С первой пытки

Милиционеры больше не стремятся скрывать, что пытают задержанных. Они уверены, что следствие их прикроет

Год назад кировским милиционерам запретили держать на столе карандаши. Поводом стало скандальное судебное разбирательство: в руках оперативников канцтовары превратились в орудие пыток. Добиваясь нужных показаний, задержанному мужчине заталкивали карандаши в задний проход. Карандаши спрятали, но оперативники не растерялись и вспомнили про разрешенные спецсредства. 25-летнего шофера Евгения Д. милиционеры Кировского УВД изнасиловали резиновой дубинкой, требуя дать показания на знакомых. 

26 июня в мире отметили Международный день поддержки жертв пыток. Для России это больная тема. По данным Европейского суда по правам человека, Россия стабильно входит в пятерку стран, где пытают чаще всего. Пытки становятся все более изощренными, уверяет Олег Хабибрахманов из Нижегородского комитета против пыток: «Раньше, когда подозреваемых били, то старались не оставлять следов. Сейчас насчет нанесенных увечий никто не беспокоится».


Одна из главных причин—безнаказанность палачей, считает директор фонда «Общественный вердикт» Наталья Таубина. Правозащитники провели исследование. Из него следует, что лишь 8% издевательств были эффективно расследованы. А большинство проведенных расследований—поверхностны, необъективны и сорвали установленные законом сроки. Анализ дел в Европейском суде по правам человека показал, что некачественное расследование—это системная проблема России, констатирует юрист Ольга Шепелева из Института «Право общественных интересов». По решениям Страсбургского суда Россия регулярно выплачивает компенсации пострадавшим. Но никаких выводов никто не делает.

Нижегородский оперативник Сергей Бирюков после работы зашел в камеру к задержанному азербайджанцу Дадашеву и выбил ему зубы. В апреле прошлого года Бирюкова приговорили к трем годам лишения свободы. А спустя три дня после оглашения приговора коллеги Бирюкова в служебном кабинете подвесили на «дыбе» Алексея Якимова—сковали ему сзади руки наручниками, пристегнули к сейфу и ударили по ногам. В том же 5-м отделе милиции в канун 2010 года Владимира Марусина заставляли признаться в убийстве с помощью паяльника. Врачи зафиксировали у него термические ожоги рук. Еще лет пять назад милиционерам за пытки давали условные сроки, теперь—реальные, от трех до шести лет лишения свободы, констатирует Хабибрахманов, но это все равно никого не останавливает. 

«РАЙСКАЯ ЖИЗНЬ» В «ПЕТУШАТНИКЕ»

Пытки заменили объективное расследование, угрозы и избиения стали неотъемлемой частью дознания наравне с допросом, считают авторы представленного на прошлой неделе доклада. А иногда, как в Средневековье, ложатся в основу доказательной базы. Замученный и избитый человек готов признаться в любых преступлениях и оговорить кого угодно. Зачастую эти показания становятся основой уголовного дела. Пытают и избивают чаще всего сотрудники милиции—в угрозыске, в дежурной части, в вытрезвителях. Если жертва начинает жаловаться, ей от этого может быть только хуже. В лучшем случае жертва пыток получает из прокуратуры лишь отказ в возбуждении уголовного дела по факту избиения. В худшем—против него самого могут возбудить уголовное дело за ложный донос или по еще более тяжкому обвинению. 

Евгения Д. из небольшого городка Яранска оперативники Кировского УВД пытали милицейской дубинкой. Newsweek писал об этом год назад. Тогда Евгений назвал всех садистов поименно: это были сотрудники оперативно-розыскной части №3 Коробков, Вохминцев и Лобанов. После публикации в Newsweek и многочисленных обращений в Думу и Генпрокуратуру в ноябре было возбуждено уголовное дело против «неустановленных сотрудников». Чтобы замять скандальную историю, оперативники искали компромат на самого Евгения. И месяц спустя появилось другое уголовное дело—его самого обвинили в групповом разбое.

По версии следствия, еще в 2005 году Евгений Д. вместе с четырьмя знакомыми ограбил старушку, причинив ей ущерб на полторы тысячи рублей. Сама пострадавшая Мария Вишнякова к моменту возбуждения дела уже три года как умерла. В январе 2010 года всех подозреваемых арестовали. Задерживал Д. оперативник Дмитрий Коробков—тот самый, что насиловал его дубинкой. Коробков пообещал, что если Евгений не заберет свое заявление, он устроит ему «райскую жизнь» и посадит в «петушатник», говорит его адвокат Илона Карелина. Тот отказался и уже полгода находится в Кировском СИЗО. Дмитрий Коробков в разговоре с Newsweek заявил, что вообще не понимает, о чем речь. Впрочем, дело об изнасиловании милицейской дубинкой он все же вспомнил, поскольку проходил по нему в качестве свидетеля. Неделю назад оно было прекращено.

ИНВАЛИДНОСТЬ ЗА БУТЫЛКУ 

Несмотря на формальную независимость следствия от милиции, связка «следователь-опер» по-прежнему очень крепка, и ее необходимо разорвать, считает Наталья Таубина. Следователи Следственного комитета при прокуратуре зависят от милиционеров, которые оказывают оперативное сопровождение по всем особо тяжким преступлениям: разбоям, убийствам, изнасилованиям. «Как следователь будет возбуждать уголовное дело против оперативника, если они вместе несколько дел расследуют?»—удивляется Хабибрахманов. Правозащитники считают, что милицейские преступления должно расследовать отдельное подразделение в Следственном комитете. 

Прокуратура действует в одной связке с милицией, уверен москвич Эдуард Омельченко. После встречи с милиционерами Пресненского ОВД он стал инвалидом. «Мне еще повезло, могли убить, как подводника Пуманэ»,—говорит он с горькой усмешкой.

Начиналось все буднично: Омельченко пошел в магазин за продуктами. Кассир, с его слов, не пробила бутылку «Малибу» стоимостью 400 рублей, и на выходе из магазина покупателя задержал охранник. Обвинил в краже и потребовал компенсацию—тройную стоимость бутылки. Омельченко отказался платить—приехала милиция. Разговор был коротким—начали бить. «Били по голове, по лицу, два раза терял сознание»,—вспоминает Эдуард. Его привезли в травмпункт, а на обратном пути снова избили, прямо в «Газели»—ногами и дубинками. Сломали ребра. Одно из них вошло в легкое. Милиционеры поняли, что переусердствовали, и вызвали скорую. Врач осмотрел мужчину и сказал: «Я его забираю. Иначе умрет».

«Ты, главное, никуда не ходи, лечись дома»,—говорил Омельченко с глазу на глаз крупный милицейский чин. Но Омельченко стал жаловаться—в итоге против него возбудили уголовное дело по обвинению в грабеже. За четыре года было вынесено десять постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела по факту его избиения. Не было проведено даже судебно-медицинское исследование тяжести вреда здоровью.

Добиться справедливого расследования очень трудно, согласен рязанец Александр Смирнов. В мае прошлого года его избили и ограбили в местной милиции. Смирнову несколько раз отказывали в возбуждении уголовного дела. Сотрудники службы собственной безопасности МВД встали на сторону коллег и сказали, что Смирнов сам виноват. «А зачем ты провоцировал милиционеров своей золотой цепочкой?»—вспоминает он свой разговор с майором ОСБ. Смирнов достучался до министра МВД Рашида Нургалиева. Только после этого его дело сдвинулось с мертвой точки. «Но одного министра на всех не хватит—должен быть эффективный контроль на местах»,—говорит Смирнов.

Если верить исследованию Института социологии РАН, проведенному в прошлом году, 70% граждан России не доверяют милиции и сомневаются в том, что силовики могут их защитить. В дальневосточном поселке Кировский противостояние между милицией и молодежью две недели назад закончилось «партизанщиной» и массовым народным возмущением. И с той и с другой стороны есть убитые и раненые. Местные жители на сходе заявляли о массовых случаях избиений и издевательств над молодежью. На прошлой неделе в местном ОВД начались проверки, его начальник временно отстранен от должности. Проверки были и раньше. «Проверяющих приводили в три часа ночи, они на ногах не держались»,—рассказывают в местной гостинице о ходе проверок. Естественно, никаких нарушений выявлено не было. 

Елизавета Маетная, Павел Седаков

Русский Newsweek
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе