Он рассказывал, что экономика трещит по швам, что сельское хозяйство лежит в канаве, что заводы выпускают продукцию, которая тут же разваливается, что производительность труда чуть-чуть превышает тот же показатель у готтентотов, что партийный и советский аппарат разлагается на глазах, что мяса не будет, хлеба не будет, лекарств не будет, что РСФСР спивается, а республики Средней Азии, напротив, демонстрируют угрожающую рождаемость и т. д. и т. п. Докладчик скучливым тоном констатировал эти факты, после чего неизменно заверял, что наша социалистическая родина семимильными шагами продолжает идти к коммунизму.

Понять, в чем был смысл этих откровений, которые лишь подчеркивали абсурд советского бытия, невозможно до сих пор. Казалось, что этот бессмысленный ритуал канет в прошлое вместе с Советским Союзом и его номенклатурой. Однако, если судить по недавним эпистолярным упражнениям российского президента, советские традиции оказались неистребимыми. С той только разницей, что сегодня откровенная, хотя и унылая констатация вечных российских реалий спровоцировала небывалую активность экспертов, политологов и политтехнологов всех мастей, расплодившихся в последние годы под сенью «суверенной демократии».

Все вдруг до хрипоты заспорили о будущем России, ни на секунду не задумываясь о смысле и целях этого спора. Между тем он столь же бессмыслен, что и тайные лекции госплановцев. Особенно, когда этот спор воспаряет до выяснения того, кто виноват в российских бедах – власть или само российское общество.

То ли, мол, это врожденные патерналистские чаяния народа поощряют произвол бюрократии, то ли это бюрократия искусственно поддерживает народ в состоянии общественной протоплазмы. Одни с либеральным пафосом требуют от власти немедленно раскрепостить несуществующее гражданское общество, а другие патриотически уверяют, что стадная покорность любым властям является главным достоинством и благороднейшей традицией государствообразующей нации.

Вечный спор о первичности яйца или курицы.

Все, вроде бы, правильно – власть должна заняться социальной реабилитацией и эмансипацией общества, воспитывать в нем гражданскую активность и пр., и пр. Но это означает, что сама власть должна полностью переродиться. Что может заставить ее пойти на такой самоубийственный шаг? Давление общества? Но его нет, оно еще только должно родиться. Указ президента или даже совместный манифест президента и премьер-министра? Не смешите. Да и вообще, как можно заставить миллионы мелких, средних и крупных бюрократических хищников в одночасье стать вегетарианцами? Репрессиями? Но ведь в таком случае они сами кого хочешь репрессируют: традиции дворцовых переворотов у нас никуда не делись. Ну а даже если предположить, что всех бюрократов унесло божьим провидением, скажем, на Венеру – кто в таком случае их заменит? И кто будет следить за тем, чтобы новоявленные «комиссары в пыльных шлемах» сами не начали воровать? Гражданское общество? Но его, повторяю, у нас нет.

Даже президент Медведев с этим утверждением согласен. А приставить к каждому добронравного реформатора невозможно. Просто взять негде, они в неволе не размножаются.

Короче, лыко-мочало, начинай все сначала.

А вот что касается неволи, то печальные ее последствия гораздо шире, нежели падение рождаемости «добронравных реформаторов». Учеными доказано: высокоорганизованные животные, родившиеся и выросшие в неволе, утрачивают свои природные инстинкты, включая даже материнский. Иллюстрацией этого открытия был научно-популярный фильм, зафиксировавший поведение гориллы-мамы, родившейся и выросшей в клетке, пусть и очень просторной, Гамбургского зоопарка. Она то зажимала своего грудного горилленка подмышкой задом наперед, то страстно прижимала к груди, чтобы спустя минуту недоуменно рассматривать малыша, держа его вниз головой перед своим лицом, а потом небрежно отшвырнуть детеныша в дальний угол клетки как бесполезный предмет.

Эта печальная картина всплывает перед глазами всякий раз, когда я слышу негодующие возгласы наших «несистемных либералов»: мол, нечего ссылаться на мнимую патриархальную незрелость нашего безупречно гражданского общества, вы ему свободу дайте, палачи!

Но ведь было уже дело, была у этого общества свобода, свалившаяся на него как подарок судьбы. А оно эту самую свободу повертело недоуменно в руках, как та несчастная горилла, да и зашвырнуло в угол своей родной и привычной клетки.

Так какими же, я бы сказал, сверхчеловеческими нравственными качествами, какой мудростью, каким чувством ответственности за судьбу собственного народа должны были обладать наши государственные мужи двух последних десятилетий, чтобы удержаться от соблазна снова эксплуатировать общественное невежество во имя собственного комфорта? Вопрос сугубо риторический, ибо такие политики в неволе тоже не рождаются.

И не хватит ли спорить о том, сколько либеральных ангелов может уместиться на кончике имперской иглы? В частности о том, чем для российского общества были девяностые годы – воровским хаосом или образцовой демократией.

Разруха девяностых? Господа патриоты, окститесь, перестаньте городить чепуху. А что, по вашему мнению, должно быть там, где только что рухнуло до предела прогнившее здание нашей вечно бревенчатой империи? Храм, сияющий на холме, воздвигнутый по щучьему велению и в кратчайшие сроки? Или, может, вы не знаете, что развалины привлекают в первую очередь мародеров, а не компетентных строителей? Тем более, заметим, что в неволе компетентные строители тоже не особенно способны размножаться.

Ну а что до наших доморощенных свободолюбцев, то называть свободой слова свободу Гусинского и Березовского публично сводить счеты и вываливать друг на друга с помощью НТВ и ОРТ кипы компромата, добытого с помощью тех же ненавистных гэбэшников – это или ложь во спасение, или проявление махровой наивности, если не просто глупости.

Конечно, в то время с «голубых экранов» каждый день звучало назидательное: «Демократия лучше, чем недемократия». А «богоизбранный народ», помнится, на все это отреагировал массовым голосованием за паяца Жириновского. И кстати, именно при этой «свободе слова» рейтинг «Выбора России», того же СПС резво катился вниз, пока их вожди благодушно убеждали друг друга в том, что частое повторение слова «демократия», а также «невидимая рука рынка» все расставят по местам.

Бедные бедуинские мальчики, которые пустились в плавание по океану, насмотревшись в скитаниях по пустыне на картинки с парусными кораблями из где-то подобранной ими детской книжки…

Это с одной стороны.

А с другой – бесноватенький «футуролог», плоть от плоти народной, сразу предложивший в ответ на либеральные рассуждения Дмитрия Анатольевича спасать Россию путем физического истребления всех либералов. А также с помощью проектов, близких по своей эффективности к культивированию яблонь на Марсе в индустриальных масштабах.

Между прочим, представьте себе, президент этим проектом заинтересовался. Видимо, знает, что более вменяемых инициатив от публики ему не дождаться.

Короче говоря, не нужно усложнять российскую действительность пустопорожними спорами. Все гораздо проще – пока у Путина есть лишние наручные часы для раздачи пастушкам и оружейникам, его популярность в народе будет оставаться незыблемой. А на Медведева тоже будут уповать, но уже по другой причине.

Медведева будут любить (правда, преимущественно люди либерального склада) в качестве Демократии, современного аналога той самой Конституции, «жены императора Константина», которую славили либерал-гренадеры, собравшиеся на Дворцовой площади в декабре 1825 года.

Ну а если говорить серьезно, то идеальная формула демократической системы, полностью отвечающей нынешнему состоянию российского общества и способной в то же время отвадить от хождения во власть особо вороватых бюрократов, все-таки существует.

Этот рецепт изложен в повести американского фантаста Роберта Шекли «Билет на планету Транай». На этой планете избранному тайным и всеобщим голосованием (причем, заметьте, без всякого административного ресурса) президенту торжественно надевают на шею начиненный взрывчаткой изящный обруч с датчиками. Снять этот обруч до окончания президентского срока невозможно. А это дает избирателям возможность в случае необходимости выражать свое недовольство теми или иными решениями или поступками главы государства. Причем без всяких демонстраций, пикетов или блокирования дорог. Делается это путем нажатия на кнопку передатчиков, установленных в публичных местах. Когда степень общего недовольства переваливает за критическую отметку, обруч взрывается и сносит президенту голову…

Впрочем, в России и этот способ вряд ли будет эффективен. Либо придумают, как обруч вовремя снимать, либо взрывчатку из него повыковыривают. А скорее всего ОМОН к кабинам с передатчиками просто никого подпускать не будет.

Между тем опасная вибрация во «втором агрегате» нашей всероссийской ГЭС наблюдается уже давно – вот-вот крышку сорвет. А мы упоенно продолжаем строить империю на песке и мечтать о том, как мы снова дадим по зубам Саакашвили. Может быть, хоть на этот раз инстинкт самосохранения сработает? Он все-таки даже в неволе последним атрофируется…

Борис Туманов

Газета.RU