Она добралась до ближайшей деревни и постучалась в один из домов, где жила литовская семья Бальчиконис ("Они, рискуя жизнью, три года прятали маму у себя... Мы вечно должны их потомкам,— говорил Калманович). После войны Мина устроилась в Каунасе главбухом на местный мясокомбинат, там же познакомилась со своим супругом — Ханохом. В 1948-м у них родился сын Шабтай. Супруги пытались сохранить в семье остатки еврейских традиций: говорили на идиш, соблюдали, насколько возможно, иудейские обряды. В 1959 году родители Калмановича подали первое прошение о выезде в Израиль, затем второе, третье. На все просьбы следовал отказ. "Отказник" Шабтай между тем окончил школу, поступил в местный политех (на факультет автоматизации производства). Его молодость и студенческие годы были бурными. По воспоминаниям литовских знакомых Калмановича, ставших впоследствии гражданами Израиля, "Шабка всегда был семейной проблемой. Отъявленный шалопай — карты, девки, драки,— вечно отцу приходилось вытаскивать его из дурных компаний и шумных историй". Беззаботная юность, впрочем, закончилась традиционно: призывом в армию. Там, в рядах непобедимой и легендарной, судьба приготовила Калмановичу первый крупный сюрприз.
Из шалопаев — в агенты
Его пригласили на беседу с представителем Второго главного управления КГБ (борьба с антисоветской деятельностью внутри страны). Тот предложил рядовому Калмановичу сообщать об антисоветских разговорах среди солдат-евреев, то есть фактически стучать на своих товарищей. Шабтай согласился. И стучал. Было о чем: молодые литовские евреи возглавляли борьбу за выезд из СССР, не только разговоры разговаривали, но и договаривались о демонстрациях, акциях протеста. От него не таились, он был из их круга. Ну и он не утаивал почерпнутые сведения от КГБ. Вскоре куратор из еврейского отдела Второго управления предложил ему сделать выбор: либо он продолжит свою работу на благо социалистической родины уже в Израиле, либо его семья не получит разрешения на выезд никогда. О том, чему и, главное, кому они обязаны внезапным завершением 12-летнего кошмара отказа, родители Шабтая узнали лишь через 17 лет, но это не было для них счастливым открытием. А тогда, в 1971 году, все они стали израильтянами. Мечта сбылась.
Едва отучившись на языковых курсах для новых репатриантов, Калманович стал строить карьеру. Легче всего ее было сделать по партийной линии. Он быстро понял, что попал из совка в совок: во время безраздельной власти правящей тогда в Израиле Рабочей партии — Авода — все теплые места распределялись между партийными выдвиженцами.
Молодые репатрианты из Советского Союза в 1970-е, идейные сионисты и закаленные в борьбе за выезд антисоветчики, чурались связей и со здешней партийной номенклатурой из социалистической Аводы. А Шабтай не побрезговал. И выиграл.
Шла предвыборная кампания, и нового репатрианта из СССР с охотой приняли в пропагандистский штаб при канцелярии премьер-министра для работы среди русскоязычных израильтян. Веселый, общительный, энергичный, он быстро зарекомендовал себя надежным работником, оброс связями на самом верху, партийные ветераны, руководители страны, души не чаяли в этом молодом русском. Когда в Аводе была создана собственная организация для репатриантов из СССР — Ассоциация русскоязычных израильтян,— Шабтай возглавил в ней молодежный отдел.
Основателем и первым руководителем ее стал ветеран Моссада Нехемия Леванон, который двадцатью годами раньше создал (сначала при Моссаде) Бюро по связям с евреями Восточной Европы, именуемое "Натив" ("Путь"), в то время разведслужбу, специализирующуюся на сборе информации, налаживании контактов и помощи в репатриации евреев СССР и советского блока. Так вот, Шабтай Калманович близко сошелся с Нехемией Леваноном, благодаря чему, как считается, был в курсе дел "Натива". Если так, ему было что предъявить своим кураторам в КГБ: "Натив" и русские сионистские организации в Израиле — это было как раз по профилю Второго главного управления, которому принадлежал агент Калманович.
— Да не был он в курсе наших дел,— сказал "Огоньку" глава "Натива" Яков Кедми.— Из наших общался только с Нехемией, у которого работал, а тот всегда предпочитал слушать, а не говорить. И вообще Калманович не мог иметь доступа к секретной информации и допуска не получил бы никогда. Он был на подозрении у ШАБАКа (Служба общей безопасности — израильская контрразведка.— "О") с первого дня... Еврей, из семьи отказников, и вдруг его освобождают от армии раньше срока, а потом сразу, через полгода, отпускают за границу — за какие заслуги? Естественный вопрос".
Калманович в своих интервью отмечал, что "вред Израилю принес незначительный". Глава "Натива" комментирует это лаконично: "Сколько знал, столько и сдал. А знал он только сплетни. Все, к чему он прикасался, он старался продать. Случилось родину продать — продал и ее".
Авторы книги "Шпионы" — израильские журналисты Йоси Мильман и Эйтан Хабер — подсчитали, что за 17 лет работы в Израиле на КГБ Калманович в общей сложности получал от кураторов по 6 тысяч долларов в год. Семечки для человека, ворочавшего миллионами и знаменитого своими тратами ("Он был чемпионом по транжирству",— сказал "Огоньку" Эйтан Хабер), но не зафиксировано ни одного случая, когда бы он отказался от гонорара.
Тем не менее его считают талантливым шпионом. Истинный талант Калмановича заключался в налаживании контактов с людьми. Эти контакты, даже случайные, он превращал в деньги.
Африканский Распутин
Первые серьезные деньги Шабтай Калманович заработал не в Израиле, а в 75 километрах от Йоханнесбурга — в Бопутатсване. Марионеточное королевство оказалось для Калмановича настоящим золотым дном: в конце 1970-х он волей случая познакомился с лидером Бопутатсваны — Лукасом Маньяна-Мангопе и взялся представлять интересы страны в Израиле, отстроил там торгпредство королевства. Говорят, знакомство африканского короля и советского шпиона устроил конгрессмен США Бенджамен Гильман (с ним Калманович был знаком по линии помощи репатриантам из СССР).
"Я отстроил в Африке крокодильи фермы, гостиницы, стадионы, около двух тысяч домов, торговал продуктами... Тогда и потекли первые деньги,— признавался в одном из интервью Калманович.— В те годы на пике моды были кожаные изделия. К тому же такие фермы — чудесные туристические шоу. Как шутили мои приятели, я построил ферму для тещи, чтобы потом столкнуть ее с мостика. Но шутки шутками, а я потом этот бизнес с огромной выгодой для себя продал израильской фирме. Бизнес расширился на Европу. Я жил в Африке, Израиле, имел офис в Германии и в Канне".
Еще более основательный доход Калмановичу приносили рулетка и блэк-джек: бывший литовский репатриант стал одним из ключевых девелоперов знаменитого Сан-Сити, который сегодня называют африканским Лас-Вегасом (прозвища "белый президент" и "африканский Распутин" Калманович приобрел именно в Сан-Сити). Впрочем, и этот бизнес вскоре стал для него "проходным" — на смену картам и зеленому сукну пришли бриллианты.
Пробиться в богатую алмазами и несчастную от постоянных междоусобиц Сьерра-Леоне Калмановичу опять помогло удачное знакомство: в самолете израильский бизнесмен повстречал супругу главнокомандующего армией Сьерра-Леоне Джозефа Момо. Обаятельный коммерсант и влиятельная африканская леди разговорились, последовало приглашение посетить Израиль.
Во время встречи с супругами Момо Калманович убедил главнокомандующего баллотироваться на президентский пост на ближайших выборах. А потом уже ставший президентом Момо выдал Калмановичу лицензию на добычу алмазов в Сьерра-Леоне.
Африканские алмазы принесли Калмановичу серьезные миллионы — он сорил деньгами с редким размахом. На алмазах же предприниматель и погорел: его тюремная эпопея с отсидкой в Израиле за шпионаж началась в 1987 году с ареста в Лондоне по подозрению в мошенничестве с драгоценными камнями и поддельными чеками американских банков. Тогда в ходе допросов вскрылась связь Калмановича с советскими спецслужбами, его передали израильтянам, а дальше — приговор за шпионаж в пользу СССР. Просидел Калманович пять с половиной лет.
Как он сидел — отдельная история. Именно из тюрьмы он затеял бизнес лекарствами, который по освобождении сделал его богатым человеком уже в России. А сына начальника тюрьмы, скромного марокканского еврея, устроил на выгодное место в своей московской фирме, за что благодарный папаша обеспечил благодетелю идеальные условия содержания: освежитель воздуха в камере, мебель, продукты из ресторана, свежие газеты каждый день, телефонные разговоры...
Как-то из камеры Калманович позвонил находящемуся на гастролях в Израиле Владимиру Винокуру, и тот стал разговаривать с ним голосом Горбачева. Все телефонные беседы из тюрьмы, конечно, записываются. Наутро от тюремных властей потребовали отчета, как заключенный смог связаться с президентом СССР. Этот казус разрешился быстро. А вот то, что свой личный туалет начальник предоставил Калмановичу для интимных встреч с юной солдаткой, которую регулярно пускали к зэку на свидания, простить не смогли. Когда Калмановича выпустили (по ходатайству Кобзона и вице-президента Руцкого), начальнику пришлось обживать камеру уже самому в качестве зэка.
"Смешные деньги"
После отсидки Калманович перебрался в Россию, где вместе с Иосифом Кобзоном открыл фармацевтическую фирму "Лиат-Натали", которая занималась импортом и розничной торговлей лекарствами. В 1996 году компаньоны фирму продали, но Калманович из фармацевтики не ушел. "У него была сеть аптек, которым он же поставлял товар",— вспоминает друживший с Калмановичем адвокат Александр Добровинский. А еще Калманович был директором Тишинки, перестроил ее, как говорят, во многом на государственные деньги, а затем продал. Занимался затем другим рынком — Дорогомиловским. По слухам, недавно занялся водочным бизнесом на Украине.
Отдельная строка в бизнес-биографии Калмановича — продюсерская. В конце 1990-х он помог своей второй супруге Анастасии создать компанию "ВИП-концерт", которая продюсировала Земфиру. Калманович привозил в Россию с концертами Лайзу Минелли, Хосе Каррераса и других западных звезд. "За Настей стояли капиталы Калмановича, спустя несколько месяцев [после начала работы с Земфирой] они вложили достаточно большие средства и сняли шикарный с технической точки зрения концерт Земфиры в Риге, который в прайм-тайм шел на Первом канале,— вспоминает директор "Кушнир-продакшн" Александр Кушнир.— При этом сам Калманович не был музыкальным продюсером: он помогал Насте, но его орбиты были совсем в другом месте". Продюсерская деятельность, по словам Кушнира, "это смешные деньги".
Бросок на 50 миллионов
Баскетбол — самый известный из бизнесов Калмановича и самый большой по оборотам, правда, как и продюсирование, не прибыльный. В него он вошел в 1996 году.
"Мы с Арвидасом Сабонисом и Мишей Кричевским создали АО "Баскетбольный клуб Сабониса "Жальгирис", чтобы к нам не явились за старыми долгами,— вспоминал Калманович.— Распустили всех алкоголиков, построили школу, где сегодня учатся 800 человек, взяли Казлаускаса — он тренер от Бога, правильно закупили первых черных баскетболистов. В 1998-м мы выиграли Кубок Саппорты, а в 1999-м стали чемпионами Европы. Литва стояла на ушах. 30-тысячная толпа в аэропорту кричала мое имя, нас принял и наградил президент Литвы..."
Именно благодаря той победе "Жальгириса" Калманович получил литовский титул и приставку "фон" к фамилии: вместе с орденом князя Гедиминаса и офицерским крестом ему, как он сам говорил, даровали баронское звание. Новоявленный барон принял все почести, а затем оставил клуб. "В бизнесе не должно быть ничего постоянного"— так объяснял Калманович свой уход из "Жальгириса".
Через несколько лет он вернулся в баскетбол, на этот раз в российский: Калманович стал во главе уральского клуба УГМК. Команда, как раньше "Жальгирис", выстрелила и выиграла Кубок Европы.
"Он хороший баскетбольный бизнесмен, но в отрасли его считают кидалой и аферистом. Свои средства в проекты он никогда не вкладывал,— рассказал "Огоньку" источник, близкий к женской сборной по баскетболу.— Его первый проект — клуб на базе УГМК — был попыткой восстановить традиции баскетбольного "Уралмаша". Помешала история с грузинскими паспортами: в баскетбольной лиге есть ограничение на легионеров, и Калманович, чтобы обойти его, выхлопотал для двух американок, игравших в клубе, грузинские паспорта, грузины ведь формально легионерами не считались. Все это выплыло наружу, выяснилось к тому же, что паспорта поддельные, вышел скандал".
После УГМК Калманович подхватил женскую баскетбольную сборную России и привлек туда деньги. Затем он стал руководителем женского баскетбольного "Спартака".
"Этой командой всегда руководил Давид Яковлевич Берлин, а затем его сын Сергей,— говорит источник "Огонька".— Калманович вытеснил обоих. Он был очень близок к губернатору Московской области Борису Громову, а бывший министр финансов области Кузнецов занимал пост президента региональной федерации баскетбола. По слухам, Кузнецов выделил из бюджета области на "Спартак" 50 млн долларов. Это самый большой бюджет в стране. Доказать, все ли деньги дошли до команды, никто не может. Тут и могли возникнуть сложности".
Проверить эту версию невозможно: главный фигурант истории — Кузнецов уже почти год скрывается за границей от российского правосудия: его разыскивают в связи с аферами вокруг подмосковных строительных компаний и земли.
Глубоко в тени
Есть еще одна сфера бизнеса Калмановича, подмеченная, правда, не столько в России, сколько "со стороны" и проиллюстрированная служебными документами американских федеральных ведомств. Речь, в частности, идет о специальном докладе ФБР, подготовленном еще в 1996 году и полностью посвященном "преступной организации Семена Могилевича". В этом документе для служебного пользования, с которым удалось ознакомиться "Огоньку", Шабтаю Калмановичу уделено особое внимание. Среди его партнеров помимо Могилевича называют Сергея Михайлова, больше известного как Михась, и Виктора Аверина, проходящего в милицейских сводках как Авера-старший. При этом, как считает ФБР, у израильского предпринимателя была своя узкая специализация:
"...Шабтай Калманович является влиятельным членом солнцевской организации. В настоящее время проживает в Будапеште, Венгрия. Миллионер российского происхождения, он является гражданином Израиля и располагает широкими связями среди бывших сотрудников КГБ, высокопоставленных чиновников в России, Израиле и других странах.
Шабтай Калманович владеет собственностью в западноафриканском государстве Сьерра-Леоне, где, по имеющейся информации, управляет предприятиями, принадлежащими находящемуся в настоящее время в тюрьме лидеру организованной преступной группировки Марату Балагуле.
В собственности Калмановича находится фирма "Лиат-Натали", обладающая монопольным правом на импорт фармацевтических и медицинских товаров из Венгрии в Россию. Доход предприятия — около 5 млн долларов в месяц...Также Калманович помог в срочном порядке обеспечить израильскими паспортами членов солнцевской преступной группировки и группировки Могилевича. Та легкость, с которой Калмановичу удается обеспечивать выдачу паспортов, позволяет предположить наличие серьезных связей в правительстве Израиля..."
Правда, несмотря на подозрения ФБР, никаких официальных обвинений Калмановичу американцы тогда не предъявили. "Он не совершал никаких преступлений на территории США, так что у нас не было оснований для возбуждения против него уголовного дела,— объяснил "Огоньку" бывший помощник директора ФБР Джим Моуди.— А всю собранную нами информацию мы тогда передали в том числе и российским правоохранительным органам. Так что вопрос о том, что стало с этими документами, нужно задавать сотрудникам вашего МВД..."
О связи Калмановича с солнцевскими российские правоохранители действительно знали. "Люди, которые работали по линии внешней разведки, часто были вынуждены, чтобы решить задачу, заниматься теневыми делами,— говорит источник "Огонька", близкий к руководству МВД.— Они, естественно, были связаны с определенными кругами. Калманович, не исключено, работал с солнцевскими...".
"У Калмановича были десятки бизнесов, и их ему помогали развивать "авторитетные" связи,— говорит наш источник.— Он разрабатывал финансовые и деловые схемы. У такой крупной структуры, как солнцевская, есть и легальные предприятия. Они должны работать, приносить прибыль, иметь хороший имидж. При этом надо понимать: из этих отношений на пенсию не уходят. Если ты авторитетный человек, то на всю жизнь авторитетный".
Друг Калмановича, Александр Добровинский, подтверждает, что предприниматель был знаком со многими авторитетами, но считает, что тот не пользовался криминальными связями для развития бизнеса. "Он знал многих, но никогда не использовал свои знакомства с криминальными авторитетами. Но они сами постоянно подходили к нему с теми или иными предложениями, проблемами,— говорит Добровинский.— Шабтай умел виртуозно проводить такие стрелки".
Знакомство Калмановича с авторитетами подтверждает множество фактов: так, по данным СМИ, Япончика и еще ряд персон видели на свадьбе дочери предпринимателя в 2002 году, а во время отсидки в израильской тюрьме соседом советского разведчика по камере был "самый успешный киллер в истории русской преступности" Моня Кишиневский (настоящая фамилия Эльсон). Об этом соседстве позже с теплотой вспоминал и сам Калманович. Вспоминал и Эльсон, но без особой теплоты. (В 2005 году, в очередной раз попав под суд по обвинению в попытке заказать убийство двух киевских бизнесменов, Эльсон послал Калмановичу письмо, в котором попросил одолжить некую сумму на оплату услуг адвокатов. Денег предприниматель не дал, переслав с оказией записку, в которой советовал Моне не терять оптимизма и веры в будущее.)
Калмановича часто использовали как посредника не только в криминальных, но и в политических вопросах: по слухам, он часто выполнял деликатные просьбы минтранса в Прибалтике, помогал Литве налаживать отношения с Калининградской областью. Сам Калманович однажды признался журналистам: "Меня попросили в администрации президента еще поработать советником по Прибалтике... То, что мы делаем,— это в пользу обеих стран. Это большие, хорошие дела..."
Ласковый охотник
Личная жизнь Калмановича, как и жизнь деловая, напоминает приключенческий роман: три брака и четверо детей, страсть к игре и искусству, яркие жесты.
Первый брак Калманович заключил в Израиле в 1970-х.
"Я женился на враче-гинекологе Тане из Ленинграда, у нас родилась дочка Лиат,— говорил бизнесмен.— Жена зарабатывала больше меня, что и стало неким вызовом". Именно желание обойти супругу толкнуло его в бизнес, признавался Калманович.
В 1990-е сердце предпринимателя похитила красавица из Прибалтики, актриса Анастасия Брилева. Благодаря Калмановичу девушка получила звучную фамилию, аристократическую приставку "фон", статус светской львицы и компанию "ВИП-концерт". Она же, по данным СМИ, стала и причиной их размолвки: якобы бизнесмен приревновал супругу к певице Земфире, которую продюсировала Анастасия. Их общий ребенок — дочка Даниэлла — после развода осталась с отцом. Третий брак бизнесмен заключил в 2005-м с баскетболисткой Анной Архиповой, бывшим капитаном УГМК. Встречаться они начали в 2003 году, а уже вскоре после свадьбы Анна родила двоих мальчиков-близнецов.
О щедрости и сюрпризах Калмановича наслышаны многие: артисты вспоминают, как он мог подарить любимому исполнителю мебельный гарнитур, баскетболистки — о том, что с приходом Калмановича в команду девушкам стали по утрам приносить букеты цветов, доставлять в номера клубнику и возить отдыхать на лучшие курорты.
Калманович был азартным коллекционером. "Он собрал очень красивую коллекцию фарфора императорского завода, советского фарфора довоенного времени,— вспоминает Александр Добровинский.— У него довольно хорошее собрание картин Маковского и одна из лучших в мире коллекций иудаики. При его кабинете была даже маленькая молельня, где была выставка иудаики". По словам Добровинского, Калманович был крайне увлекающимся человеком, настоящим охотником: его увлечение собирательством во многом держалось именно на азарте. На этом же базировалось его увлечение казино. "Он был игрок, он играл и очень злился, когда проигрывал,— вспоминает Добровинский.— Но в остальные моменты это был добрейший, удивительный, отзывчивый и мягкий человек".
Этой осенью, во время очередного визита в Литву, Калманович заявил, что наконец-то счастлив: хочет постепенно продать весь свой бизнес, выйти на пенсию и писать мемуары. Не довелось. 18 пуль, выпущенных из двух автоматов, не оставили ему шансов выжить. Автомобиль не был бронированным, не оказалось рядом и охраны. А с собой у Калмановича было полтора миллиона долларов наличными — "смешные деньги"...
Всеволод Бельченко, Владимир Бейдер (Иерусалим), Кирилл Белянинов (Нью-Йорк)
Огонек