитрих фон…, вывозит её на Запад и выводит на новый уровень – это начало грамотного промоушена и мировой славы. Но нельзя сказать, что Вера с ним счастлива, поскольку он видит и принимает только «светлую» сторону её натуры. Преуспевающий на Западе художник должен быть не таким, вести себя иначе! Но – тогда это будет уже не Вера. Она, собственно, и не отрицает своего «мучительно тяжёлого» характера, нелюдимости, замкнутости, «дикости»… Вера верна себе – и после тяжёлого развода возвращается в родной Ташкент. Да, это роман ещё и о Ташкенте – удивительном, древнем, «колониальном», разноплеменном, ярком, пёстром, открытом, страстном… солнечном и живописном – прежде всего. И детство, молодость, проведённые на его улицах, сформировали её ценности и мировоззрение Щегловой, а также «фантастичность и карнавальность живописной манеры Щегловой». Она много лет будет писать людей Ташкента, преображённых её фантазией. Картины практически «показаны» Рубиной – они описаны так сочно и точно, что, кажется, должны где-то существовать.
В «переплавку», в творческое горнило, идёт всё – даже страшные и тяжёлые моменты увиденного Верой, отложенного в памяти. На её картинах можно увидеть самое душу Ташкента 60-70-х. И вместе с тем это совершенно вневременные картины, которые благодаря этому и получают признание во всём мире. В них яснее всего выражена свобода человеческого духа, никому-не-подотчётность.
Но, разумеется, такая полная преданность своему призванию имеет и другую сторону. Однажды Вера с горечью роняет – «Жаль, что у меня не может быть детей… Наверное, где-то там, по ремесленному ведомству, всю мою душу целиком безжалостно посвятили смешению красок на палитре и замазыванию холстов».
Свои холсты Вера не просто пишет – она их буквально лепит всеми десятью пальцами… как Творец из глины, эта аналогия отнюдь не случайна. Она долго вынашивает замысел каждой картины, ждёт времени её воплощения, не торопит и даёт сюжету картины прорасти внутри неё… Она действительно всю себя вкладывает в свою живопись. Когда между автором и его творениями можно поставить знак равенства – тогда это, действительно, счастливо состоявшийся талант…