Мама Анархия

В России установилась анархия, только не в государстве, а в обществе

Российское общество не проймешь ничем – ни патриотическими призывами, ни жестокими преступлениями. Каждая тусовка живет своим мирком, и, кроме паспорта, нас ничто не связывает.

На вторую неделю после покушения на Олега Кашина ситуация окончательно вошла в привычное русло. Власть предержащие надули щеки и поклялись принять меры, а заодно воспользовались ситуацией для косвенной – через мэра Химок – атаки на надоевшего подмосковного владыку Бориса Громова. Само дело отдали следователю, ловившему убийц Политковской и Хлебникова, что, учитывая исход этих дел, выглядит элегантной издевкой. На Пушкинской собрались и пошумели несколько сотен тех, кому небезразлично.

Большинству, однако, именно что безразлично.
За пределами политической блог-тусовки и маргинальной «профессиональной» оппозиции история о том, что какому-то журналисту переломали пальцы и пробили голову арматуриной за его профессиональную деятельность, вызывает по большей части недоумение, а потом легкий интерес, как любая криминальная сводка.

Иногда реакция переходит в простое человеческое сочувствие, иногда в обычное российское злорадство, но, так или иначе, на митинг в поддержку Кашина не вышел никто, кроме тех, кто выходит на митинги и по любым другим поводам.

В общем, ничто нас не берет. Российское общество в очередной раз подтвердило свою атомизированность: небольшие группы, профессиональные или «по интересам», живут во взаимной изоляции и друг другом не интересуются. Либеральная политико-журналистская тусовка отреагировала на избиение Кашина во всю мощь, однако все остальные сообщества – от байкеров и паркурщиков до жителей какого-нибудь Усть-Сысольска и Сольвычегодска (да, впрочем, и столичных обывателей) – вообще проигнорировали инцидент, за редким исключением вроде пикета в Омске. В их системе координат ни Кашина, ни нападения на Кашина просто не было.

Современной России удалось в каком-то смысле воплотить мечту панков и князя Кропоткина: у нас установилась анархия, только в худшем смысле этого слова, а главное – не в государстве, а в обществе.

Хотя номинально «Российская Федерация» существует, является членом ООН и G20 и ссорится с японцами из-за Курил, на практике она состоит из разобщенных группок, молчащих попутчиков в стране-автобусе, замкнувшихся в монастырях собственного духа – собственной тусовки – на социальном верху и поглощенных борьбой за выживание внизу.

В развитых странах связыванием таких групп между собой занимается как раз журналистика – сигнальная система общества, посредством которой члены социума узнают о том, на что следует обратить внимание. Но для этого все равно нужна некая общность взглядов, консенсус насчет того, что в принципе может быть важно, например повышение налогов или избиение журналиста. У нас этой общей системы координат сейчас нет.

Проблема уходит корнями еще в седую древность, в разделение на загадочный «народ» и не понимающих его бар, которое так занимало интеллигентов XIX века, хотя на деле возникло гораздо раньше. Однако проблема усилилась в последние два десятилетия, поскольку после распада СССР, дававшего какое-то чувство единства, мы – «россияне» – так и не собрались в новую общность – нацию, народ, что угодно еще. Старая система ценностей сгнила и разложилась, но альтернативу Россия так и не выработала. Даже в наш патриотизм никто толком не верит, поскольку за ним ничего не стоит: поболев «за наших» на Олимпиаде, мы все равно копим на иностранные машины и мечтаем отправить детей за границу.

У российского общества до сих пор не сложилось единого набора представлений о мире и ценностных установок, которые определяли бы и мышление, и поведение гражданина, причем не столько по сознательному выбору, сколько в силу того, что они впитаны с детства, отложились на подкорке и ощущаются в повседневной жизни.

Если бы история с Кашиным случилась в Швейцарии или Канаде, на улицы вышли бы десятки тысяч человек, и они сделали бы это, потому что это бы их реально касалось. Они бы чувствовали, что нападение было посягательством на их мир, в котором журналисты, особенно политические, выполняют всем понятную и очевидную роль.

У нас же нет даже консенсуса, допустимо ли проламывать голову репортеру, а посягнуть на мир россиянина просто невозможно за отсутствием этого мира – есть лишь множество составляющих страну кластеров, избегающих взаимодействия, как ячейки «Аль-Каиды», но, в отличие от них, не связанные и единой целью.

«Как нам объединить Россию» – вот главный вопрос нашей постсоветской истории, но ответа пока нет. Если даже истории вроде кашинской не могут нас пронять, то может быть, и никак: просто нет внутренней потребности. Можно подвести лошадь к воде, но нельзя заставить ее пить, и, если нас устраивает жить большой злобной антиобщностью людей, которых ничто не связывает, кроме паспорта, что здесь поделать? Однако тогда стоит понимать, что при таком устройстве мы не потянем никаких дел, требующих вмешательства или участия всего общества.

Ни раскрытия нападений на журналистов, ни модернизации экономики, ни построения страны, которой можно гордиться и в которой можно спокойно жить, не опасаясь арматурного прута в букете цветов.

Алексей Еременко

Газета.RU
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе