Не попасть в ловушку

Еще на стадии дискуссии о введении школьного курса "Основы религиозных культур и светской этики" (ОРКСЭ) у Общественного совета была позиция, не совпадающая с той, которую хотела бы видеть РПЦ. Мы считали, что необходимые знания мог дать общий курс "Основ религиозных культур", который, в свою очередь, мог бы стать частью преподавания в школе истории. Просили не забывать, что этика, религиозность скорее воспитываются в семье, а не в школе. Напоминали, что углубленные знания по интересующей религии можно получать факультативно, например в форматах воскресных школ.

Вспоминая ситуацию на заседаниях три-четыре года назад, можно сказать, что не было острее критиков преподавания отдельных религиозных культур, чем представители Совета муфтиев. Сейчас их позиция поменялась, но это не значит, будто все так гладко. В конце прошлого года выяснилось, что, к примеру, в Татарстане и Башкирии не подготовили ни одного школьника по "Основам православной культуры". С другой стороны, еще два года назад один из постпредов президента на Северном Кавказе назвал введение религиозных дисциплин большой ошибкой. В регионах с тяжелой правовой и религиозной ситуацией местные, в том числе и радикальные, муфтии оказались почти на законных основаниях в школе. Проконтролировать их работу на тот момент, по его утверждению, не представлялось возможным.

Сейчас уже можно говорить о том, что сама дискуссия о введении ОРКСЭ тогда, безусловно, имела подтекст. И главным здесь был вопрос: этот курс — расширение детского мировоззрения, диалог культур или миссионерская деятельность? Было очевидно, что, если цель — вероучительство и в конечном счете индоктринация школьников, то курсом в 4-м классе дело не ограничится.

Сейчас, спустя три года после введения ОРКСЭ как обязательного, глава РПЦ патриарх Кирилл предложил изучать этот предмет практически на всем протяжении обучения в школе со 2-го по 9-й класс. "Надеемся, что это предложение получит поддержку министерства",— сказал патриарх.

Но с этим пока вышла загвоздка: на прошлой неделе Общественный совет Министерства образования и науки под сопредседательством академика, лауреата Нобелевской премии Жореса Алферова и заслуженного учителя России, директора одной из московских школ Евгения Ямбурга единогласно отверг предложение о расширении курса. Говорилось на совете и о том, что, окажись религиозные предметы в школьной программе на протяжении почти всех лет обучения, открой школа двери для священнослужителей, это станет уже угрозой положению Конституции о светском характере общества и невозможности устанавливать какую-то религию "в качестве государственной или обязательной".

Собственно, приход священников и муфтиев в школу будет неизбежен, поскольку преподавать такой большой курс окажется просто некому. Даже сегодня, с одним учебным годом, школа справляется сложно: 70 процентов преподавателей ОРКСЭ — бывшие учителя начальных классов. У большинства все образование по предмету — 72 часа переподготовки. Им нелегко о духовном и нравственном говорить и с 10-летними, а каков будет диалог с 15-16-летними? Происходящее сейчас не назовешь странным, ведь курс не так давно введен и находится в экспериментальном режиме. Тем более преждевременным выглядит такое радикальное расширение эксперимента, что признал и сам министр образования и науки Дмитрий Ливанов. А академик Жорес Алферов вообще призвал перевести и сегодняшний курс в формат факультатива.

Предложение патриарха уже вызвало волнение в учительских коллективах. Они только-только болезненно пережили жертву одного часа русского языка либо литературы в пользу ОРКСЭ, теперь у них должны отнять в 8 раз больше учебного времени. Чем может пожертвовать министерство в ситуации, когда добавлять школьникам часы уже невозможно? Предметы, преподаваемые со 2-го по 9-й класс,— это русский язык и литература, математика, физкультура. Готовы ли родители, школьники, учителя и министерство сократить эти базовые дисциплины?

Очевидно, что ввести растянутый на 8 лет курс — это попасть в ловушку. И речь не только об очевидном конфликте предметников борющихся за свои часы, о болезненном переделе курсов. Для школьного коллектива, как считают сами педагоги, пустить в школу священника — это волей-неволей создать параллельный центр власти (а священник в школе не может им не быть). С другой стороны, недопустимо, чтобы религиозным образованием занимались те, кому это дело внутренне не близко. Практика, когда религиозные образовательные модули могли бы даваться в нагрузку, чтобы добрать часов для полной ставки, легко загубит сами эти образовательные инициативы.

Уже сейчас под вопросом предусмотренная для родителей свобода выбора из шести возможных модулей предмета. Как показали исследования, 60 процентам четвероклассников предлагалось вместо шести всего один-два варианта... При этом минимум пятая часть выбрала курс, чтобы не противопоставлять себя классу — не выделяться. Парадоксально в этом смысле мнение заслуженной учительницы России Ларисы Листовой: при возможности выбора дети и родители выбирают не предмет, а учителя.

Надо отдать должное РПЦ, в вопросе школьного образования там ведут себя напористо и последовательно. Например, священники стараются участвовать в родительских собраниях, агитируя за выбор "Основ православной культуры". По просочившимся в печать сведениям, в некоторых областях департаменты образования уже ставят контрольные цифры четвероклассников, которым вменяется выбор православного модуля. На состоявшейся три месяца назад в храме Христа Спасителя конференции преподавателей "Основ православной культуры" их строго предупредили, что "на них лежит особая ответственность за будущее России". Такая наступательная позиция может привести к результатам, обратным желаемым. Питерский учитель истории, а по совместительству клирик Феодоровского собора, диакон Алексей Волчков написал не так давно: "Напористость Церкви, лоббирующей свою образовательную инициативу, создала у многих ощущение, что единственная стратегия, которая используется по отношению к школе,— это стратегия экспансии, захвата. Неверно понятая политика Церкви рождает неверные реакции — с любым "захватчиком" каждый благородный человек должен бороться... Одни триумфальный приход Церкви в школу, понимаемый исключительно в виде внедрения курса ОПК ("Основ православной культуры".— "О"), воспринимают как событие, которое неизбежно приведет к моральному оздоровлению учащихся, а в будущем и к возрождению Отечества. В свою очередь, основная часть педагогического сообщества узрела в церковных инициативах опасность для светского характера школьного образования. В священнике, переступающем порог школы, сразу увидели потенциального инквизитора, превращающего детей в религиозных фанатиков".

Определенная тревога о ситуации чувствуется и в министерстве. Иначе в методическом письме по преподаванию ОРКСЭ не было бы фразы о том, что запрещается "подготовка обучающихся к участию в богослужении и обучение религиозной практике".

Трудно сказать, как эффективно работает при выборе модуля обучения административный ресурс, но, как говорят практики, обучение главным образом носит коллективный характер — весь класс выбирает что-то одно. Учителям просто невыгодно дробление классов, уроки с несколькими детьми, заработок за такие часы копеечный. Из 1 445 298 нынешних четвероклассников 651 106 выбрали "Основы светской этики", 473 181 — "Основы православной культуры", 262 846 — "Основы религиозных культур", 51 345 — "Основы исламской культуры", 311 — "Основы иудейской культуры". Подчеркну, что ответственность за выбор несут родители.

Мы видим, что, несмотря на высоких лоббистов, успехи РПЦ не столь уж подавляющи. А в ответ на рассуждения о возрождении традиций какая-то часть общества резонно отвечает, что жизнь традиций не вечна, какие-то из них естественным образом отмирают. Однако новый рубеж, на который пытается вывести школу РПЦ, на мой взгляд, уже нуждается не в дискуссиях и инструктивных письмах, а в полноценном референдуме. Уроки религии на протяжении всего школьного обучения меняют его светский характер, а это уже должен одобрить или не одобрить не министр и даже не патриарх. Радикальное перераспределение учебных часов, следовательно, и знаний в пользу религиозных дисциплин нуждается в обсуждении с широкой школьной и родительской общественностью. А как показал Общественный совет, ни те, ни другие пока к расширенному преподаванию ОРКСЭ не готовы. Их пугает даже не столько религия, сколько совсем простые вещи: перегрузка детей, невозможность урезать другие, более важные дисциплины. Школьная программа — не газета, она не должна меняться под изменение идеологической линии: вчера либеральная, сегодня консервативная, завтра опять либеральная... "От нас все время чего-то требуют,— говорил один из руководителей Академии образования,— введите уроки по сжиганию мусора, по налоговой грамотности, по дорожному движению..."

Конечно, церковь обижается: разве образование — это особое пространство, где нет места религиозности? В завязавшейся по этому поводу дискуссии мне показался точнее других довод известного специалиста образования Виктора Болотова из НИУ ВШЭ: "Поймите,— говорил он,— в школе не проходят лобовые ходы. Введение предмета — еще не гарантия результата".

И в этом смысле культурологический курс по истории мировых религий важнее курса по конкретной религии. Страна живет в ситуации, когда, возможно, важнее понять чужого, чем своего. Но к этому выводу тоже нужно прийти вместе.

***
Виктор Лошак
Автор с 2008 по 2012 год — председатель Общественного совета Минобрнауки, сейчас член ОС.

Поделиться